– Нет, тогда машину инкассаторов ограбили. Дождались, когда они подъедут на заправку, чтобы заправиться, вышли из своей машины и хладнокровно всех перестреляли… Все были в масках, в лицо никто никого не видел. Выходит, что и я мог быть под маской…
– У тебя должно быть алиби.
– Алиби… Я в это время в отпуске был…
– А в отпуске что делал?
– Что-что… Роман у меня был, с одной особой. Мы с ней за городом, у озера отдыхали, в палатке…
– Какой ты любвеобильный, – не сдержалась Вика.
Ей не доставляло удовольствия слышать о романах, которые были у Андрея. И неважно, что этот был до знакомства с ней.
– Я холостой, я имею право…
– И где эта красотка? – Голос ее предательски дрогнул.
Нетрудно было догадаться, в каком духе она думает об особе, с которой Андрей прохлаждался на озере.
– Почему именно красотка? – насмешливо повел он бровью.
Возможно, он хотел услышать комплимент из ее уст. Дескать, у такого красавчика в числе побед могут быть только красотки. Но Вика не стала льстить ему. Много чести для такого развратника, как он.
– Где эта особа, как ты выразился?
– Я не выражался. Я говорил о ней в нормальном тоне, без мата… – усмехнулся он. – А если без шуток, то нет ее. Где-то за границей. В Турцию поехала, горничной в отеле работать…
– В каком отеле?
– Ты что, не знаешь, как девушек в сексуальное рабство заманивают?
– Не знаю, меня не заманивали…
Она поймала себя на мысли, что была бы не против, если бы в такое рабство заманил ее Андрей. Хотя бы на одну ночку. Но лучше – на всю жизнь…
– А ее заманили…
– Ты говоришь о ней в неопределенном роде. Как зовут, как фамилия, адрес, год рождения?..
– Ты мне не веришь, – удрученно посмотрел на нее Андрей. – И следователь не верит…
– Но тебе нужно алиби. Я могла бы заняться ее розыском. Может, найдется… Но что-то мне подсказывает, что такой девушки не существует в природе…
– Как и алиби… Как хочешь, так и думай. Но я никого не убивал. В банде Казимирова не состоял…
– И с Риммой не спал, да? – сказала ехидно Вика.
– Спал, если ты этого хочешь! Спал, но до того, как узнал, кто она такая…
– Ты ее любишь?
– Уже нет.
– Почему? Потому что она преступница?
– Может быть.
– Тогда и я преступница. Не перед законом, но перед тобой… Ты и меня поэтому не любишь?
Как же ей хотелось услышать, что он любит ее. И как было страшно узнать, что к прошлому возврата нет.
– Я не хочу об этом говорить, – нахмурился Андрей.
– Почему? Мы могли бы выяснить…
– Все! – оборвал он ее резко. – Закрыли тему!.. Еще одно слово про любовь, и я вызову конвоира…
Вика могла судить о его чувствах по реакции на свои слова. Он не хотел говорить о любви, потому что неспокойно у него в душе. Значит, есть там еще чувства. Есть, чему волноваться…
– Я и сама уйду…
Вика решила изобразить обиду. И поднялась со своего места, ожидая, что Андрей ее удержит. Но он молча и безучастно смотрел на нее… Ну что он за человек такой?..
Она снова села, положила руки на стол.
– Еще один вопрос, и ухожу… Как ты живешь здесь, в тюрьме?
– Нормально. Отдельная камера. Телевизора, правда, нет, но в целом все хорошо…
– Будет тебе телевизор, я позабочусь.
– Не надо.
– И передачу не возьмешь?
Она поставила на стол все это время стоявшую возле ног сумку с продуктами. Но Андрей даже не глянул на нее.
– Не положено.
– Там нет запрещенных вложений…
– Передачи заключенным передаются в установленном порядке. Конвоир заберет…
– И кому ты это рассказываешь? – возмутилась Вика. – Как будто я не знаю, как к тебе здесь относятся… Не хочешь, как хочешь!
Она забрала посылку и, не прощаясь, вышла из помещения. Все, хватит с нее. Больше она никогда не будет бегать за этим бездушным чурбаном. Пусть живет как знает…
* * *
Андрей чувствовал себя полным кретином. Вика так старалась ради него, а он повел себя как скот…
Она была права, в тюрьме к нему относились неплохо. И передачу, которую она принесла, позволили бы взять в камеру. Было бы приятно есть пирожки, приготовленные ее руками… Но он сам все испортил. Фактически прогнал Вику. Что, если она никогда больше к нему не придет…
В камеру заглянул конвоир.
– Андрей Павлович, выходим!
Он обращался к нему по имени-отчеству. Андрей уже заметил, что мало кто в тюрьме верит в его причастность к делу об ограблениях. Даже следователь и тот сомневается. Хотя со всем присущим ему упорством и пытается прижать к стенке. И прижал же. Не мог Андрей найти свою давнюю подружку Иру, с которой крутил любовь в позапрошлый свой отпуск. Они отдыхали, а Казимиров в это время со своими ублюдками инкассаторов грабил. И как только у них паленый пистолет сохранился? Видно, не любят они выбрасывать оружие…
– Может, я здесь пока побуду? – просительно глянул на конвоира Андрей.
Виктор Синицкий служил в изоляторе второй год. Пришел сюда сразу после службы в армии, где также охранял зэков, но не в СИЗО, а в исправительной колонии. Нормальный парень, правильные взгляды на жизнь. Ну, химичил немного – тому сигареты за три цены, тому пожрать чего. А однажды попался по-крупному. Наркотики хотел заключенному передать. За это как минимум следовало увольнение. Но Андрей вызвал к себе парня, поговорил с ним по душам. Оказывается, лучший друг его в тюрьме оказался, денег много в карты проиграл, а кредиторы условие ему поставили – достанешь граммов сто травки, получишь отпущение долгов. Виктор пошел другу навстречу… Андрей не стал никому ничего докладывать. Даже траву разрешил в камеру доставить, чтобы от должника отвязались… В свое время он помог Виктору, сейчас тот, в свою очередь, относился к нему по-человечески.
– Да побудь, – кивнул конвоир.
Они оба знали, что за встречей с Викой должен был последовать допрос. Пока не появился следователь Колечкин, Андрею полагалось дожидаться его в душном стакане-отстойнике. Но в помещении для работы следователей и воздуха больше, и температура гораздо комфортней.
Александр Илларионович не заставил себя долго ждать.
– Андрей, у меня к вам дело! – чуть ли не с порога объявил он.
– Кто бы сомневался.
– Нет, вы меня не совсем поняли. Допрашивать я вас сегодня не буду. Сейчас мы с вами отправимся в больницу, к Станиславу Казимирову.
