– Ты в бегах или где?
– Да какие бега, начальник! Я чисто от звонка до звонка!.. Дело у меня к тебе, в натуре!
– Я сам сейчас в натуре, – досадливо поморщился я.
Олеся так убедительно, мануальным побуждением уговаривала меня поскорей закончить разговор, что я готов был послать Чапу на три буквы открытым текстом.
– Ты мне через часок позвони, ладно?
Я уже собирался отключить телефон, когда прозвучало слово «киллер».
– Что?! – одержимо вскричал я.
– Слышал я, вы киллера ищете. Куртка с капюшоном, парик, очки... Встретиться надо, поговорить. Только срочно надо, а то, похоже, он свинчиваться собирается...
– Бегу! Где? Когда?
Мне и в голову не пришла мысль, что я могу погибнуть, пытаясь задержать киллера – так страстно я желал избавиться от него. Запомнил адрес, который продиктовал Чапа, и стал в спешке одеваться.
– Что-то случилось? – недовольно спросила Олеся.
– Возможно, уже сегодня мы будем спать спокойно.
– Что, киллера взяли?
– Нет, но, возможно, есть шанс отличиться.
– Кому?
– Мне.
– Ты едешь за ним? В одиночку?
– Спешить надо. Пока людей соберешь, время уйдет.
– Зачем их собирать? Здесь же где-то спецназ. Возьми кого-нибудь...
Я посмотрел на Олесю с приятным удивлением. А ведь она дело говорила. А умная мысль пришла в голову, потому что беспокоилась за меня. Видно же, что волнуется, переживает...
Я позвонил Мережику, вкратце объяснил ситуацию. Начальник останавливать меня не стал и, в свою очередь, связался с наружной охраной.
– К окнам не подходить, дверь никому не открывать, в глазок не смотреть, – проинструктировал я на прощание Олесю. – Я скоро буду.
– А если Дарья придет?
– И ей не открывай, пока я не приду.
– Гнать ее в шею?
– Я этого не говорил.
– Зануда! – шкодливо улыбнулась она, игриво хлопнув меня по плечу.
Я захлопнул за собой дверь, и звук эхом прокатился по шахте подъезда. Очень короткое эхо... А может, это и не эхо вовсе, может, наверху также закрылась чья-то дверь. Но ведь я не слышал чьих-либо шагов, когда выходил на лестничную площадку. И сейчас наверху тихо.
Я очень спешил, но все же поднялся на следующий этаж. Никого. Заглянул под крышку люка, закрывающего проход на чердак. Навесной замок на месте... Вроде бы нормально все, но что-то неспокойно стало на душе. Нервы зачесались, и чтобы унять этот зуд, я забрался по лестнице к самому люку, подергал за дужку навесного замка, убедился, что она крепко сидит в своих гнездах. И крышка накрепко закрыта.
Спокойствия придал мне вид крепких, непроницаемо спокойных ребят в штатском, которые ждали меня возле моей «Нивы». Они молча показали мне служебные удостоверения, подтвердив свою принадлежность к милиции специального назначения. Так же молча они сели ко мне в машину.
Чапа ждал меня на улице Брюллова, в частном секторе Южного округа. Асфальтированная дорога с глубокими рытвинами, отдаленный от нее метров на двадцать ряд кирпичных и деревянных домов, утопающих в зелени садов. Двадцать метров полосы отчуждения – как бы и ничья это земля, но попробуй, скажи такое владельцам примыкающих к ней домов. И беседки на этой земле, и палисадники, и даже гаражи – все кому-то принадлежит.
В одной из таких беседок и ждал меня Чапа. Постарел он, осунулся, лицо еще больше потемнело, глаза нездорово желтые. Растянутая майка на нем казенного образца, латаные треники, тапки на босу ногу. На шее, на плечах и груди – бестолковые татуировки, выдающие его принадлежность и к ворам, и к гопникам, и к хулиганам, и даже к сионистам. Полная белиберда, если переводить все это на язык уголовных понятий. Хорошо, что к голубому сословию он себя не причислил, а ведь мог по непроходимой своей глупости.
– Хорошо устроился, – сказал я, оттянув на себя ветку склонившейся над ним черемухи.
– Да не жалуюсь, начальник, – обнажив гнилые пеньки зубов, кичливо ответил уголовник.
И кивком головы показал на стоящую на столике бутылку с подозрительно мутной жидкостью.
– Будешь?
– Спасибо, за рулем, – кивнул я на стоящую в отдалении «Ниву».
Я очень спешил, но все же не стал подъезжать близко к Чапе, чтобы он не увидел сидящих в машине людей. Еще испугается, что я группу захвата привез.
– А то смотри, первачок на зависть, до костей продирает...
– Живешь здесь? – кивнул я на покосившийся, с потрескавшейся штукатуркой дом, от которого к беседке тянулась до блеска вытоптанная тропка.
– Да нет, маруха у меня здесь, – расправив хлипкие плечи, с гордостью неудачника объявил Чапа. – Ох, и баба! Всю жизнь о такой мечтал! Она сейчас подойти должна... Знаешь, если бы не последняя ходка, я бы с ней не пересекся. Так что тебе салют, начальник!
– Что ты там про киллера говорил? – присев на скамейку, я достал из кармана пачку «Мальборо», выбил из нее пару сигарет, угостил воришку.
– Так это, слух по городу прошел, что зверь у нас объявился, людей в беспределе мочит.
– Короче.
– Так, а что короче? Куртка у него спортивная с капюшоном, очки, да бегает быстро...
– Все-то ты знаешь.
– Так а я о чем, начальник? Ты бы мне тысчонку подкинул, я бы тебе этого гада нарисовал.
Торговаться не было времени, но, прежде чем открыть бумажник, я внушительно посмотрел на Чапу.
– Да нет, точно он. И бегает быстро...
– Откуда знаешь? – спросил я, протянув Чапе две сотенные купюры.
Я не торговался, просто хорошо знал его натуру. Если он запросил тысячу рублей, то это значило, что ему хватит и двух сотен.
– Так это, мимо пробегал, – жадно схватив деньги, колюче посмотрел на меня воришка.
– Когда?
– Ну, когда в розыск его объявили.
– А когда в розыск его объявили? – спросил я, упрекая себя за излишнее любопытство.
Ну какая разница, откуда у Чапы эта любопытная информация? Главное, результат. Так нет, тащу его за язык, время на это убиваю.
– Ну, когда на Коммунистической терпилу зажмурили. Мокруха за мокрухой, говорят...
– Кто говорит?.. Э-э, где он пробегал?
– Так это, к рынку бежал. Кореш у меня в сапожной мастерской, я у него в будке по делам был, смотрим, бежит... Ну а потом и мусора по следу пошли, собаки там...
– Мусор у тебя в башке... Это что, все? Пробежал мимо, и все?
– Да нет, я его потом снова увидел. Ну, куртка на нем уже другая была... То есть не было никакого капюшона. Очки да, кепка с козырьком... Пидорка... Э-э, нет, бейсболка... Весь такой джинсовый, как фраер...
