– Ты про тюрьму?
– Да.
– Так я туда не поеду. Сейчас дядю освободить должны, а ты ему помешаешь…
Римма так пристально смотрела на Андрея – как будто читала его мысли. И ведь читала.
– Не буду я мешать, – соврал он. – А ты должна его встретить. А то как-то не удобно, такое событие, а он пешком домой пойдет…
– Не переживай. Его встретят… А ты можешь идти, я тебя не держу, – колко усмехнулась она.
Но Андрей даже не шелохнулся.
– Что сидишь? Не хочешь меня отпускать?.. Значит, все-таки хочешь меня арестовать… А ты коварный мент… Но я тебя очень-очень люблю. И хочу прямо сейчас…
У Риммы был настолько развязный вид, что Андрей бы не удивился, если бы она попыталась оседлать его прямо в машине, на оживленной улице. Похотливая поволока в глазах, язык истомленно скользит по губам. Даже грудь, и без того высокая, казалось, вздыбилась в предвкушении ласки…
– И ты меня хочешь… Сделай это прямо сейчас!..
Андрей напрягся, когда она сунула руку в свою сумочку, удобно примостившуюся между передними сиденьями. Он знал, что там мог оказаться электрошокер, а основания для того, чтобы вырубить его высоковольтным разрядом, у нее были.
Но Римма достала из сумочки самый обыкновенный фаллоимитатор. В другое время Андрея бы это шокировало, но, глядя на порочно-бесстыжую Римму, он мало удивился этому явлению. Как будто ничего иного она и не могла достать из своей сумочки… Как же низко она пала в его глазах…
– Убери эту дрянь! – брезгливо поморщился он.
– А что тебе не нравится?.. А-а, я знаю! Этот размер больше, чем у тебя…
– Ну ты и сука!
– Что ты сказал? – взвилась Римма.
И столь стремительно протянула к нему руку с резиновым орудием в ней, что Андрей не успел среагировать. Будь это нож, в нем бы вмиг включились боевые рефлексы, и это ускорило бы его защитные движения. А так штука ткнулась ему под ребро… И так больно ткнулась, что из глаз посыпались искры. И сознание, сжавшись до размеров бейсбольного мячика, выскочило вдруг из головы и куда-то поскакало, высекая из земли снопы ослепительного света…
Глава 14
В карцере стояла мертвая тишина. Станислав даже чихнуть не мог. Он прислушивался к каждому шороху за дверью. Вот-вот должен был появиться конвойный по его душу, чтобы отвести к следователю… Он понимал, что наломал дров. Он знал, что воры имеют большую власть в тюрьме. Если они очень захотят, то проберутся в любую камеру, даже в ту, на которую их власть, казалось бы, не распространялась. И карцер для них не преграда… А они захотят, потому что Станислав убил очень авторитетного жулика. И хотя начальник тюрьмы не стал вешать на него труп, в карцер его все же определили. На пятнадцать суток. Но если уголовное дело шить не станут, то его выпустят отсюда, как только следователь принесет постановление об освобождении. А он должен поторопиться. Его подогрели на приличную сумму, он уже целиком на стороне Станислава. Да и адвокат должен подсуетиться… Если его не выпустят сегодня, завтра может быть уже поздно. Возможно, уже этой ночью в камеру ворвутся воровские упыри и вурдалаки во главе с Вием-Чиркачом, и от них не отгородишься меловым кругом. После них на полу появится меловый силуэт вокруг мертвого тела…
Конвойный все же появился. Надзиратель открыл дверь, велел выходить. Перед кабинетом для работы следователей и адвокатов его поместили в «стакан». Изнывающий от нетерпения Станислав с ужасом думал, что его продержат здесь два, а то и три-четыре часа. А промедление смерти подобно… И грозила ему не только месть со стороны воров. Его вдруг стало одолевать еще одно нехорошее предчувствие. Ему казалось, что по его следу идут матерые волкодавы, вот-вот они схватят его за хвост, оторвут от земли, раскрутят и мордой об стену… Нельзя ему было задерживаться в изоляторе. Вот-вот могла грянуть беда…
В «стакане» его продержали минуть пять, не больше, но ему казалось, что прошла целая вечность. В кабинете его ждали и следователь, и адвокат.
– Могу поздравить вас, Станислав Севастьянович, – расплылся в улыбке Ефимцев. – Вы признаны невиновным в совершении убийства, прокурор подписал постановление…
– Да, но мой сын сядет вместо меня…
Казимирову не пришлось изображать печаль. Ему действительно было жаль своего сына. Все-таки он его любил, хоть и принес в жертву интересам семьи…
– Ничего не поделаешь, – развел руками адвокат.
– Вы должны позаботиться о нем.
– Разумеется!
– Я разговаривал с вашим сыном, – сказал Ефимцев. – Он производит впечатление неуравновешенного человека, возможно, психически нездорового. Мы можем отправить его на обследование в психиатрический стационар закрытого типа. Если его признают невменяемым, то после суда он там и останется на год-два…
– Хотелось бы…
Станислав удрученно вздохнул. Может, он зря отдал команду Римме? Может, зря поторопился… Возможно, в психдиспансере Герберта не стали бы ломать на признание. Возможно, он бы никому ничего не сказал о деле, которым занимается его семья… А может, Римма не поняла его приказ, потому и не выполнила. Может, Герберту ничего не грозит; может, он будет жить дальше. А через годик-другой выйдет на свободу… Но нет, что-то подсказывало, что беда уже случилась…
– Я бы хотел увидеться со своим сыном.
– Ваш сын сейчас в изоляторе временного содержания, – сказал Ефимцев.
– Да, но я должен быть уже на свободе. Выпускайте меня, я должен срочно ехать к нему…
Он был похож на связанного амбала, готового одним движением могучих плеч разорвать свои путы.
– Да, да, конечно!.. Я должен зачитать вам постановление!
– К черту!
Он так спешил, что не стал возвращаться в камеру за своими пожитками. И на склад не пошел за вещами, отобранными при оформлении на тюремный постой. С постановлением в руках, с пропуском – сразу на выход.
Спешил Казимиров не зря. Не успел он полной грудью вдохнуть воздух свободы, как увидел двух мужчин. Они были в штатском, но чутьем встревоженного волка он распознал в них ментов-охотников.
Распахнув объятия, к нему спешили Герман и Себастьян, но Казимиров наблюдал за подозрительными мужчинами, которые не шли, а почти бежали к нему.
– Здорово, отец!
В ответ на приветствие Станислав схватил сына за плечо и потащил его к джипу, который стояла неподалеку. И второго схватил за шкирку, придавая ему необходимое сейчас ускорение.
– Уходим, быстро!
Охотники перешли на бег, но Станислав был уже возле своего «БМВ», а сидевший за рулем Олег завел двигатель.
– Казимиров, стоять! – послышалось со спины. – Милиция, будем стрелять!
Но Станислав и не думал останавливаться.
