– Скандал, наверное, был, да?
– Откуда ты знаешь!
– Да знаю.
Карина встала, подошла к двери, закрыла ее на замок изнутри, вернулась на место. И с наивно-заговорщицким видом взяла Настю за руку.
– Обещай, что никому не скажешь! – по-детски серьезно и торжественно потребовала она.
– Между нами, девочками! Это клятва такая!
– Ух ты! Так вот, я в Макса влюбилась.
– Вау!
Настя постаралась забыть о своих годах и вспомнить, как вела она себя в двенадцать лет. Это позволило ей ощутить себя такой же наивной глупышкой, какой была Карина. Только общность интересов и состояния души могла по-настоящему сдружить двух влюбленных девчонок. А ведь Настя была влюблена в Вадима.
– Да, представь себе, влюбилась, – сокрушенно вздохнула Карина.
Она могла показаться комичной в своих детских страданиях – кому-то, но только не Насте.
– Представляю. А он?
– Сказал, что я маленькая. Но я же вырасту!
– Конечно, вырастешь!
– Между прочим, в старину в моем возрасте замуж уже выходили!
– Мой тебе совет: об этом никому не говори. Не так поймут. По личному опыту знаю.
– Ну, если по личному. Я же вырасту, такой же красивой, как мама, стану. А Макс на маму заглядывался.
– Да ну что ты!
– Да правда! Только мама об этом не знает. Мама бы его выгнала, если бы узнала. Он вообще знаешь каким бабником был!
– Каким?
– Страшным.
– Что, и на лицо, и на фигуру?
– Да нет! Он вообще красавчик!.. Стала бы я влюбляться, если бы он страшным был. И Марьванна в него влюбилась. Ну, эта, Инна Борисовна. Она у меня воспитателем была, а Макс телохранителем. Все время вместе. Я в школе, а у них любовь в машине. Мама когда узнала, Марьванну сразу уволила.
– А Макса?
– Нет. Я сказала, что Марьванна сама к нему приставала. А так оно и было! Я-то знаю!
– А где сейчас Макс?
– Никто не знает, – печально вздохнула Карина. – Был и нету. Дядя думает, что он вместе с его женой сбежал.
Не напрасно Настя надеялась на удачу в своей шпионской работе. Вот уже одно обстоятельство всплыло. И это лишь начало.
– Твой дядя? С его женой?
– Ну да.
– А почему он так думает?
– Ну, они же вместе пропали.
– У Макса что, роман с ней был? Ну, как с твоей Марьванной?
– Я не знаю. Но видела, как Макс на тетю Майю смотрел.
– Как?
– На меня он так никогда не смотрел. На мою маму он тоже так смотрел, а на меня нет.
Настю так и подмывало спросить у Карины про ее отца. Она знала, что Елена Васильевна живет без мужа. Дядя Витя ей это сказал, но не объяснил, почему так. Карина могла бы объяснить. Но, возможно, это больной для нее вопрос. Что, если Максим был отъявленным сердцеедом местного масштаба? Что, если кадрил здесь всех, кого возможно? А может, обращал внимание на тех, кому за тридцать. Жена хозяина уже не молода, его сестра такая же зрелая женщина, Марьванне, то есть Инне Борисовне, – тридцать два. Что, если легкий флирт с хозяйкой дома перерос у них в бурный роман? Что, если они вместе и сбежали от графа Сокольского?
Но вряд ли отработка этой версии что-либо даст. Наверняка Сокольский уже пустил свою свору по следу Макса. А уж у него-то куда больше возможностей узнать всю подноготную беглеца, выявить все возможные адреса, по которым он мог скрываться. А может, он давно нашел пропавшую жену вместе с ее любовником, может, давно свел с ними счеты. Тогда их трупы никогда не найдут.
– А как твоя мама узнала, что ты в Макса влюбилась?
– Да я сама ей сказала. Плохо без него стало. Такая тоска. Взяла да ляпнула. Зачем, не знаю.
– Все правильно сделала. Когда любимого теряешь, надо выговориться, тогда на душе легче становится.
– А ты что, теряла? – прониклась участием Карина.
– Теряла. Еще как теряла.
– Давно?
– Совсем недавно.
– Любишь его?
– Да. Но иногда мне кажется, что я его ненавижу.
– Как же я тебя понимаю! – закатывая глазки, тяжко вздохнула Карина.
– Бедные мы с тобой, бедные, – посетовала Настя.
– Да ты не расстраивайся.
– Ты тоже.
– Не буду. А сколько ему было лет?
– Двадцать восемь.
– Ну, Макс постарше будет. Ему двадцать девять. Где он сейчас, Макс?
– И с кем?
– А с кем он может быть? – возмущенно встрепенулась Карина.
– Ты же говорила, что он с женой твоего дяди сбежал.
– Это дядя так думает. А я так только говорю. А может, и с ней. Тетя Майя не совсем хорошая. То есть она хорошая, мне никогда ничего плохого не делала. Но маме моей она не очень нравится.
– Почему?
– Ну, я не знаю. Я слышала, как она ее вертихвосткой назвала. Тетя Майя с дядей Севой к машине шли, а мама на них смотрела. Ну и сказала тихо, я слышала. А почему сказала, не знаю.
– И не надо знать. Не нашего это ума дело. Знаешь, мне кажется, нам развеяться надо.
– Как?
– Ну, тебе лучше знать. Ты же здесь живешь, ты все знаешь. На лошадях, например, покататься. Я слышала, у вас конюшня есть.
– Конечно, есть. Как без конюшни. Ну, можно и на конях.
– А чего так невесело?
– Да надоело. Лучше в компьютер.
– Так ты себе катаракту заработаешь.
– Что это такое?
– Заболевание глаз. Помутнение хрусталика. Все хорошо, хорошо, а потом раз – и ослеп. От компьютера так часто бывает. У меня один знакомый ослеп. Сейчас с палочкой ходит. Но тебе-то, наверное, собаку-поводыря купят.
– Зачем собаку? – разволновалась Карина.
– Ну, если ослепнешь вдруг.
– Не ослепну.
– Почему ты так думаешь?
– Да ну его, этот компьютер. Уж лучше на лошадях. А ты умеешь?
– Немного.
– А где научилась?
– В школе милиции.
– Ты в школе милиции училась?
– Нет, я училась в юридическом университете. А в школу нас возили, ну что-то вроде обмена опытом. Особая школа, конной милиции. А в милиции я служила, но не в конной.
– В детской комнате?
– Почему в детской комнате?
