Они свернули на Хай-стрит, и Вексфорд снова подумал о Шейле. У нее был трудный день. Наверняка позвонила матери. Материал о процессе уже опубликован в вечерних газетах. Сейчас около четырех, вечерние газеты поступают в продажу в три часа. Вексфорд посмотрел на закатное небо, подкрашенное теплым золотым сиянием. Скоро солнце опустится еще ниже, и небо порозовеет, а потом краски загустеют до темных фиолетовых тонов. Инспектор заметил киоск с вечерними газетами. На первой полосе – материал о разоружении. Значит, ни слова про Шейлу? Или стоит развернуть газету, а там…
– Майк, останови машину, я хочу купить газету.
С разворота на него смотрела дочь. Шейла покидает зал суда: неулыбчивое лицо, никаких победных жестов, глаза испуганные. Он полицейский и понимает, что это значит. Он заставил себя прочитать заголовок: «Шейла отправляется в тюрьму». Надпись под фотографией: «Звезда сериала „Секрет леди Одли“ приговорена к недельному тюремному заключению».
Торговец киоска, слащавый индус, терпеливо ждал, когда покупатель выйдет из ступора и заплатит. Он вежливо кашлянул, Вексфорд протянул два пенса, засунул газету в карман.
Их машина стояла возле парикмахерской «Пелаж». Олсон с Верденом вышли и поджидали инспектора.
– Можем подняться ко мне, – предложил Олсон. – Угощу чашечкой чая.
Ступеньки крутые, как на ферме «Эш», подумал Бёрден. И все же здесь гораздо уютнее. И каким бы странным ни казался кабинет Олсона, здесь царит здоровая атмосфера. Странно, что в первый раз Бёрден так напрягся. Почему, спрашивается? С тех пор он и сам заделался психотерапевтом – с весьма трагическими результатами. По сравнению с этой трагедией его собственные переживания казались ничтожными.
Они вошли в кабинет. Вексфорд увидел плакат с разломанным земным шаром, предостережение Эйнштейна, и поморщился. Этот плакат напомнил о Шейле. Но, кажется, ни Олсон, ни Бёрден не заметили временного замешательства инспектора. Господи, какие глупости. Олсон взял ложку и насыпал в чашки гранулированный чай.
– Майк, спасибо за пленки, – сказал Вексфорд. – Я все внимательно прослушал. Не знаю, присовокупят ли их к делу и все ли ты выполнил по форме, но это неважно. Я услышал то, что мне было нужно. Помнишь, Клиффорд надеялся, что его мать и Рой Кэрролл сойдутся или даже поженятся? Там еще проскользнула фраза, что именно Дороти Сандерс намекнула, будто у Маргарет Кэрролл был другой мужчина. Ведь Кэрролл часто уходил в лес, а стало быть, только Дороти могла видеть, наведывались ли в дом гости. Поэтому Кэрролл и поверил ей. Он ревнивый собственник. Своим рассказом Дороти уязвила его самолюбие. Напрасно Клиффорд думал, будто она нравилась Кэрроллу. Он общался с Дороти только постольку, поскольку та подкидывала информацию о его жене. А когда Маргарет исчезла в июне прошлого года, Кэрролл сделал соответствующие выводы. Он не тот человек, чтобы рассказывать о своих переживаниях. Поэтому и не заявил в полицию. А если кто осмеливался намекнуть, что его жена живет с другим, он впадал в бешенство. Мы это ощутили на себе.
Бёрден пил чай с молоком, смакуя каждый глоток. Словно это коллекционный чай, а молоко только что из-под коровы.
– Значит, Кэрролл не убивал свою жену?
– Только один человек мог совершить все эти преступления, но его уже невозможно наказать. Этого человека настигло возмездие, или назовите это трагической случайностью. Только Дороти Сандерс могла убить своего мужа, лишив ребенка отца, а старую женщину – сына. Только Дороти Сандерс могла подойти к человеку и придушить его гарротой. Вот письмо Маргарет Кэрролл, она отослала его в «Ким» прошлой весной, – инспектор протянул Бёрдену ксерокопию. – Вчера вечером я отправился на ферму «Эш», поднялся на чердак. Эта фотокопия была запрятана за фотографию в рамке – тот самый семейный снимок старой четы Сандерс и их сына Чарльза. Я не понимаю, почему она не сожгла это письмо. То ли потому, что гордилась содеянным. То ли это был ее оправдательный документ на случай, если узнает Клиффорд или Кэрролл. Нам не дано этого понять. Оригинал письма должен был храниться в «Киме» в течение еще двух лет, но Лесли Арбель уничтожила его, потеряв надежду найти копию. Она уничтожила оба письма, вернувшись с двухнедельных курсов.
Бёрден развернул письмо и прочел вслух:
«Дорогая Сандра Дейл, я стою перед ужасной дилеммой. Я в такой тревоге, что не могу спать. Мне кажется, около двадцати лет назад моя соседка убила одного своего близкого родственника, то есть мужа. Не буду вдаваться в подробности, что навело меня на эту мысль, просто недавно кое-что произошло, и мои подозрения окрепли. Тогда же, много лет назад, умер ее тесть, он был сильный, здоровый человек, еще не старый. Мой муж не любит полицейских, и ему не понравится, если я ввяжусь в это дело. Я даже не могу назвать имен. Несколько месяцев я собиралась с мужеством, чтобы написать вам. Мне очень нужен ваш совет».
Он поднял голову и взглянул на шефа.
– Сандра Дейл ответила ей?
– Да. Письмо, конечно, она не опубликовала, только ответ. Сандра Дейл настоятельно советовала, не теряя времени, обратиться к нам. Но Маргарет Кэрролл слишком боялась мужа. К тому времени Гвен Робсон уже заполучила это письмо через Лесли.
– Но откуда она узнала, о какой соседке идет речь? – удивился Олсон.
– Она из местных и хорошо знала, что у Маргарет Кэрролл только одна соседка. Видимо, запомнила Клиффорда, поработав на мисс Макфейл. Поэтому Гвен отправилась на ферму «Эш» и стала вымогать деньги у Дороти Сандерс – можно в рассрочку, недельными выплатами. А за это Гвен обещала не говорить полиции о письме. К тому времени она уже раскрутила Нину Квинси и начала откладывать деньги на операцию мужа. Судьба Маргарет Кэрролл ее мало волновала. Гвен предпочитала держаться от Маргарет подальше. Узнай та о происходящем, она прибежала бы к нам и, кстати, сохранила бы себе жизнь. И вся эта история закончилась бы по-другому. Гвен получила от Дороти только первую сумму. Вторую сумму она потребовала, столкнувшись с Дороти в торговом центре «Баррингдин» в тот роковой четверг. Но Додо сделала так, чтобы шантаж прекратился.
– Но как же, – возразил Бёрден, – ты же сам сказал, что видел ее в крытой галерее десять минут седьмого. А без пяти шесть Гвен Робсон уже была мертва.
– Майк, она направлялась туда во второй раз. Она уже побывала на стоянке.
– Она вернулась обратно? – воскликнул Олсон. – Совершив убийство? Почему не отправилась домой?
– Мы уже знаем, что у этой женщины своя особая логика. У нее другие реакции, другие эмоции. Видимо, большего о происшедшем нам уже не узнать. Кстати, именно ее, а не Нину, видела со спины Линда Насим. Ведь у Дороти худощавая фигура, и со спины, к тому же в головном уборе, ее вполне можно принять за девушку. То ли она отправилась на стоянку вместе с Гвен, пытаясь отговорить ее, а может, и угрожая, то ли спустилась туда позднее. Второй вариант более вероятен. Было половина шестого, и Дороти не успела все купить. Зато она уже сделала прическу и купила спицы. Я абсолютно уверен, что она купила спицы. Помните, среди покупок Гвен мы обнаружили мотки с пряжей: их положила туда Дороти, потому что Клиффорд еще не подогнал машину. Итак, обе женщины оказались на стоянке примерно в одно время. Гвен Робсон открыла машину, Дороти зашла сзади и придушила ее. Положила пряжу в чужой багажник и вернулась в магазин. Видишь ли, Майк, ей нужно было докупить продукты. Каждую неделю она приезжала в центр, и ничто не могло заставить ее нарушить это правило. Опять же повторяю – мы имеем дело с очень необычной женщиной. Додо была не такая, как все. Возможно, она убила тестя, она убила мужа – вполне вероятно, все той же гарротой. Тем же самым способом Додо расправилась и с соседкой. А после этого благополучно использовала гарроту для вязания свитеров своему сыну. Какая рачительная хозяйка! Так вот, она вышла из магазина где-то без пятнадцати шесть. Возможно, ждала, что кто-нибудь увидит мертвое тело, ведь стоянка еще заполнена машинами. Но этого не произошло. Тело миссис Робсон заметил Клиффорд Сандерс, прибывший ровно в шесть. Он решил, что кто-то убил его мать. И тогда он совершил безумный поступок, впрочем, весьма характерный для него. Прикрыл тело портьерой, а сам пустился в бегство. В это время ваш покорный слуга ехал в лифте и слышал топот его ног. Я спустился на стоянку, а Клиффорд выбежал из ворот напротив окон Арчи Гривза. В десять минут седьмого Додо направилась к стоянке – именно тогда я и видел ее в галерее. Она несла два пакета «Теско», без пряжи. Потому я и догадался: она заходила на стоянку дважды. Возможно, во второй раз ожидала увидеть толпу, даже полицию. К тому времени, как я увидел ее, она уже поняла – никого нет. Только вот кто-то прикрыл мертвое тело портьерой. Но кто это сделал? Полицейский? Или просто свидетель, побежавший за помощью? Было ясно одно – нельзя вот так стоять и бездействовать. Ее машина была на месте, но Клиффорд исчез. Иначе они бы просто уехали с места преступления. А Додо водить не умела. Маргарет Кэрролл писала, что стоит перед ужасной дилеммой. Дилемма Додо была пострашнее. Что делать? Стоять и ждать? А если появится владелец синей «ланчии»? Или человек, накрывший тело портьерой? Ей и в голову не пришло, что это портьера из ее собственного дома. Додо вышла на улицу, надеясь увидеть Клиффорда, – это был первый раз, когда ее заметил Арчи Гривз. Затем опять спустилась вниз и вернулась к воротам. Нервы у нее сдали, и она впала в истерику. Вокруг полная тишина, ни души. Абсолютная неопределенность.
