– И оклад неплохой. Шесть тысяч в месяц плюс премия. Я понимаю, для Москвы это мало, но здесь не Москва. Нет, ты, конечно, можешь отказаться. Но, поверь, скучать не придется. А там если раскрутимся, то и штаты расширим. Или уволится кто. Детективом, конечно, работать интересней. А мы расширимся. Работы много, тенденция роста налицо.
– Что за работа? Неблагополучных мужей выслеживать?
– Что-то вроде того, – кисло улыбнулся Сергей. – Но есть и очень интересные дела. Сегодня утром клиент один был. Про графа Сокольского слышала?
Настя заинтересованно свела брови к переносице.
– Так вот, от него заказ поступил. А это уже показатель уровня.
– Что за заказ?
– Извини, но сказать не могу.
– Но я же узнаю. Если секретарем твоим стану.
Настя нормально воспринимала слово «секретарша». Но в отношении себя сочла его неприемлемым. Что-то было несерьезное и даже вульгарное в этом определении.
– Вот когда станешь, тогда и поговорим.
– Хорошо, я согласна.
– Что, заинтриговало? – поддел ее Сергей.
– Да нет, выбора нет. Хотя...
Она нарочно затянула паузу, и он повелся на нее.
– Что хотя?
– Вчера мне предложили должность воспитателя. И знаешь где? В усадьбе графа Сокольского.
– Та-ак, это интересно, – встрепенулся Сергей.
Теперь и она могла его поддеть.
– Что, заинтриговало?
– Врать не буду – да. Я так понимаю, ты отказалась?
– В разговоре с мамой да. А так нет. Прямо сейчас могу позвонить дяде Вите.
– Кто такой дядя Витя?
– Управляющий имением графа Сокольского.
– Твой родственник?
– Родной дядя. Правда, мы с ним мало общаемся. Но факт есть факт.
– Даже не знаю, случайность это или закономерность. Вчера тебе предложили одну работу, сегодня мне – другую, но все сводится к графу Сокольскому.
– И что за работа?
– Пропала жена графа Сокольского.
– Давно?
– Да уже больше месяца.
– И что, ее только что начали искать?
– Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице. Пожарные – это личная охрана, милиция – это милиция. Ну, фотографы – это папарацци, их, правда, никто не вызывал, да и нет их пока, но на труп слетятся, как мухи. Да и не про них сейчас разговор. Частные сыскные силы тоже задействованы, то есть мы. Тоже будем искать.
– Труп?
– Почему труп?
– Ты же только что про труп сказал?
– Ну да. Все может быть. Интуиция подсказывает, что может.
– Может, она с любовником удрала. Что говорит по этому поводу Сокольский?
– Этого я не знаю. Лично не общался.
– А заказ?
– Сокольский, возможно, и знать про нас не знает. Человек от него был. Заместитель начальника охраны. Даже не начальник, а заместитель. Он-то и поставил задачу. Цена вопроса – тысяча долларов в неделю.
– Странный какой-то способ оплаты, – заметила Настя. – А если ты целый год будешь искать?
– То заработаю пятьдесят две тысячи долларов. Но дело в том, что я носом буду рыть землю, чтобы раньше всех найти пропавшую. Это наша репутация, это наш престиж. Да и призовые – о-хо-хо! – тридцать тысяч. Правда, шансов у нас почти нет. В охране у господина Сокольского есть опытные сыскари, и они, конечно же, лучше владеют ситуацией. У наших бывших коллег из УВД больше возможностей. Я так думаю, им также обещан гонорар.
– А мы в какой степени владеем ситуацией?
– В объеме официальной информации. Фамилия, имя, отчество пропавшей, год рождения и так далее, и тому подобное. Ты вот насчет любовника сказала, так мне кажется, что эта версия имеет право на существование. Но развить эту версию я не могу. Абсолютно никаких зацепок на этот счет. Заказчик характеризует ее как женщину исключительной порядочности и высокой морали. А как он еще может ее характеризовать, если она жена его босса?
– Но хоть какие-то зацепки есть?
– В том-то и дело, что нет. Голый номер. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Проснулись, а хозяйки дома нет. Как будто корова языком слизнула.
– Дом расположен на берегу озера.
– Знаю. Водолазы прочесали все озеро. Труп нашли. Но чужой. И далеко от дома. Ныряльщик какой-то, за корягу зацепился, потому и не всплыл. Происшествие как минимум годичной давности, к нашему делу не имеет никакого отношения.
– Усадьба должна охраняться. Кто-то же должен был что-то видеть.
– Кто-то что-то, может, и видел. Но никто ничего не говорит. Была хозяйка – и нету. В общем, если есть в этой истории подводные камни, то мы ничего про них не знаем. Я, конечно, могу организовать опрос тех же охранников. Но вряд ли меня подпустят к самому хозяину дома. Был бы я официальным лицом, а так всего лишь какой-то частник. Ну а если и подпустят, то вряд ли что я узнаю.
– Откуда такие мрачные прогнозы?
– Интуиция. И опыт сыскной работы. Чем больше я думаю об этом деле, тем сильнее склоняюсь к мысли, что нас привлекли к этому делу чисто для проформы. Не буду утверждать, но вполне возможно, что хозяин просто-напросто избавился от своей жены. Может, разругались вдрызг. Может, молодого тела барин возжелал. Избавился от жены, а теперь изображает убитого горем мужа. В общем, я бы очень хотел, чтобы ты взялась за это дело.
– В качестве секретарши? – усмехнулась Настя.
– В качестве засланного казачка. Звони своему дяде, пусть он принимает тебя на работу. Кого ты там воспитывать должна?
– Не знаю. Но вряд ли самого Сокольского. У него есть сын или дочь?
– Сын. В октябре достигнет полного совершеннолетия. Но пока что всего двадцать лет.
– Всего?
– Ну, по сравнению со мной еще пацан. Да и ты уже не молодая.
– Спасибо за комплимент, – возмущенно повела бровью Настя.
Еще вчера ей было все равно, как она выглядит. Но сегодня зашевелилась в голове извилинка, отвечающая за внешний вид. Хотя не так уж и сильно хочется соответствовать условным идеалам и стандартам современности. Но и не соответствовать тоже нет желания. Слишком молодая она для того, чтобы хоронить себя. Это для девиц юных двадцать четыре года – уже возраст, а для нормальных людей – еще молодость.
– Ну, по сравнению с этим, – Сергей заглянул в свои записи, – Юрием Всеволодовичем. Но, поверь, выглядишь ты гораздо моложе.
– А ты его видел?
– Нет. Но я знаю, что ты выглядишь очень-очень молодо.
