– Послушайте! – начала было я, но мужчина не дал
мне договорить.
Он выглядел таким расстроенным, так извинялся, что я
смягчилась.
– Простите меня, я лишил вашу девочку мороженого, но я
это исправлю. Какое тебе, деточка? – обратился он к Аське.
Напрасно я уверяла его, что Аське уже мороженого хватит, что
она и сидела так долго, потому что уже наелась, мужчина стоял на своем. Я
оглянулась на своих соседок по столу, они неодобрительно молчали. Это повлияло
на мое согласие, – я разрешила мужчине принести Аське два шарика
мороженого – малиновое и персик, мне – еще чашечку кофе. Мужчина принес нам все
это, еще раз многословно извинился и ушел.
– Мама, – прошептала Аська, – я больше не
хочу.
– Я так и думала, оставь ты эту вазочку в покое. И не
вози рукавом по столу, ну вот, все руки липкие. Иди в туалет, умойся как
следует, я сейчас допью и приду.
Я допила кофе, сказала соседкам: «Приятного аппетита», на
что они ответили гробовым молчанием, и пошла к выходу. Туалет находился рядом с
гардеробом, я хотела пойти посмотреть, как там Аська, но машинально нашарила в
сумочке номерки и подала их гардеробщику.
– Вы ошиблись, дамочка, – прошамкал гардеробщик.
– Что? – Я отвела глаза от дверей туалета, что-то
Аськи долго не было.
– Я говорю, ошиблись вы, – гардеробщик повысил
голос, – это не те номерки.
– Да в чем дело? – Я ничего не понимала. –
Давайте две куртки – мою и детскую.
– Как же я могу вам выдать вещи, когда номерки не
те? – втолковывал гардеробщик. – Вот, сами посмотрите – у нас номерки
новые, современные, а вы мне подсовываете черт знает что.
И действительно, на вешалке висели новенькие пластмассовые
прямоугольнички с выпуклыми четкими цифрами, а у меня в руках были два
допотопных стертых металлических диска с дыркой посередине.
– Что за чушь? – Я рассердилась. – Какие вы
мне дали, те я и взяла. Откуда у меня могут быть другие номерки, я ведь у вас
раздевалась с ребенком, вы что, не помните?
– Ничего не знаю. – У гардеробщика дергался левый
глаз, и это было очень неприятно.
Тут я сообразила, что уже давно спорю с гардеробщиком, а
Аська все не выходит. Бросив номерки на барьер, я кинулась к туалету. У
раковины никого не было.
– Ася! – крикнула я, но никто не отозвался.
Я распахнула двери обеих кабинок, они были пусты.
– Ася! – Я выскочила в холл. – Где ты?
К сердцу поднималась волна черного ужаса. Все самые страшные
материнские сны становились явью. В полном отчаянии я обратилась к
гардеробщику:
– Вы девочку не видели тут маленькую? Куда она пошла?
Гардеробщик молчал, только усмехался нагло. Глядя в его
дергающийся глаз, я почувствовала, что реальность происходящего ускользает от
меня. Еще немного, и я или упаду в обморок, или наброшусь на гардеробщика с
кулаками. Я рванулась к выходу на улицу и там, на ступеньках, увидела Аську.
– Ой, мама, тут такая собачка хорошая приходила с
ушами!
– Ася! Ведь я же велела тебе никуда не уходить!
– Но собачка такая ласковая! И дяденька…
– Какой дяденька? Он тебе что-то сделал?
– Дал погладить собачку! Чувствуя, как к глазам
подступают слезы, я крепко прижала это чучело к себе. Мы вошли обратно и
направились к гардеробу, там на барьерчике лежали два новых пластмассовых
номерка. Такие же, что висели на вешалках. Я схватила их и постучала. Откуда-то
сбоку появилась старуха гардеробщица.
– Иду, иду, выйти на минуту нельзя! Я вытаращила на нее
глаза, а потом вспомнила, что именно ей мы с Аськой сдавали куртки, когда
пришли.
– А кто у вас тут был?
– Да никого, мне и одной-то работы мало!
Я в смятении оделась, подхватила ребенка и чуть не бегом
припустила прочь от этого места. Только в метро я перевела дух. Что же это со
мной творится? Неужели я схожу с ума, и все это мне просто показалось? Но я так
четко помню всю дурацкую историю с номерками. А если предположить, что номерки
действительно кто-то подменил, то это могли сделать, только пока мы сидели за
столиком. Сумка висела на спинке стула – никак не отучусь от этой опасной
привычки! – и когда мы передвинулись на одно место, я, растяпа, про нее
забыла. Вполне можно было подменить номерки, когда я отвлеклась на того типа с
мороженым, но тогда они все должны были быть в сговоре! Тот тип в светлом
костюме, две нелюбезные дамы, которые заставили меня пересесть, гардеробщик или
человек, выдающий себя за него. И бабушка из гардероба, хотя нет, ее могли
просто отвлечь, но тогда кто ее так вовремя отвлек! А еще дяденька с собакой,
которая с ушами. И все это только для того, чтобы я пережила несколько минут
панического ужаса. Нет, разумнее было бы думать, что все это мне померещилось.
Значит, после того случая с Валентининой таблеткой и напрочь выпавших из памяти
суток у меня что-то с головой. Но ведь я частично вспомнила события тех
пропавших суток. Но вспомнила не сама, а путем логических умозаключений, как
будто это не со мной произошло, а я прочитала все это в книге. Поэтому мне и
кажется иногда, что все, что со мной происходит, нереально. Как жаль, что у
меня нет знакомого психиатра!
Я вернулась домой ужасно расстроенная, Аська тоже притихла и
смотрела на меня испуганными глазами. Вскоре вернулась шумная компания соседей.
Я отвлеклась на детей и приготовление ужина, а потом меня позвали к телефону.
– Как вы себя чувствуете после сегодняшнего? –
поинтересовался тот самый механический голос.
Я молчала, глубоко потрясенная. Напрасно я расслабилась,
ничего не кончилось.
– Надеюсь, вы поняли, что так просто я не сдамся, что я
по-прежнему требую, чтобы вы отдали не принадлежащую вам вещь.
– Но, насколько я поняла, вам эта вещь тоже не
принадлежит, разумеется, если вы не работаете в паре с Валентиной, но я не
думаю, что это так.
– Почему же?
– Потому что с Валентиной мы выяснили все вопросы и
отказались от взаимных претензий.
– Вот как? В таком случае я вынужден применить более
жесткие меры. У вас прелестная дочка, и я с грустью должен заметить, что она
абсолютно беззащитна, сегодня вы в этом смогли убедиться.
Я давно поняла, к чему он клонит, так что не очень
испугалась. Внутри я даже почувствовала слабое облегчение – значит, я не сошла
с ума, и вся сегодняшняя история была тщательно организована.
– Должна вам сказать, в вас погиб режиссер.
– Да, это мое хобби.
– Послушайте, неужели вы думаете, что, если бы у меня
была эта штука, я бы не отдала ее вам немедленно, а стала бы рисковать дочерью?
– Да, некоторые женщины уязвимы детьми, но не все.
