– Куда же я их дену? Не на помойку же их нести, жалко ведь. – Людмила устала спорить и была согласна на все, что решила мать, лишь бы ее оставили в покое.
– Зачем же на помойку? Хорошие цветочки, вон какие листики красивые. Я их подарю тете Маше и Тамарке из нашего дома. – Голос Светланы Ильиничны смягчился. И, пока дочь не передумала, она проворно упаковала в пакеты горшки с лианами. – Ладно, я побежала, мне надо еще в магазин зайти. Приду домой – позвоню.
Светлана Ильинична скрылась за дверью, и в квартире вновь воцарилась тишина. Людмила принялась убирать со стола. Упаковала испеченный матерью рулет с малиновым вареньем, обернула пленкой нарезанный лимон и положила его в холодильник. Тщательно вымыла чашки, тарелки – она была образцовой хозяйкой и не допускала беспорядка ни в чем.
Моя посуду, Людмила раздумывала над словами матери. Насчет любовника, пожалуй, она права. Алексей давно уже не дарил ей цветов, не говорил, что любит. Да, он неплохой муж – что-то делает по дому, ходит за покупками, если его попросить, отвезет-привезет на машине, – словом, выполняет обязательства. А вот душевного тепла, внимания – этого больше нет. Их брак держится на дружбе, но никак не на любви, и это ужасно! Нельзя жить без любви, потому что в итоге все равно такие отношения разладятся, у них же не совместный бизнес-проект, а семья.
Людмила подумала о Руслане. Он так смотрел на нее в их последний вечер, как никто на нее давно не смотрел. Это был взгляд, полный восхищения, благодаря которому она вновь почувствовала себя женщиной.
Он сделал ей предложение, и Люда от волнения покраснела, как школьница. Очень хотелось его принять и опять стать счастливой. Но вот Алексей… Как он отреагирует? Да разве можно при живом муже помышлять о новом браке? Людмила попросила дать ей время на раздумье, Руслан не возражал. Она была ему нужна, и он готов был подождать.
Людмиле казалось, что она уже готова поговорить с мужем, но всякий раз слова застревали в ее горле, и разговор опять откладывался. Как иногда бывает трудно собраться с духом и все сказать, чтобы раз и навсегда разрешить ситуацию! Невероятно тяжело поставить точку в отношениях с человеком, с которым ты много лет живешь под одной крышей, вместе пьешь чай на кухне, спишь, разговариваешь о чем угодно – только не о самом важном, что накопилось в душе. Ей казалось, что было бы легче, если бы кто-то из них двоих умер, тогда их брак окончился бы сам собою, без мучительных объяснений. Людмила думала так – и сама пугалась своих мыслей.
Через 2 недели после похода
Разноэтажный, причудливой формы, напоминающий огромный многопалубный теплоход дом на Будапештской улице из красного кирпича, со множеством подъездов со всех сторон… Оперативная группа, возглавляемая следователем Мостовым, не сразу сориентировалась, где искать квартиру под номером сто тридцать четыре. Дом был уникальной планировки, не похожий ни на один другой в городе. В нем имелись двухъярусные квартиры с выходом на крышу, с большими террасами и отдельными входами. Огороженная территория с охраняемой стоянкой, оборудованная шлагбаумом и камерами видеонаблюдения. Казалось, что в этом доме живут люди с исключительно высоким достатком.
Нужная квартира располагалась на девятом этаже. Войдя туда, сыщики слегка удивились ее простой, как в заурядной хрущевке, планировке: две прямоугольной комнаты, миниатюрная прихожая и вытянутая, словно шея жирафа, кухня. Как им потом объяснил председатель товарищества жильцов, квартиры в этом доме очень разные – от престижных до уровня экономкласса. Сто тридцать четвертая, как ни странно, была из простых. Странно, поскольку ее бывший владелец, ныне покойный Валерий Фианитов, мог себе позволить и что-либо получше. Он, похоже, вкладывался в обстановку: добротная мебель, техника, ремонт – все вполне достойное. Чего стоил один домашний кинотеатр! Широченный плоский экран переливался яркими насыщенными красками, отличную акустику обеспечивали четыре колонки. Телевизор был включен, так что сыщики смогли оценить и качество изображения, и особенно звук. Его мощность указывала на то, что хозяин, похоже, был глухой. Либо преступник таким образом хотел заглушить лишние шумы в квартире.
Тело Фианитова в полусидячей позе покоилось на диване. Стоявшая перед ним на журнальном столике тарелка борща свидетельствовала о том, что перед смертью покойный обедал.
– Костью подавился, – заключил Юрасов.
– Или захлебнулся.
– Не мечтайте, – сообщил эксперт. – Похоже на отравление.
– Борщик был несвежим. Бывает.
– Какое совпадение! Особенно в свете всех тех событий, с которыми нам недавно пришлось разбираться. В том, что труп криминальный, и сомневаться нечего. Поквартирный обход проведите, срочно, – распорядился следователь. – И еще. Записи с камер видеонаблюдения просмотрите, может, что-то полезное найдете.
В воздухе висел стойкий запах корвалола. С отцом погибшего, Александром Николаевичем Фианитовым, разговор шел с трудом. Он неподвижно сидел в кресле, его морщинистое лицо было мелового оттенка, бледные губы сжаты, раскосые глаза под седыми крыльями бровей закрыты.
На теле Фианитова никаких следов насильственной смерти не обнаружили. Причину смерти предстояло установить экспертизе. Предварительное заключение указывало на отравление, скорее всего, борщом. Труп обнаружил Александр Николаевич. Он должен был заехать к сыну за доверенностью на машину, о чем договорился с ним заранее. Валерий на звонки не отвечал, и Александр Иванович отпер дверь своим ключом. Как утверждал Фианитов-старший, дверь была заперта как обычно, когда сын находился дома, то есть на один замок. Получалось: если в квартире и побывал преступник, Валерий потом сам запер за ним дверь. Нигде никаких следов присутствия посторонних не обнаружилось. На плите – кастрюля с бурым наваристым борщом, на кухонном столе – открытая банка сметаны, буханка хлеба, очищенные зубчики чеснока. Очевидно, что хозяин принимал пищу в одиночку.
Заключение экспертизы по Фианитову пришло довольно быстро. Из него значилось, что Валерия отравили цианидом. Яд обнаружили в его тарелке и в кастрюле с борщом. Следов открывания замков посторонними предметами не имелось. Из этого следовало, что яд подсыпал кто-то из своих, кого Валерий знал достаточно хорошо, чтобы впустить этого человека в дом.
Из поквартирного опроса толку не вышло: как обычно в таких случаях бывает, никто ничего не видел и не слышал.
На видеозаписях был зафиксирован автомобиль, принадлежавший Суржикову. Алексей был у Фианитова вечером, накануне убийства.
– Непохоже это на Суржикова, – усомнился Шубин. – Способ убийства больно уж бытовой и какой-то… женский.
– Как в классической коммуналке, – заметил Антон.
– Если бы все соседи друг другу отраву в пищу подсыпали, то давно уже никаких коммуналок не осталось бы, – заметил Шубин. Он сам жил в коммунальной квартире, и эта тема ему была близка. – У Суржикова явный мотив. Соперник в жизни и по работе, Фианитов всегда был для Алексея как кость в горле. Никому так не выгодна смерть Фианитова, как Суржикову. Но только слишком уж просто все получается, и Суржиков – не идиот, чтобы действовать так открыто: камеры наблюдения он не заметить не мог.
