Стены были тонкие, и было слышно, как Берден говорит из гостиной по телефону.
Потом, когда он опустил трубку, раздались слабые гудки. Громко топая, он прошел в прихожую и там остановился. Наступила мертвая тишина, и Уэксфорд метнулся к двери, одновременно стараясь не спускать глаз с Друри. Оказавшись в прихожей, он продолжал следить за ним в приоткрытую дверь.
Берден стоял у входа; к стене рядом с узкой лестницей на второй этаж была приделана металлическая вешалка для одежды, изгибающаяся конструкция с ядовито яркими шариками на штырях вместо обычных крючков. На двух шариках висели спортивная мужская куртка и детский плащ из пластика, а на третьем, на том, что был ближе к лестнице, висела прозрачно-розовая нейлоновая косынка от дождя.
— На ней видны отпечатки, — сказал Уэксфорд. — Пойди, Майк, еще позвони. Мне тут понадобится помощь. Попроси-ка Брайанта и Гейтса сюда, немедленно.
Он снял с вешалки косынку, в три шага пересек маленькую прихожую и встал перед Друри, держа в руках ценную находку.
— Откуда у вас это, мистер Друри?
— Это, наверно, моей жены, — сказал Друри и вдруг, разозлившись, сварливо прибавил: — И вообще, не ваше дело!
— Миссис Парсонс купила точно такую же косынку во вторник утром. — Уэксфорд увидел, как Друри снова сник, придавленной безнадежным отчаянием. — Я прошу у Вас разрешения обыскать дом, Друри. Поймите меня правильно, я могу выписать ордер на обыск, но это займет немного больше времени.
У Друри было такое лицо, как будто он вот-вот заплачет.
— Ах, делайте, что хотите, только разрешите мне взять сигареты. Я оставил их на кухне.
— Инспектор Берден принесет вам ваши сигареты, когда позвонит и вернется, — сказал Уэксфорд.
Они начали обыск, и спустя полчаса к ним присоединились Брайант и Гейтс. Затем Уэксфорд попросил Вердена позвонить дяде Друри в Помфрет, а также связаться по телефону с теплицами Спелмана и менеджером супермаркета.
— Девушка-официантка из «Лебедя» не работает сегодня, — сообщил Берден. — Но она живет во Флэгфорде, на Кросс-роуд, в коттеджах, дом номер три. Телефона у нее нет. Ее зовут Джанет Типпинг.
— Туда надо кого-нибудь отправить. Постарайтесь узнать у Друри, по какому телефону можно связаться с его женой. Если она на побережье где-нибудь недалеко отсюда, в Брайтоне или в Истбурне, можно будет смотаться туда сегодня же. А когда я переверну весь этот дом вверх дном, мне, пожалуй, надо будет еще раз переговорить с миссис Кводрант. Она подтверждает, что была в дружеских отношениях с миссис Парсонс, причем она практически единственный человек, кто это признаёт, если не считать нашего друга, который сидит за стеной в другой комнате.
Берден с силой растянул косынку за края, испытывая ее на прочность.
— Вы в самом деле думаете, что он и есть Дун? — спросил он с большим сомнением.
Уэксфорд продолжал открывать ящики, копаться в россыпях цветных карандашей, катушек с нитками, среди открыток, листков бумаги с детскими каракулями. Миссис Друри не отличалась аккуратностью, и во всех шкафах и буфетах царил полный беспорядок.
— Я не знаю, — сказал он. — Пока что похоже, что он; однако все-таки слишком многое не сходится. И не соответствует моим предположениям, Майк. Но поскольку нельзя основываться только на одних предположениях…
Он перерыл все книги в доме — их было два или три десятка, — никаких больше даров от Дуна Минне он не нашел. Поэзия викторианского времени отсутствовала, а проза, за исключением «Портрета Дориана Грея», сплошь состояла из современных триллеров в бумажных обложках.
На крючке в кухонном шкафчике Уэксфорд нашел связку ключей. Один из них был от входной двери, второй — от сундука в спальне Друри, еще два — от столовой и гостиной, а пятый был от гаража. Ключи от зажигания его машины нашлись в спортивной куртке, которая висела на вешалке, ключ от черного хода был в замке. Уэксфорд, помимо всего прочего, искал кошелек, и нашел — из зеленого с белым пластика, в форме кошачьей мордочки. Он был пуст, только внутри была наклейка, и на ней написано: «Сьюзан Мэри Друри». Дочка Друри опустошила кошелек, уезжая к морю.
На чердак вела дверка, проделанная в потолке верхнего этажа. Уэксфорд велел Вердену принести из гаража лестницу и обследовать чердак. Он оставил Гейтса с Друри внизу, а сам направился к своей машине. По ходу дела он соскоблил немного грунта с шин голубого «форда».
Моросил мелкий дождик. Было десять часов вечера, а уже стемнело, необычно рано для вечера в начале лета. «Допустим, что Друри убил ее в половине шестого пополудни, — раздумывал Уэксфорд, — но ведь был еще день, светло, и зачем надо было зажигать ту спичку? Однако все-таки тот, кто ее убил, зачем-то зажег спичку. Из всех улик оставить на месте преступления только одну-единственную спичку, ничтожнейшую улику, по которой вряд ли можно обнаружить преступника! А почему она не заплатила за газеты, и чем она занималась те несколько долгих часов после того, как ушла из дома, и до момента встречи с Дуном? И почему Друри так сильно перепугался? Друри ужасно чего-то боится…». Как и Берден, Уэксфорд тоже заметил сходство между Друри и Роналдом Парсонсом. «Вполне разумно было бы предположить, — рассуждал Уэксфорд про себя, — что подобный тип человека, то есть мужской тип, привлекал Маргарет Парсонс, а потому она и подобрала себе мужа, похожего на ее первого возлюбленного. Подобрала себе и по себе».
Уэксфорд включил фары; нажав на кнопку, привел в движение дворники на ветровом стекле и поехал в Кингсмаркхэм.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Те двое, что я повстречал за обедом вчера, —
Их кудри и очи темнее египетской ночи?
Сэр Эдвин Арнолд. К паре египетских туфель
Ночью дом выглядел, как неприступная крепость. Фары осветили серый гранит, тускло мерцающий из-под голых стеблей глициний, зловещей зеленовато-желтой паутиной опутавших стены дома.
Кводранты давали кому-то ужин. Уэксфорд поставил машину рядом с черным «демлером» и поднялся по ступенькам к парадным дверям. Он позвонил несколько раз; прошло некоторое время, и наконец дверь очень медленно, как бы нехотя, открылась. Перед ним стоял сам Кводрант.
На ужине у миссис Миссал он был в обыкновенном пиджачном костюме. У себя дома, в присутствии жены и гостей, он счел более уместным ради такого торжественного случая облачиться в вечерний туалет для приемов. Но ничего кричащего, шикарного в его наряде не было — никакой жилетки с затейливым рисунком, никакого голубовато-синего смокинга с искрой; он был в черном, строгом, безукоризненно скроенном смокинге, а рубашка — Уэксфорд иногда любил ввернуть подходящую цитату — рубашка была «белее снега на вороновом крыле».
Кводрант стоял в дверях и молчал, глядя мимо Уэксфорда в угрюмую темень сада. Он застыл в позе недружелюбного высокомерия, и гобелены за его спиной, служа соответствующим фоном для его фигуры, усиливали это впечатление. «Смелее, — приказал себе Уэксфорд, — Кводрант всего-навсего обыкновенный адвокат из небольшого провинциального городишки».
