— Как вы думаете, Кводрант знал про это дело, когда на ней женился? — спросил Берден.
Он уже начал потихоньку разбирать письма, стараясь привыкнуть к почерку, читал фразы, которые можно было понять. Одна фраза его поразила и озадачила: «Ах, Минна, ты своей рукой разбила о глухую стену тот бокал с вином, который я готовила для нас с тобой, а вместе с ним — разбила и мое сердце…»
Гнев Уэксфорда поостыл, да и жара в комнате спала. Он сидел в своем темно-красном кресле и вращался вместе с ним.
— Одному Богу известно, — ответил он. — Наверно, он считал, что для любой женщины он — подарок, посланный самим Господом, и что, выйдя за него замуж, она уж точно забудет Минну. — Уэксфорд склонился над лежавшим перед ним письмом. — Вообще, сомневаюсь, что их брачный союз был скреплен постелью, — Берден смутился, а Уэксфорд продолжал: — «…Для существа, соединенного со мной, плоть моя была подобна свече, угасшей в наглухо заколоченном гробе…», — он взглянул на Вердена. — И так далее, и так далее. Я понимаю, Майк, мне и самому противно. — Если бы не было так жарко, Уэксфорд наверняка хватил бы кулаком по столу, но он только сделал свирепое лицо и сказал: — Ничего, им придется на суде все это скушать.
— Бедняга Кводрант, ему, наверно, с ней было очень трудно, — сказал Берден. — Отсюда, собственно, и возникла миссис Миссал и компания.
— Я был не прав в отношении нее. Я имею в виду миссис Миссал. Она в самом деле была влюблена в Кводранта, просто до безумия. Когда она поняла, кто такая миссис Парсонс, и вспомнила, что происходило у нее на глазах в школе, она решила, что ее убил Кводрант. Она мысленно связала убийство с его поведением в лесу. Можешь себе представить, что с ней делалось, Майк? — Уэксфорд обращался к Вердену, но сам был словно не здесь, а далеко, в запутанном мире переживаний своих подследственных. — И что пронеслось в ее голове, когда я ей сказал, что миссис Парсонс — не кто иная, как Маргарет Годфри. Она сразу все вспомнила: как Кводрант уговорил ее поехать в лес, как он оставил ее сидеть в машине; и как, возможно, она прокралась следом за ним, потому что он слишком долго отсутствовал; и увидела, как в кустах зажглась спичка; может быть, она даже окликнула его. Могу поклясться, что он был бледнее смерти, когда вернулся в свой «ягуар». А вчера, когда я разговаривал с ней, она уже совсем готова была рассказать мне о Фабии, но в этот момент вошел Миссал. И пока я был на пути к Кводрантам, она успела позвонить ему и назначить встречу. Я ее видел, когда возвращался от них, и даже спросил, не в кино ли она собирается? Но он на свидание не пришел. Думаю, разбирался с Фабией. Тогда она позвонила ему еще раз, вечером, и сказала, что знает, кто такая Дун, она же Фабия, и что помнит, как в школе Фабия сохла от любви по этой самой миссис Парсонс. Тогда он ей сказал, что хочет попасть в дом Парсонсов и выкрасть оттуда книги, если мы их там еще не обнаружили. При этом заметь, что он тех книг никогда в жизни не видел и не знал, содержат ли они что-либо, что может навести на след его жены. Миссис Миссал живет рядом с церковью, и ей попалось на глаза объявление о воскресной заупокойной службе. Она поспешила сообщить Кводранту, что Парсонса не будет дома…
— А у Фабии был ключ от дома Парсонсов, — сказал Берден. — Перед смертью она оставила его в машине.
— Кводранту надо было во что бы то ни стало защищать Фабию, — продолжил Уэксфорд. — Пусть он не был ее мужем в полном смысле этого слова, но он мог быть ее покровителем. Он старался все сделать, чтобы никому не удалось подкопаться к его семейным делам. Она же помешанная, Майк, в самом деле, настоящая душевнобольная, и если бы это стало известно, вся его роскошная жизнь пошла бы кошке под хвост. Она богата, у нее деньги. А что зарабатывает он? Да по сравнению с ее доходами, его гонораров хватило бы только на то, чтобы он прокормить любимую кошку. И неудивительно, что по вечерам он выскальзывал из дома. Если принять во внимание тот факт, что он, вероятно, по природе своей очень сексуальный мужчина, а дома ему приходилось выслушивать бесконечные истории про Минну, то понятно, что любое дамское общество для него было предпочтительней невыносимой домашней тягомотины.
Уэксфорд на минуту замолчал, перебирая в уме впечатления, оставшиеся у него после тех двух визитов к Кводрантам.
Как долго длился их странный брак? Девять или десять лет? И как он начинался? С ее стороны — с намеков, уклончивых объяснений; со взрывов страсти с его стороны; с ее отказа расстаться с дорогой ее сердцу памятью и его яростного неприятия нелепого детского увлечения, которое изуродовало жизнь им обоим? Наверно, Кводрант прибегал к самым тонким, изощренным приемам, чтобы разрушить чары, во власти которых была его жена. Уэксфорд постарался отогнать от себя эти мысли, внезапно вспомнив, как плакала на его груди та женщина, как бешено колотилось ее сердце.
Берден воспринимал историю Кводрантов не так близко к сердцу и поэтому, заметив, как Уэксфорд погрустнел, замолкнув, он бодрым, деловым голосом продолжил линию рассуждений:
— И вот Минна возвращается, теперь уже в качестве миссис Парсонс. Фабия назначает ей встречу, и они едут кататься в машине Кводранта. Как вы помните, во вторник он машиной не пользовался, на ней ездила его жена. Когда Фабия вернулась домой во вторник вечером, она рассказала ему, как она убила миссис Парсонс. Случилось то, чего он опасался. В приступе безумия она совершила убийство. Его первой мыслью было — отвести от нее подозрения, скрыть ее преступление. Она подробно объяснила, где оставила тело, и он сразу подумал о том, что шины должны быть запачканы грязью проселка.
— Совершенно верно, — сказал Уэксфорд, снова вступая в разговор. Берден заставил его отвлечься от мыслей, повторив его собственные умозаключения. — Все было так, как я ему это обрисовал тогда, на чердаке. Он поехал в лес по той же дороге, чтобы на шины налипла свежая грязь, а заодно и для того, чтобы посмотреть на тело миссис Парсонс. Не из садистских побуждений и не из любопытства, хотя он должен был испытывать тайное удовлетворение при мысли, что она умерла, ее больше нет, но нет, не ради этого, видит Бог! Он хотел убедиться собственными глазами, что она там действительно лежит, потому что у Фабии временами мутится сознание. Пока они были в лесу, миссис Миссал потеряла губную помаду. Эта беззаботная пташка, как ее называет Кводрант, случайно ее там выронила. Кводрант рассчитывал на то, что до Фабии дело не дойдет, во всяком случае, не так скоро. И когда я вошел в гостиную миссис Миссал в пятницу вечером…
— Вы обращались к Миссалу, — перебил его Берден, — а смотрели на Кводранта, потому что мы оба не ожидали его там встретить. Вы сказали: «Я хотел бы поговорить с вашей женой», — а Кводранту показалось, что вы к нему обращаетесь.
— Он был у меня под подозрением до вчерашнего вечера, — сказал Уэксфорд. — Но тут я спросил его, знал ли он раньше миссис Парсонс, и он так страшно захохотал, что я понял, что он никак не мог быть Дуном. Я же говорил, у меня кровь в жилах стыла от его хохота, честное слово. Теперь понятно — какая буря чувств была в этом смехе, Майк! Ведь к тому времени он уже видел труп и фотографию в газете. Вообрази, как горько ему было сознавать, что из-за этого существа его жена дошла до безумия, и именно это жалкое существо было способно разрушить их брак.
