Серый, кажется, даже не понял вначале, что это адресовано ему. И уж тем более он удивился, что слова эти исходили от меня. Он медленно повернулся в мою сторону и, окинув мутным взглядом, спросил:
– А ты тут кто вообще?
– А ты? – спокойно спросила я.
– Я-то? – уточнил Серый.
– Ты-то, – усмехнувшись, пояснила я.
На этот простой вопрос он не нашелся что ответить. Только продолжал смотреть на меня, словно пытался загипнотизировать своим мутным взглядом. Я невозмутимо наблюдала за его попытками сохранить значимость и придать лицу достойное выражение. Когда же парень понял, что его гипнотические способности не действуют, он попытался подняться, но потерял равновесие и ухватился рукой за стул. Вика посмотрела на него уже с нескрываемым презрением.
– Ладно, – проговорил парень с угрожающими интонациями. – Я сейчас отойду. Но я вернусь!
– Лучше не надо, – по-хорошему попросила я, но Серый проигнорировал мою последнюю фразу.
Он отошел от столика и встал, прислонившись к стене.
– Кто это? – успела я спросить у Вики.
– Да придурок один! – отмахнулась та.
На всякий случай я проследила взглядом за Серым. Постояв немного у стены и поозиравшись по сторонам, он двинулся в соседний зал. Происходящее на сцене его уже совершенно не волновало. А там тем временем развернулось горяченькое действо. Объявили танцевальный конкурс, и каждая из участниц под музыку должна была продемонстрировать несколько движений. Совсем разошедшаяся Рагозина, видимо, спутала конкурс со стриптизом, потому что, качнувшись из стороны в сторону, вдруг сдернула с себя верхнюю часть купальника и, замахав ею над головой, пошла по краю сцены, виляя толстыми бедрами. Толпа взревела.
– Рагозина, сюда бросай! – заорал один из парней, совсем сопливый, но очень активный.
Рагозина кокетливо прижала лиф к груди и показала парню язык.
– Бросай! Пятьсот рублей плачу! – закричал парень, выхватывая из кармана смятую купюру.
– Семьсот! – заорал другой, тоже засовывая руку в карман.
Начался гвалт, подвыпившая и потерявшая контроль публика принялась повышать ставки. Когда цена дошла до полутора тысяч, Рагозина не выдержала и с размаху метнула в зал свое скудное одеяние. Послышался свист, хохот, началась суета. Все топтались, пытаясь поймать брошенную линялую тряпку. Наконец ее подняли с пола уже помятую и со следами отпечатков ног.
– Хочу предупредить, что участницам придется оплатить пятидесятипроцентную стоимость костюмов, предоставленных нашим спонсором, которая составляет две тысячи рублей! – громогласно поспешил объявить ведущий, молниеносно выхватывая из рук парня три пятисотки и отправляя их в коробку, которая служила для сбора денег. – Благодарим почтенную публику и напоминаем, что все собранные сегодня средства пойдут в фонд клуба на расширение его возможностей и улучшение качества обслуживания.
Парень, лишившийся своих полутора тысяч, с унылым лицом посмотрел на коробку. Кажется, его мало впечатляли перспективы развития клуба.
«Фирма «Волжская волна» не лыком шита! – усмехнулась я про себя. – Этим купальникам, будь они выставлены на продажу, не то что грош цена, а еще бы и приплатить не мешало покупателям!»
Свист тем временем усилился, девчонки, стоявшие на сцене, запротестовали против оплаты непотребных купальников, публика улюлюкала невпопад, поднялся такой галдеж, что невозможно было расслышать голос рядом стоящего человека. Ведущий с трудом пытался сохранить подобие порядка на сцене. Некоторые девушки, видя бешеный успех Рагозиной, пытались повторить ее трюк и стягивали купальники. Более же целомудренная часть, к тому же отрезвленная репликой ведущего по поводу оплаты купальника, принялась спускаться со сцены, цокая каблуками и выражая свое возмущение. Анжела в сильном колебании огляделась по сторонам, мучительно принимая решение, но все же не покинула пока сцену, однако и обнажаться не стала.
Вика склонилась к моему уху.
– Знаете что, Женя, давайте уйдем отсюда, – проговорила она.
– Ты же, наоборот, хотела задержаться подольше, – напомнила я.
– Больше не хочу! – решительно заявила Вика. – Вечер получился не таким, как я ожидала. Анжелка совсем разум потеряла, и вообще… Не нравится мне здесь. Пойдемте домой.
– Хорошо, сейчас поедем, – пообещала я, доставая сумочку.
– Я только предупрежу Оксану, – сказала Вика и, получив мое согласие, пошла к своей подружке, стоявшей у сцены.
Подкрасив губы, я собралась подняться и пойти навстречу Вике, но в этот момент перед столиком выросли три парня. Одним из них был тот самый Серый, который теперь смотрел на меня с победным видом.
– Ну что? – с вызовом спросил он. – Будешь и дальше указывать, что мне делать?
Я оглядела его насмешливо и вытянула ноги.
– Ты что же, маленький, жаловаться побежал? Злая тетка тебя обидела, да? Ну, пожалуйся, пожалуйся, а я послушаю.
И я приняла удобную позу, не без удовольствия наблюдая за физиономией Серого, налившейся красным цветом.
– Ты это… – не очень уверенно встрял другой парень – пониже, но покрепче Серого, с большими оттопыренными ушами. – Чего наезжаешь?
– Я? – изумилась я. – Помилуйте, на кого же я наезжаю? Я сижу себе спокойно за столиком, никого не трогаю… Заметьте, в компанию к себе тоже никого не приглашала.
– Короче, давай поговорим, – предложил лопоухий.
– Давай, только, может, выйдем? – с улыбкой сказала я, скосив глаза на Вику, которая уже приближалась к столику, но, увидев меня в окружении недружелюбно настроенных парней, на секунду остановилась в нерешительности, а потом поспешила к столику. – Зачем нам лишние свидетели разговора?
Парни переглянулись.
– Выйдем! – согласился Серый.
– Женя! – Вика подскочила к столу.
– Пойдем, пойдем, дорогая! – Я ободряюще похлопала ее по плечу и сделала глазами знак ничего не бояться.
Подхватив Вику под руку, я двинулась к выходу. Парни нестройной ордой потянулись за нами.
– Не сюда! – дернул меня за рукав Серый, когда я направилась к центральному входу. – Туда пошли!
Он потянул меня в сторону запасного выхода. Я знала это место: там располагался двор, образованный тремя ветхими домами старой застройки. Совершенно обычное дело: с фасада здание, в котором находилась «Троя», выглядело довольно респектабельно. Стоило же завернуть в подворотню, как обнаруживались древние трущобы, которые неизвестно когда будут реконструированы или пойдут на слом.
Вика послушно шла за мной, но я чувствовала, что она сильно напугана и механически переставляет одеревеневшие ноги.
– Ничего не бойся, стань в стороне и не встревай! – негромко приказала я ей по дороге.
