– Танюша, девочка моя, что же ты так убежала, надо было
разбудить меня!
В первый момент я не поверила своим ушам. Этот Кирилл звонит
мне как ни в чем не бывало, как будто мы с ним тысячу лет знакомы. После всего
что было, набраться наглости и позвонить! Совести у человека ни на грош!
– Как ты? – звучал в трубке веселый голос.
– Нормально, – сдавленно ответила я.
В комнате находились Нина, директор магазина Миша, да еще
шофер зашел за накладными, послать этого мерзавца подальше не было никакой
возможности.
– А я, ты знаешь, проспал до десяти часов. Встаю, тебя
нет, даже записки не оставила, я к Женьке скорей, он у Валентины в записной
книжке только твой рабочий телефон нашел.
Представив, как они с Женькой обсуждали все мои достоинства
и недостатки, ноги мои подкосились, я даже села. Что еще надо от меня этому
извращенцу?
– Таня, я тебя встречу после работы, прямо в магазин
зайду?
– Нет-нет, – опомнилась я, – на «Фрунзенской»
в восемь вечера, а сейчас у меня много работы.
Некогда было раздумывать, перед закрытием и после у меня
масса дел, но уж при встрече я выскажу этому негодяю все.
В пять минут девятого я вошла в вестибюль станции метро
«Фрунзенская». Он стоял там, глупо улыбаясь, с цветами – тремя чахлыми
гвоздиками мерзкого поросячье-розового цвета. Если и есть на свете цветы,
которые я ненавижу, так это гвоздики. Я считаю, что их можно приносить только
на похороны своих врагов. По мне, уж лучше букет репейников!
Он бросился ко мне бегом и все протягивал это дурацкий
букет. Пришлось взять, чтобы он отвязался. Я рассмотрела его вблизи – все в той
же курточке, весь какой-то серый, потертый, там, внизу, гнусный свитерок и
поношенные джинсы. Но не в одежде, в конце концов, дело! Он держался так
уверенно и самодовольно, как будто мы с ним были давнишними любовниками, как
будто не он напоил меня какой-то мерзостью, может, даже наркотиком, и сутки
держал взаперти! Вот этими руками он прикасался ко мне, раздевал, этим ртом
целовал… Меня затрясло крупной дрожью и я забыла всю свою обличительную речь. Я
посмотрела ему прямо в глаза и даже не проговорила, а прошипела сквозь зубы:
– Значит, так. Чтобы я. Тебя, козел. Больше. Никогда.
Возле себя. Не видела. Чтобы близко ко мне не подходил и номер телефона
выбросил! Кретин недоделанный!
Я успела заметить, как в глазах у него появилось удивление,
а потом самая настоящая боль. Скажите, какие мы нежные! А может, он
ненормальный? Но мне было уже все равно. Я повернулась и пошла к эскалатору,
опустив с размаху букет в первую попавшуюся урну. Краем глаза я успела заметить
восхищенное лицо контролерши – нечасто на спокойной «Фрунзенской» удается
посмотреть такое представление!
Сидя в вагоне, увидев заново перед глазами всю эту сцену, я
не ощутила удовлетворения, а только усталость. Господи, как они все мне
надоели! Но, как оказалось, это было только начало моих неприятностей.
Дома на телефоне уже ожидала свекровь.
– Вот, она уже идет! – радостно заорала Галка и
сунула мне трубку. – Слушай, она меня достала! – пожаловалась она
нарочно громким голосом.
– Здравствуй, Таня. Я вынуждена напомнить тебе, что ты
пропускаешь уже четвертое воскресенье. Сначала вы были в отпуске, потом ты
отговорилась Асенькиной простудой…
– Но она действительно чихала и кашляла!
– Может быть, ты неправильно ее одеваешь? –
немедленно переключилась свекровь.
И почему я вечно должна оправдываться?
– И потом, – продолжала свекровь, – мне не
нравится женщина, которой ты доверяешь ребенка, видишь ли, ее манеры оставляют
желать лучшего…
Как будто у меня есть выбор, а потом, хоть манеры у Галки
действительно не очень, но ей я могу доверить ребенка хоть на месяц, в отличие
от свекрови, которая, несмотря на то что всю жизнь проработала в школе,
абсолютно не умеет обращаться с детьми. Аська с ней невыносимо скучает, и
посещения свекрови для нее острый нож.
– Ты не права, Таня, что… – начала свекровь свое,
привычное, но я весьма невежливо ее прервала:
– Простите, Анна Александровна, если у вас нет ко мне
конкретных вопросов, то я предпочла бы перенести наш разговор на более удобное
время. Сейчас я очень устала.
– А где же ты пропадала вчера весь день? – прямо
осведомилась свекровь, очевидно любопытство одержало верх над приличиями.
– Это вас не касается, – спокойно ответила я и
повесила трубку.
– Наконец-то ты начала нормально с ней
разговаривать! – одобрила Галка из кухни.
Я уселась за ужин одна, потому что детей Галка уже
накормила. Что бы я без нее делала? Аппетита не было, Галка сурово наблюдала
как я ковыряюсь в тарелке.
– Ну, прояснилось у тебя в голове?
– Не очень, – вздохнула я. Поскольку Галка
смотрела на меня выжидательно, я поняла, что придется ей кое-что рассказать. И
рассказала про сволочь Валентину, про Вадима и про этого тихоню, который на
самом деле оказался таким подлецом.
– Да уж, погуляла ты, Татьяна! – восхитилась
Галка. – Все из-за этой Вальки, и зачем ты с ней связалась? Принца
прекрасного, она, видишь ли, захотела. И когда ты поймешь, что нету на свете
принцев и надо брать что есть, а то так и останешься одна с ребенком.
Все, сейчас начнется. Сейчас Галка опять начнет вспоминать
Толика.
Месяцев восемь назад в нашем доме объявился Толик, приятель
Сережи и компаньон. Толик высмотрел меня на рынке, когда мы с девчонками
принесли Галке поесть и кофе в термосе. Тут как раз случился Новый год, мы
встречали его все вместе, большой компанией. Новый год – веселый праздник, все
накачались шампанским, резвились, мы, кажется, даже поцеловались с Толиком на
кухне, – в общем, Толик положил на меня глаз и попросил Галкиного
содействия.
Галка взялась за дело с увлечением. Кроме известной бабской
привычки – всех сватать и женить, – она руководствовалась абсолютно
трезвыми соображениями. Она сразу же все рассчитала, как Толик женится на мне,
как я уйду с работы, мы все вчетвером организуем свою фирму, я буду вести
бухгалтерский учет и вообще все бумажные дела, а Галка с Толиком и Сережей
будет по очереди ездить за товаром. Галке с ее деятельной натурой сидеть в
четырех стенах невыносимо.
Не утруждая себя никакой дипломатией, Галка тут же изложила мне
весь свой план и страшно удивилась, когда я стала отказываться.
Сам по себе Толик был человек неплохой, по характеру
хозяйственный и незлобивый, выпивал в меру, старался при мне не ругаться матом.
Но он почему-то всегда ходил с полуоткрытым ртом, что придавало ему глуповатый
вид. Нос у Толика плохо дышал, поэтому он частенько хрюкал. Еще я подозревала,
что он храпит по ночам, но проверить это у меня не возникало желания. Кроме
того, в разговоре Толик иногда путал падежи. Когда я изложила Галке все соображения,
по которым не могу выйти замуж за Толика, она пришла в ярость, сказала, что я
сама не знаю, чего хочу, а падежи у нас по телевизору половина политиков
путает. Она так на меня наседала, что пришлось пожаловаться Сереже, он полчаса
хохотал, а потом вправил ей мозги, но Галка еще долго дулась и три дня со мной
не разговаривала.
