— Вам теперь еще и мальчика подавай. Нет, у нас только девочка, и она не желает рассказывать, где пропадала и как долго была с этой миссис Кэрриш. Она ни слова не говорит о своем брате. Вы не знаете никого, кто мог бы приехать сюда и забрать ее домой?
— Конечно, знаю. Спасибо. Большое вам спасибо.
— У вас голос человека… ошарашенного.
— Да, тут вы правы. Я именно что ошарашен. Роджеру Дейду уже сказали, что с его матерью?
— Она в больнице в Оксфорде. Врачи сообщат ближайшим родственникам.
— Значит, он узнает, что, когда у нее случился приступ, с ней была девочка?
— Может быть. Но необязательно.
Рассказать что-нибудь Роджеру и Катрине Дейд? Лучше не надо, подумал он. Не сейчас. Врачам нет смысла говорить, кто именно вызвал «скорую», они просто могут сказать, что это была девочка-подросток. Может, и не Софи вовсе. Несмотря на все, что говорил звонивший, это вполне могла быть другая девочка. Трудность в том, что по правилам он сможет ее допросить лишь в присутствии одного из родителей или другого ответственного за нее взрослого. Ожидая Карен Малэхайд и Линн Фэнкорт, которые отправились за девочкой, Вексфорд спросил себя, узнает ли он ее. Инспектор вынул ее фотографию и начал — впервые за все это время — по-настоящему ее изучать. Когда он смотрел на нее в первый раз, то отметил, что девочка симпатичная и что в лице ее есть что-то от матери, но ведь тогда он еще не знал Матильду Кэрриш и, конечно, не мог увидеть их сходства. Когда ей исполнится тридцать, у нее наверняка будут такие же ястребиные черты, римский нос и тонкие губы. Глаза у девочки удивительно большие, темные (цвет было трудно определить), в них светится острый ум.
Что она делала в доме Матильды Кэрриш? А самое главное — как долго там пробыла? Она ведь еще ребенок, но для своего возраста Софи оказалась очень хладнокровной и собранной. Он представил, как глубокой ночью или темным утром ее разбудил звук падающего бабушкиного тела. Несомненно, большинство ее ровесников заплакали бы и побежали за помощью к соседям. Она же вызвала «скорую». А когда врачи приехали и стало понятно, что бабушке помогут, она могла бы снова убежать но, видимо, решила, что это бесполезно, у нее нет шансов. Да и куда ей бежать? А еще, хотя он так и не думал, теоретически она могла слишком любить свою бабушку, чтобы бросить ее.
Он пообедал в столовой, глядя на льющий за окном дождь. Карен позвонила и сообщила, что они уже возвращаются с девочкой. Он взглянул на часы на стене, потом на свои часы и, решив, что дальше откладывать нельзя, набрал номер Дейдов. Трубку взяла миссис Брюс.
— Могу я поговорить с мистером Дейдом или с вашей дочерью?
— Милый мой, Катрина спит, а Роджер уехал в Оксфорд, проведать свою мать в больнице. С ней случился удар. Ему сообщили сегодня утром.
Вексфорд поначалу растерялся, но решился быстро.
— Когда с ней это случилось, в ее доме был ребенок. Кажется, Софи.
Повисло молчание, а потом раздался изумленный возглас. Значит, никто из Дейдов ничего не знал.
— Не могли бы вы попросить миссис Дейд позвонить мне, когда она проснется?
Повесив трубку, он опять засомневался. А вдруг это не Софи? Он сказал Катрине, что ее дочь везут домой, но если это окажется не она… О реакции Роджера Дейда, когда он обо всем узнает, можно только догадываться. Грандиозный скандал старшему инспектору гарантирован. Вексфорд спустился на лифте. Он хотел быть уже на месте, когда двое полицейских привезут девочку. По прямой от Оксфорда недалеко, но при нынешних пробках поездка может занять много времени, а в дождь дороги еще хуже. Три часа, десять минут четвертого. Откуда-то вернулся Бёрден.
— Ты думаешь, это она?
— Не знаю. Но я уже сказал ее матери, что это она. А кто еще мог быть с Матильдой Кэрриш утром в такой час?
— Может, с ней жил кто-то, кто присматривал за ней.
— Конечно, — сухо проговорил Вексфорд, словно забыв, что и сам не был ни в чем уверен. — В таком случае за ней присматривала какая-то тринадцатилетняя ненормальная, страдающая паранойей и выдающая себя за внучку своей работодательницы.
Во двор, подняв море брызг, въехала машина. За рулем сидела Линн. Он увидел, как из машины вышла девочка, а за ней Карен. Линн выбралась последней. Дождь еще не закончился, и они поспешили внутрь. Сомнений и быть не могло — это она. На ней была та самая коричневая куртка с капюшоном, которая исчезла из дома. Девочка сняла ее, войдя в дверь.
— Ну что ж, Софи, — заговорил он. — Нам нужно с тобой поговорить, но не сейчас. Сначала ты вернешься домой, к родителям.
Она посмотрела прямо на него. Нечасто встретишь такие глаза, как у нее, — миндалевидные, со слегка опущенными уголками, невероятно большие, и такого темно-зеленого цвета, какой только можно вообразить. Она была не такой симпатичной, как на фотографии, но казалась еще смышленее и суровее. Объектив фиксировал ее красоту, реальность — размывала.
— Я не хочу домой, — ответила она.
— Боюсь, вернуться надо, — ответил Вексфорд. — Тебе тринадцать лет, а тринадцатилетним выбирать не приходится.
— Карен сказала, что мой отец в больнице с Матильдой.
— Верно.
— Хорошо, тогда я вернусь. По крайней мере, его там не будет.
Софи позволила ему помочь ей надеть куртку, и Линн повела ее к машине.
— Ну, прямо маленькая леди, сэр, — сказала Карен.
— Ты права. Скажешь миссис Дейд, что попозже я хотел бы поговорить с Софи? Ну, например, часов в шесть. С ней должен быть кто-то из взрослых. Если сама миссис Дейд не готова, пусть попросит мистера или миссис Брюс.
А теперь надо действовать строго по плану. Для начала он снова позвонил в «Антрим» и нарвался на бившуюся в истерике Катрину. Она выкрикивала что-то бессвязное, но в конце концов удалось понять, что она позвонила мужу на мобильный или, вернее, на мобильный его матери и все рассказала ему. Вексфорд решил, что будет вполне уместно, если он тоже позвонит Роджеру. Но он не знал номера и вряд ли получил бы его от Катрины, поэтому позвонил в больницу, где лежала Матильда Кэрриш, и в итоге передал Дейду сообщение через человека, с трудом говорившего по-английски.
Вексфорд чувствовал необходимость сосредоточиться и все обдумать. Как долго Софи была у миссис Кэрриш? Все это время или только какую-то его часть? Почему Матильда им солгала? И где Джайлз? Что бы он ни предположил, скорее всего, он будет не прав. Воображаемое редко соответствует действительности. Надо набраться терпения.
Дождь прекратился, и стало так холодно, как, наверное, еще ни разу не было за всю зиму. Пронизывающий ветер высушил тротуары. Стоял февраль, и в полшестого еще не было темно, но серовато-красное солнце уже садилось, наступали сумерки. Небо казалось темно-синим и ярким, как драгоценность, хотя звезд пока не было видно. Карен подвезла Вексфорда в Линдхерстский проезд, и он удивился, когда дверь открыл Дейд. Роджер держался довольно сдержанно, всю грубость как рукой сняло.
