Перед обедом меня вызвали в магазин из офиса, сказали, что
спрашивает какая-то женщина. К моему величайшему изумлению, этой женщиной
оказалась Альбина – приятельница Валентины, с которой мы познакомились на той
трижды проклятой вечеринке. Я и забыла, что мы с ней перекинулись тогда парой
слов, она узнала, что я работаю в магазине сантехники, и сказала, что зайдет, а
я ее необдуманно пригласила.
Пришлось водить ее по магазину, все показывать. Альбина
сказала, что делает ремонт и что ей много всего нужно. Тогда я свела ее с
продавцом Костей, они стали обсуждать подробности. Она столько всего набрала,
что Миша разрешил сделать ей скидку пять процентов. Крупным покупателям в нашем
магазине почти всегда полагается скидка, но Альбина этого не знала и решила,
что это я замолвила за нее словечко. Чувствуя себя обязанной, она пригласила
меня выпить с ней кофе. Мне как раз надо было в Пенсионный фонд, поэтому я
решила совместить приятное с полезным. Когда мы уселись с Альбиной в кафе
недалеко от магазина, оказалось, что общих тем у нас для разговора мало,
поэтому мы начали говорить о Валентине. Альбина сказала, что Валентина стала
совершенно невозможна, что со всеми ссорится, а от людей не скроешься, и среди
знакомых ходят слухи, что у нее неприятности – не то с бизнесом что-то не в
порядке, не то с мужем разводится.
– Да что ты? – ахнула я.
Да, и она, Альбина, как-то случайно видела ее как-то с двумя
такими черными молодыми людьми подозрительного вида.
– Чеченцы? – Я сделала вид, что ужаснулась.
– Хуже! – усмехнулась Альбина. – Это арабы.
– А откуда ты знаешь? – Мне уже не надо было
делать вид, что я удивляюсь.
Альбина посмотрела на меня очень серьезно.
– У меня родственники в Израиле. Я туда часто езжу,
живу подолгу. Там навидалась я этих арабов. На иврите-то я говорю немного, а
по-арабски не понимаю, но на слух этот язык узнаю. И уж ты не сомневайся,
чеченца от араба я отличу по внешнему виду. Тем более что эти… не нравятся они
мне.
Я вспомнила, с какой кошачьей грацией двигался тот смуглый
молодой человек, который убил или ранил владельца пресловутых «Жигулей», и
поняла, что эти арабы мне тоже не нравятся. Мы распрощались с Альбиной, я
побрела по улице, размышляя, при чем тут еще могут быть арабы, и не обратила
внимания на притормозившую рядом машину. Дверцы распахнулись, и я не успела
опомниться, как меня уже втащили на заднее сиденье. Рядом со мной сидел крупный
плечистый блондин, пожалуй довольно интересный, только, на мой взгляд, слишком
мордастый. Я подумала, что, скорее всего, именно этого блондина видела со мной
Лиля Свитская в воскресенье. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но блондин
резко двинул меня ладонью в солнечное сплетение. Боль была адская, на несколько
секунд у меня перехватило дыхание, на глазах выступили слезы.
– Это так, для разминки, – сказал блондин, –
чтобы ты не думала, что ты такая крутая.
– Я и не думаю, – ответила я, слегка
отдышавшись, – подумаешь, нашлись трое на одну женщину слабую.
– Умничать не надо! – рявкнул блондин.
Сидевший спереди боец повернулся, и я заметила в
расстегнутом вороте рубашки темно-красную полосу у него на шее. Я пригляделась
к нему внимательнее и узнала то самое лицо с вытаращенными глазами из моего
видения, с которого я срывала золотую цепь. Значит, все верно, это было на
самом деле! Парень смотрел на меня зверем.
– Дай ей еще, Витек, а не то я сам двину!
– Тихо-тихо, спокойно, Вовик, успеется. Ну ты, –
это он уже мне, – ты знаешь, где это может быть.
– С чего вы взяли, что я что-то знаю?
– Потому что ты была там, в той квартире. Ты его
грохнула, значит, он тебе что-то рассказал.
Уже весь город знает, что я была в той квартире и что
грохнула Вадима, интересно, когда это дойдет до милиции? Я жутко разозлилась,
терять мне было нечего.
– Понятия не имею, о чем вы говорите, и вас первый раз
вижу.
Хотя это было неправда, я уже видела всех троих – этого
мордастого блондина, Вовика с цепочкой и водителя, ведь это именно он
преследовал меня в понедельник утром, я почувствовала знакомый запах лосьона.
– Вы же знаете, что у меня ничего нет, вы же обыскали
меня тогда, когда везли на дачу, – наугад начала я.
– Значит, ты знаешь, где это спрятано!
– Да нет у меня ничего!
Я покосилась на парня рядом с водителем.
– Цепочку вот могу отдать, мне чужого не надо! Правда,
я тебе скажу, барахло твоя цепочка, звенья слабые.
Парень издал звериный рык и ухватил меня за нос,
больно-больно. Слезы хлынули ручьем.
– Сейчас кровь пойдет, все сиденье тебе залью! –
крикнула я блондину, почему-то сразу решив, что он тут главный.
Вовик меня отпустил, я обругала его и полезла в сумочку за
носовым платком. Роясь в сумке, я сквозь слезы заметила какую-то записку. Вот в
чем дело, это же тот клочок бумаги, что дал мне Братец Кролик! 22.9. 18. 46 ВШ.
Сегодня двадцать второе. На двадцать второе в восемнадцать
ноль-ноль мне назначил встречу некий таинственный Шаман. Но что такое 46 ВШ?
Наверное, в критической ситуации мое подсознание заработало
на полную мощность и выдало вариант. Опасный вариант, идиотский вариант, но
выбора у меня не было. Меня осенило, что 46 ВШ – это сорок шестой километр
Выборгского шоссе, я надеялась, что правильно догадалась. В противном случае
следовало думать, что Господь Бог от меня отвернулся навсегда, потому что
проживу я теперь недолго.
Я скосила глаза на часы. Сейчас шестнадцать тридцать. Мы
доедем до места за час или час десять, раньше времени приезжать не следовало,
бандиты могут что-то заподозрить. И я стала плакать, тянуть время,
выторговывать какие-то гарантии безопасности. Эти сволочи только посмеивались,
а блондин повторял как попугай: «Умничать не надо!» Единственным положительным
результатом было то, что мне удалось незаметно вытащить из сумочки маленький
баллончик с едкой жидкостью, который я носила для самообороны, и незаметно
спрятать в карман куртки.
Когда стрелки часов подошли к пяти, ненавистный блондин
упомянул про моего ребенка. Это было кстати, я давно уже ждала чего-либо
подобного, поэтому очень натурально вскрикнула и схватилась за сердце, потом
решительно тряхнула головой и сказала:
– Едем!
– Давно бы так! Куда?
– На Выборгское шоссе.
Парень с переднего сиденья повернулся к нам:
– Витек, докладывать будем?
– Не будем! – хорохорился Витек. – Сначала
дело сделаем, потом отзвонимся. И так уже Савел наезжает, что плохо работаем.
Скорее надо с этим кончать!
Я поняла, что если бы они нашли брошку, а искали они,
очевидно, ее, больше с меня взять было нечего, то я прожила бы после этого
минут десять. Выхода у меня не было, я везла их на встречу с Шаманом, надеясь
на чудо.
