Поэтому сейчас я поскорее удалилась в комнату, пока Галка
опять не начала вспоминать Толика. Мы немножко почитали с Аськой про волшебника
из страны Оз, сначала читала она, а потом – я, чтобы поскорее закончить главу и
лечь спать. Пока я стелила постель, Аська залезла в ящик стола и стала
перебирать там бусы, цепочки, клипсы.
– Мама, а где же бабушкины сережки? – Она держала
в руках пустую коробочку.
У меня глухо ухнуло сердце. Неужели со всеми этими
передрягами я потеряла бабушкину память? Я вспомнила, как собиралась уходить от
Валентины тогда, субботним вечером, сняла сережки и кольцо и убрала их в
косметичку. Вот они так и лежат, завернутые в носовой платок. Я вспомнила, как
мы шли с Кириллом по улице, как нас догнала машина Вадима, потом была драка, но
постойте, он ведь увез мою сумку! Да, я точно помню, именно поэтому я и пошла
домой к тому извращенцу, чтобы позвонить. А утром в понедельник, когда я оттуда
убегала, сумка, как ни в чем не бывало, стояла на столике в прихожей. Откуда
она взялась? Вадим привез? Или Кирилл за ней съездил? Скорее всего, Вадим отдал
ее Валентине, а Кирилл забрал. Очень мило, уже полгорода знает, что я сутки
провела у этого ненормального. А впрочем, наплевать и забыть, забыть их всех! Я
поцеловала Аську и погасила свет.
Аська уже начала тихонько посапывать, и я задремала, как
вдруг перед глазами поплыли огненные круги, я будто наяву услышала треск
горящего дерева и запах дыма. Я почувствовала, как меня обдало жаром, как
что-то давит на меня и не дает вырваться. Я находилась в каком-то темном
помещении и, словно муха, билась в маленькое заколоченное оконце. Запах дыма
становился все сильнее, я уже задыхалась. В это время фанера, которой было
заколочено окно, поддалась, я высунула голову, потом рванулась и вылезла на
белый свет.
Через минуту я осознала себя сидящей на постели, сердце
гулко билось.
«Все хорошо, – успокаивала я саму себя, – просто
сон плохой приснился, это от духоты».
Я встала, открыла форточку, подышала свежим ночным воздухом,
потом заснула.
Первое, что я увидела, выходя из своего подъезда на
следующее утро, были бежевые «Жигули» с открытым капотом. Хозяин машины копался
в моторе, зарывшись в него по пояс, так что снаружи были видны только брюки и
ботинки. Брюки неплохие, хорошей ткани, но внизу, возле отворота, красовалось
пятно мазута. Обидно. Мазут попробуй выведи, намучаешься.
На работе опять навалилось столько дел, что все заботы и
вчерашний сон забылись начисто. К обеду я разгребла все самое неотложное и
вышла немного пройтись. Я решила начать борьбу за здоровый образ жизни, потому
что мой организм начал давать сбои. Поэтому надо больше гулять, пораньше
ложиться спать, пить больше апельсинового сока и совсем бросить курить. Тогда
исчезнут кошмары и вообще разные странности.
И, когда я в совершенно благодушном настроении подходила к
мороженице «Баскин Роббинс», со мной вдруг поравнялся маленький кривоногий
мужичонка с торчащими вперед, как у кролика, зубами и тихо проговорил, как бы
ни к кому не обращаясь:
– С тобой хочет встретиться Шаман.
– Что вы сказали? – переспросила я удивленно,
поворачиваясь к странному типчику.
– Головой не верти! – шикнул он сердито и вместе с
тем испуганно. – Делай вид, что мы незнакомы.
– А мы и правда незнакомы, – фыркнула я, –
еще не хватало мне такого знакомого.
– Ты не очень-то, – начал было он угрожающе.
Я оглянулась по сторонам. Московский проспект днем очень
оживлен, в основном, конечно, машины, но и пешком люди ходят, поэтому я не
очень волновалась.
– Послушайте, идите своей дорогой, я вас не знаю и
знать не хочу, и Шамана, кстати, тоже не знаю.
В мгновение ока он схватил меня за локоть, как железными
клещами, и потянул в сторону от проходящих людей. Этого еще не хватало. Я
только открыла рот, чтобы закричать, как мужичонка остановился и тихонько
сказал мне в ухо:
– Я тебе говорю, Шаман хочет с тобой встретиться. Он
тебя в воскресенье в деле видел, ты ему очень глянулась. – При этих словах
он сунул мне в руку какую-то бумажку.
Бумажку я не взяла, и она упала на асфальт.
– Послушайте, – начала я терпеливо, – вот тут
в соседнем квартале, если завернуть в переулочек, находится отделение милиции.
Я в этом районе не чужой человек, работаю я тут недалеко, поэтому в этом
отделении у меня масса знакомых. Так что если я сейчас заору, может, вы и
убежите, но недалеко, потому что я подробно опишу ваши приметы, скажу, что вы
сперли у меня кошелек, и мои друзья-милиционеры выкопают вас из-под земли. Так
что…
– Так и знал, что с бабы никакого проку не
будет! – с досадой сказал мужичок. – А только Шаману ты очень
понравилась в деле, с ним не поспоришь. Видел он тебя в воскресенье, как ты
пятерых Савёловых раскидала.
Новое дело, опять про воскресенье!
– Вы уверены, что Шаман ничего не напутал? – машинально
спросила я. – Не могла я нигде быть в воскресенье.
Теперь уже мужичонка посмотрел на меня дикими глазами, они к
тому же были розовыми, как у кролика. Ему бы уши – вылитый Братец Кролик!
– Шаман никогда ничего не путает! – наставительно
сказал он. – В общем, так. Я тебя в Удельной не видел, ничего не знаю. Мне
велено записку передать, я передал. – Он нагнулся и с кряхтением поднял
записку. – Вот, держи, а я пошел.
Я в задумчивости прошла мимо мороженицы, потом развернула
бумажку. Там была такая странная запись: 22.9. 18. 46 ВШ.
Так, допустим, 22.9 – это двадцать второе сентября, 18 – это
время, восемнадцать часов, а что такое ВШ? Сорок шесть весьма шизонутых? Сорок
шестая военная школа? Сорок шесть вагонов шоколада? Бред какой-то!
Я отбросила этот бред в дальний угол сознания, клочок
бумажки машинально сунула в сумку и в расстроенных чувствах вернулась на
работу: мороженого мне совершенно расхотелось.
Относительно своего знакомства с половиной отделения милиции
я этому Братцу Кролику не наврала, но слегка преувеличила, потому что один
знакомый милиционер у меня был, правда, кажется, не из этого отделения.
Московский проспект – оживленная правительственная
магистраль. Дорога из аэропорта проходит здесь. Все высокие гости нашего города
проезжают мимо нашего магазина. Он расположен на углу Московского и маленького
безымянного переулочка.
Однажды, где-то полгода назад, ждали не то бельгийскую
королеву, не то шведского премьер-министра, короче, возле нашего магазина, и не
только возле него, толклось множество милиционеров. Бельгийская королева что-то
запаздывала, женщина есть женщина – может, у нее тушь потекла, может – петля на
чулке спустилась, но бедная милиция мерзла на улице, потому что дело хоть и
происходило в начале апреля, но в нашем городе апрель считается наполовину
зимним месяцем. Мы от всей души сочувствовали бедной милиции, которая несла
свою трудную и опасную службу под окнами нашего магазина, а потом к нам в офис
заглянул молодой милиционер с красным носом (не подумайте ничего плохого, это
было от холода). В офисе находились только мы с Ниной, и милиционер, увидев
двух молодых интересных женщин, несколько растерялся и деликатно спросил, что
унитазов импортных в магазине навалом, а вот нет ли одного, подключенного к
фановой трубе, он согласен и на наш, отечественный. Нинка ужасно смешливая,
пока я объясняла бедному милиционеру, куда пройти, она еле сдерживалась, зато
потом, чувствуя себя виноватой, напоила его кофе. И милиционер влюбился, потому
что у Нинки чудные ямочки на щеках и хорошая улыбка. Звали милиционера Васей,
фамилия тоже соответствовала – Курочкин, и оказался он хорошим парнем, хоть
взаимности от Нины так и не дождался.
