– Кто здесь спать будет? – с озорными нотками в голосе спросила Олеся.
Я молча показал на себя.
– А как же в туалет ходить? Через тебя перебираться? А если споткнусь? Если к тебе в постель упаду? Если вставать не захочу?
Дарья вымученно улыбнулась, исподлобья глянув на нее. Не нравилась ей такая перспектива. Потому и не оставляла она меня наедине с Олесей. Как бы чего не вышло...
– А ты что, Иван, собираешься спать? – наигранно проявила она удивление. – Но так нельзя: за дверью нужно следить. Я, конечно, понимаю, бессонная ночь, напряженный день. Но я чувствую себя неплохо, к тому же я при исполнении. В общем, ты будешь спать на кухне, а я здесь... буду бодрствовать...
Разобранное кресло действительно загромождало прихожую так, что перекрывало путь в санузел. Хоть из кухни туда иди, хоть из комнаты, все равно нужно через это ложе переступать.
– А если я споткнусь? – в шутку спросил я.
– Ничего страшного, – всерьез ответила Дарья. – Как-нибудь разберемся.
– А если я? – из темноты комнаты хихикнула Олеся.
– Я тебе руку подам, чтобы не оступилась...
Оспаривать распоряжение начальника я не стал и устроился на кухне. Прежде чем лечь, еще раз из окна осмотрел подступы к дому. На улице было уже темно, и хотя фонари светили достаточно ярко, местность изобиловала темными зонами. Смотри не смотри, а если у киллера есть гранатомет и он знает, куда стрелять, ничто нас не спасет, кроме неточного попадания.
Как и должно было случиться, внутреннее напряжение сняла мысль о том, что киллер просто не успеет получить информацию о местоположении приговоренной Олеси. Пока узнает, кто взял ее под охрану, пока вынюхает мой адрес, что вовсе не просто... К тому же легкая коньячная доза анестезирующе действовала на сознание. А усталость просто валила с ног.
Я уже засыпал, когда услышал грохот, с каким Дарья перетащила свое ложе поближе к кухне. Тем самым она перегородила еще и выход из комнаты, где спала Олеся. Вернее, вход. Возможно, она боялась, что ночью я перекочую к девушке, в некогда свою постель – может, по недоразумению, а вероятней всего, по греховному умыслу.
Но переживала Дарья зря. Ночью я никуда не ходил, даже в туалет. А когда проснулся и вышел в прихожую, оказалось, что кресло уже собрано. И Дарья в форме. Все правильно, она могла помогать мне только во внеслужебное время. Это мне можно было не выходить на службу, а она обязана была руководить уголовным розыском из своего рабочего кабинета.
– Долго спишь, капитан, – бодро, но с каким-то томительным напряжением в голосе заметила она.
– Половина девятого. Ну да, на работу пора. Но моя работа сейчас там, – кивком головы показал я на запертую дверь.
– Какая такая работа? – фальшиво развеселилась Дарья.
– Ну, охранять.
– Ты же не козел? – с надеждой спросила она.
– Чего? – возмущенно вскинул я брови.
– А Олеся не капуста...
Пусти козла в огород... Не хотела Дарья, чтобы я сожрал оставляемую без присмотра девушку. Но так я вроде и не мылился...
– Не капуста, – зевнул я. – Капусту пока разденешь... Сто одежек, хорошо, что без застежек...
– Ты так не шути, не надо, – пронзительно посмотрела на меня Дарья.
– Не буду.
– А я пойду...
Ей очень не хотелось уходить, и к двери она шагнула с таким видом, будто надеялась встретить на своем пути непреодолимую преграду.
– Что, даже чаю не попьешь?
– Ну, времени уже нет...
– Ничего, Мережик поймет.
– Я думаю, да, – благодарно улыбнулась Дарья.
– Тогда чего стоишь? Я уберу раскладушку, а ты, пожалуй, завтрак приготовь...
– Нахал! – обрадовалась она.
На кулинарные изыски у Дарьи не было ни времени, ни продуктов. Поэтому она приготовила омлет, заправив его сыром и подкрепив чашечкой кофе. Еще она попробовала разбудить к столу Олесю, но тщетно.
– Обратно буду идти, в магазин зайду, мяса нужно взять, зелени, полноценный ужин приготовлю, – на прощание сказала она. И, обласкав меня взглядом, добавила: – Будет даже лучше, чем у тебя в деревне.
– Только водочку с огурчиками исключи, – насмешливо посоветовал я.
– Даже не сомневайся. Трезвость – норма жизни...
Она ушла, оставив меня в предпраздничном настроении. Еще ничего между нами не ясно, одни только робкие намеки – что с ее стороны, что с моей. Но может, потому мою душу и нежило предчувствие скорого торжества.
Но нужно было думать и о работе. Опасность никуда не исчезла, киллер где-то рядом, я не должен был ни на секунду забывать об этом.
Я стоял у зашторенного окна, через щель в занавеске глядя на дорогу, тротуар, всматриваясь в автомобили, в заросшие зазоры между кустарниками. За спиной тихонько скрипнула дверь, и тут же послышался сонный голос:
– Это я!
Вряд ли Олеся боялась, что я приму ее за киллера. Просто ей хотелось заявить о себе.
– Есть будешь? – вдогонку спросил я.
– Угу! – донеслось в ответ.
Хлопнула дверь, щелкнул замок, спустя какое-то время послышался шум льющейся в ванной воды.
Я последовал примеру Дарьи, приготовил омлет с тертым сыром. К тому времени как Олеся приняла душ, завтрак был готов. Но к столу девушка идти не спешила.
Завтрак давно уже остыл, когда она наконец вышла ко мне.
Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать поднявшихся во мне эмоций. Почти два часа Олеся приводила себя в порядок, и не так выборочно, как вчера, когда под рюмочку забавлялась с Дарьей. Сейчас она выглядела на все сто. Прическа – волосок к волоску, брови – две четкие стрелки, так же, как и удлиненные тушью ресницы, устремленные в цель, о которой я мог только догадываться. Профессиональный макияж с матовым эффектом, сочно и глянцево накрашенные губы. Красивую нежную шею украшали янтарные бусы с кулоном, который волнующе упокоился в ложбинке между высоко поднятыми и соблазняюще обнаженными полушариями бюста. Короткое декольтированное платье для коктейлей чувственно облегало тонкую талию, в меру широкие бедра...
– Ты, наверное, думаешь, что сейчас ужин? – сглотнув слюну, дрогнувшим голосом спросил я.
– Ужина может и не быть, – грустно, но с кокетливым блеском в глазах сказала она.
– Почему?
– Сам знаешь, почему...
Она села за стол, забросив ногу за ногу. Я отвернулся, чтобы не видеть это искушение.
– Тут омлет, он уже остыл. Сейчас разогрею... Нет, лучше новый...
Мне вдруг захотелось накрыть стол, крепко выпить с Олесей, а там – будь что будет... Но так нельзя. Потому что нельзя.
