Еще в камере СИЗО, говорят, косяк упорол. Вся его вина в том, что на краковскую колбасу позарился. Всю палку сожрал. А это западло. Потому что колбаса формой член напоминает. Получилось, Чиряк член хавал. Для коренных уголовников повод, чтобы опустить человека. Парню этому еще повезло. Не нашлось на хате желающих, не опетушили его. А вот в разряд обиженных он перешел. Опустить его могли в любой момент. Но пока бог миловал. Если и дальше никто не позарится на его задницу, то все равно до окончания срока быть Чиряку «парашником», днем и ночью драить сортиры. Ни один порядочный зэк руки ему не подаст. Западло это.
Тюрьма и зона – это страшно. Если ты слаб духом, недолго до беды. Наедут на тебя, зачморят, сделают изгоем. Есть индивидуумы, которым хлеба не надо, лишь бы над человеком поиздеваться. С волками жить – по-волчьи выть. Родион никого не трогал, но и себя в обиду не давал. Еще на пересылке сцепился с одним уродом – так отметелил его, что того еле откачали.
С тех пор никто к нему не приставал. Но тут ничего удивительного. Сказывалась уличная закалка, да и статья у него уважительная. В общем, для него жизнь на зоне сносная. А вот слюнтяям и чистоплюям здесь туго.
Знавал он одного такого. Веня, пай-мальчик из интеллигентной семьи. Папа партийный начальник, мама доцент, завкафедрой университета. Да и сам Веня не промах. Отличник, спортсмен, комсомолец, активист. Но из мягкого теста он вылеплен. Пропал бы Вениамин на зоне, Родион в этом не сомневался.
А почему он вспомнил об этом придурке? Да все из-за нее, из-за Элоны…
– Род, что за дела? Этот, который Веник, ага, на Элонку запал, а ты мышей не ловишь! – возмущенно протянул Жук.
– Ну запал, ну и что? – совсем не весело отозвался Родион. – Девчонка она класс, вся школа по ней сохнет. И этот, который Веник, засох, чего тут такого? Она же и его отшила…
– А вот и нет, братуха. Они вчера в кино ходили. Сам видел…
– Гонишь, да?
– Не, ну серьезно… Надо этому Венику мозги вправить.
– Не вопрос, поговорим. Как этого козла найти?
– Так они сегодня опять в кино пойдут. Надо бы встретить.
– Встретим, – кивнул Родион.
Элона дала ему от ворот поворот. Это, конечно, плохо.
Но Родион не отчаивался. Ждал, когда она одумается и повернется к нему лицом. Когда-нибудь так случится. А пока он следил, чтобы она ни с кем не гуляла. Мальчишеский эгоизм. Хотя Родион уже не мальчишка. Шестнадцать лет ему, а выглядит на все двадцать. Да и сама Элона уже не та девчонка, которую он видел год назад. Повзрослела, соком налилась. Пацаны с ума по ней сходят. Только никому она не достанется. Или Родион, или никто. А тут какой-то Веник из соседнего двора. Отличничек хренов.
Сам Родион в школе уже не учится. После восьмого класса в ПТУ пошел. Если не выгонят, через два года помощником бурильщика будет. В их краях нефть водится, вот он и будет ее добывать в поте лица. Если, конечно, захочет.
А Элона в школе учится. И Веник там же. Пай-мальчик и пай-девочка. Интеллигенция. И он, и она из благополучных семей, оба после школы в университет поступать будут. В перспективе – блестящая пара. Наверняка Вениамин так и думает. Только ничего у него не выйдет…
Элона и Веня возвращались из кинотеатра. Родион вышел из-за угла. Как в той блатной песне про «гоп-стоп».
– Привет, Элона, – преграждая им путь, весело сказал он.
Веник остановился первым. Он хорошо знал, кто такой Родион. В глазах появился испуг. Внешне он парень крепкий. Боксом вроде бы занимается. Только перед Родионом он никто. Сам это прекрасно понимает. А ведь Родион сейчас один. Не взял он с собой пацанов. Чтобы не думала, что всемером против одного он герой. Нет, если что, он с Веней сам разберется. Только молчит хлопчик, взгляд старательно в сторону отводит.
– Почему одна? – Родион в упор не видел удачливого соперника. – Это не наш район. Здесь Юра Лютый марку держит. Нельзя тебе тут без охраны…
– Почему без охраны? Со мной Вениамин.
– Какой Вениамин? – скривился Родион.
– Ну вот же он.
– Не вижу.
Родион смотрел на соперника как на пустое место. Это был своего рода вызов. Но Веник его не принял. Продолжал глядеть в сторону.
– Родион, может, хватит? – зато не стала молчать Элона. Она прекрасно все понимала.
– Не пойму я что-то. Я о тебе думаю, чтобы у тебя проблем не было. А ты – хватит… А может, твой Вениамин крутой, а?
Родион вонзил в соперника агрессивный взгляд. Веника хватил мандраж.
– Веник, объясни мне, крутой ты или пописать вышел?
– Слушай, ну чего ты ко мне пристал? – нервно огрызнулся Веник.
– Я?! К тебе пристал?! Да я тебя еще пальцем не тронул!
Кулаки чесались невыносимо. Так хотелось съездить по этой интеллигентской роже. Чтобы знал, как гулять с Элоной. Но Веник уже и без того потух. Расписался в полной своей беспомощности. А откровенных слабаков Родион бить не мог – такая у него натура.
– Оставил бы ты нас в покое, – попросила Элона.
Как ножом по сердцу полоснула. Хочет поскорее избавиться от него. Чтобы не мешал ей быть с Веником… Внутри у Родиона все клокотало от досады.
– Ты… Вы не будете… Вы не будете вместе, – выдавил он из себя.
Рывком подался к Венику, схватил его за грудки, крепко тряхнул.
– Ты меня понял? – громко спросил он.
Ответа не дождался. Помешали.
– Что за шум, а драки нет? – послышался за спиной насмешливый голос.
Родион отшвырнул от себя Веника и резко развернулся. Так и есть, Юра Лютый собственной персоной. С ним двое. Один высокий, тощий, руки как жерди. Второй низкорослый, широкоплечий, кулаки что шары чугунные. Рожи наглые, в глазах злорадство. Как же, сам Родион Космачев им попался. Один, без свиты. Веник – пацан из его района, но ему не помощник. И девчонка не в счет.
– Чо, Космач, из-за биксы разборка? – похабно осклабился Лютый.
– Ага, телку поделить не могут! – хохотнул длинный.
– А чего ее делить? Это наш район, и бикса наша, – решил короткий.
– А леденца соснуть не хочешь? – набычился Родион.
Он выступил вперед, закрыл собой Элону.
– Счас ты сам соснешь! – побагровел короткий.
– На пару с телкой! – гоготнул длинный. – Я ей первый…
Договорить он не смог. Родион метнулся к нему пушечным ядром. Резко повернулся к нему боком – сработал телом как пружиной. И рубанул врага двумя руками, сцепленными в «замок». Мощнейший таранящий удар сложил длинного пополам.
Хорошо было бы его добить. Тем же «замком» по хребту.
Но Родиона уже самого взяли в оборот. Лютый и короткий ударили разом. Первый вломил ему ногой под дых, второй врезал кулаком в ухо. Живот скрутило от боли, дыхание свернулось, как кислое молоко на жаре. Голова загудела, как наковальня, по которой только что шарахнули кузнечным молотом. Из глаз брызнул новогодний салют. Но Родион удержался на ногах и резким рывком отбросил тело назад. Лютый послал ему кулак вдогонку, крепко заехал в челюсть. Только для Родиона это, как для слона дробина. Потому что его тело превратилось в боевую машину. Кожа, мышцы, кости будто анестезином пропитаны – перестали реагировать на боль. Сознание трансформировалось в сгусток звериных инстинктов. Боевой запал многократно усилил мощь его ударов.
