Дверь, на удивление, была открыта. Зато в небольшом холле в мягком кресле сидел увалень в камуфляже. Без оружия, но с пудовыми кулаками.
– Эй, а ну назад! – прогремел он.
Грозно дядя смотрится. Только ведет себя глупо. На кой фиг в кресло садился, с него же быстро не поднимешься. Родион легко опередил его. Толкнул обратно в кресло. Тот перевернулся вместе с ним, с шумом распластался по полу. Родион потянул Киру за собой, велел показать, где директорский кабинет.
В приемной никого, только пустой секретарский стол.
Саму же секретаршу он обнаружил в директорском кабинете. В креслах за столиком двое – спортивные костюмы, легкие лайковые куртки, короткие спортивные стрижки. У одного на коленях сидела милашка в короткой юбке. И надо же до такого додуматься, поила из чашечки второго. Кофейничают, идиоты…
Секретарша обернулась на грохот, вскочила с колен качка. И крепыши резко поднялись. Будто грудью хотели закрыть ее от грядущей опасности. Но так же резко затормозили, когда увидели Родиона. Глаза потухли, лица потускнели.
Директор восседал за столом. Видимо, вел светские беседы со своими криминальными покровителями. Родион помешал. Это ему не понравилось. Он поднялся, гневно нахмурил брови.
– Что вам надо? – так же гневно вопросил он.
Увидел Киру. Она только входила в кабинет.
– А ты что здесь делаешь, сучка?
Он узнал ее. Но не узнал Родиона. Потому что никогда с ним не встречался.
– Это кто сучка? – побагровел Родион.
И двинулся на директора. Тот подался назад, вжался в угол. Воззвал к своим покровителям:
– Ну что вы стоите? Держите его!
– Ты чо, мужик, офонарел?… Это ж Космач!!!
Будто потолок рухнул на мужика. Обмяк он, соплей стал сползать по стене. Родион вовремя схватил его за грудки, оторвал от пола, сильно встряхнул.
– Ты кого сучкой обозвал?
Он готов был стереть его в порошок. Но директор от страха лишился чувств. Ну и ну…
– Дерьмо! – Родион поморщился.
Брезгливо оттолкнул от себя беспомощное тело. Так хотелось со всей силы пнуть его ногой. Но лежачего не бьют.
– Кто такие? – спросил Родион у качков.
– Да это, из «бригады» Витька…
«Бригады» под Родионом мощные. Бойцы, «быки», «контролеры» – столько их сейчас развелось, всех не упомнишь.
– Чего здесь делаете?
– Витек сказал, чтобы мы побыли тут. Надо помочь товар принять…
– Что за товар?
– Так это, Палыч тушенкой китайской торгует. Товар влет идет, за хорошие бабки… Витек сказал, его конкретно опекать надо.
– Хорошо вы его опекаете. Телок мацае…
Родион осекся. Посмотрел на Киру. Бедная девчонка. Как осиновый лист дрожит, в лице ни кровинки. Глаза на него боится поднять.
– В смысле, хорошо вы тут устроились. Секретарш на коленках качаете… А ее помните? – показал он на Киру.
И внимательным взглядом вцепился в качков. Те лишь пожали плечами.
– Да нет, откуда?…
Похоже, не врут. Да и Кира про них ничего не говорила. Может, не решился слизняк-директор говорить ей гадости в их присутствии. Все знают, что пацаны у Родиона не беспредельщики…
– Тогда живите… И этому скажите, чтобы бабки готовил за моральный ущерб.
– Сколько?
– Тысяч, я думаю, двадцать… Долларов, разумеется.
Рубль нынче ничто. Он и раньше не был в особом почете. А после новогоднего десятикратного обесценивания про него вообще говорить не хотелось.
– Если он вдруг решит, что это много, – хищно усмехнулся Родион, – то пусть знает, что его лечение обошлось бы много дороже… Пошли.
Он взял Киру под руку и повел ее к машине. Она шла ни живая ни мертвая. Словно внутри у нее все заледенело. Оттаивать она начала уже в машине.
– Т-так т-ты и есть К-космач? – Слова ее перемежались стуком зубов.
– Он самый, – кивнул Родион.
– П-почему… П-почему ты не сказал об этом раньше?
– Чтобы ты меня не боялась… Ты меня сейчас боишься?
– Н-нет…
Что почти означало «да».
– Боишься, я знаю… Меня все боятся… Хотя не знаю почему.
– Как почему? Ты же бандит!
Родиона передернуло.
– Никогда… Никогда, слышишь… Никогда не называй меня бандитом!
– А разве это не так?
– Бандит – это тот, кто грабит и убивает… А я… Я… Я не знаю, кто я… Но бандитом ты меня не называй. Не нравится мне это…
– Хорошо, не буду… Я никак не буду тебя называть… Останови здесь, пожалуйста!
– И не подумаю. – Родион прибавил газу.
– Почему?
– Потому что я не хочу, чтобы ты меня бросила. Потому что ты мне очень дорога… Потому что… Потому что я такой же человек, как все. Неужели ты этого не поняла?
– Я поняла… Поняла… Ты хороший… Но почему ты?… Почему тебя все боятся?
– Потому что страх – это своего рода бизнес. Люди платят, чтобы не бояться… Платят, чтобы я их охранял… Это называется рэкет… Ты думаешь, мне нравится этим заниматься? Нет, не нравится. Но я занимаюсь. Потому что не могу отойти от дел. На мое место полезет кто-то другой. Будет война, а это кровь, смерть… А пока я на своем месте, в городе будет порядок…
Все, что он сейчас говорил, всего лишь оправдание. А он не должен оправдываться. Не должен, но оправдывается.
– Короче! – оборвал он самого себя. – Мне все равно, что говорят обо мне! Все равно!!!
Родион прибавил газу. Машина на бешеной скорости понеслась по пустынной улице.
– Ты куда меня везешь? – спросила Кира.
– К маме. Я везу тебя к своей маме… Вам, кстати, давно пора познакомиться.
– Зачем?
– Не знаю… Ты познакомишься с моей мамой, она познакомится с тобой. А потом ты решишь, бросать меня или нет…
– Ты что, всерьез думаешь, что я тебя брошу? – Она изумленно посмотрела на него.
– Я же бандит…
– Мне все равно, кто ты… Не надо к твоей маме… Вези меня к себе.
Родион промолчал. Зачем задавать глупые вопросы, если и без того все ясно.
Это был чудесный вечер. Они пили шампанское, болтали о всяких пустяках. А потом потянулась долгая многозначительная пауза. Родион заполнил ее долгим жарким поцелуем. Губы у нее изумительные – сочные, вкусные, теплые…
Они целовались. Снова пили шампанское. Снова целовались… Потом была постель. Он раздевал ее долго, с расстановкой. Так же долго ласкал ее трепетное тело. Он боялся причинить ей боль. Брал ее медленно, нежно… Как он и ожидал, Кира оказалась девственницей…
