— Я мог бы и догадаться, — уныло протянул Бёрден.
Вексфорд пожал плечами.
— Из «Антрима» уезжали двое, Джайлз и Софи. Софи и Джайлз. И все. С трупом в машине. Может, в багажнике. И они с самого начала знали, что отправляются в Тринити-Лейси к Матильде. Они знали, какая она «классная». Вспомни травку.
Бёрден сухо рассмеялся.
— Я бы сказал, что религиозность мальчика не слишком повлияла на его нравственный облик. А что до девочки…
— Тебе они кажутся такими? А мне кажется, они жертвы, настоящие чада несмышленые, заплутавшие в лесу.
— Да, только вряд ли это поможет нам понять, что Матильда сделала с Джайлзом. — Вексфорд вывел Бёрдена из себя, редкий случай. — Мне интересно, где он сейчас. Где она его спрятала? У каких-то друзей, о которых мы ничего не знаем? Какой друг согласится приютить мальчика, совсем недавно ставшего убийцей женщины…
— Подожди-подожди. Ты хочешь сказать, Матильда знала, что Джайлз убил Джоанну Трой?
— Или Софи. Но она ведь не Софи отправила. И если она не сказала другу, что Джайлз убийца, то что она ему сказала?
— Кто знает, — ответил Вексфорд. — Это было в понедельник, а в среду фотографии Джайлза появились во всех газетах. Его легко можно было опознать.
Бёрден пожал плечами.
— Как бы там ни было, может, у них была настолько крепкая дружба с Матильдой или какие-то другие отношения, что мальчика все-таки приняли. Наверняка так оно и было, и он до сих пор скрывается там. Мальчик не мог уехать из страны. Нет, конечно, он мог выехать на Шетландские или Нормандские острова, ну или в Ирландию, хотя у тетки в Ольстере его нет, а где еще в Ирландии он может быть?
Вексфорд резко повернулся к Бёрдену, казалось, он смотрел сквозь него.
— Что ты сказал? Об Ирландии. Повтори.
— Я просто сказал «Ирландия». Нет, «Ольстер».
— Подожди минуту. Не продолжай. До меня только что дошло. По-моему, поданные Британии, родившиеся в Северной Ирландии, имеют что-то вроде двойного гражданства… Я должен позвонить в Ирландское посольство.
Он позвонил Дейду и огорошил его так же, как и Бредена полчаса назад.
— У Джайлза был ирландский паспорт? — спросил он.
Дейд застонал, услышав голос Вексфорда.
— Полагаю, вы запамятовали, что сегодня суббота как-никак, — огрызнулся он, а потом неохотно добавил: — Да, у него был такой паспорт. Он родился в Северной Ирландии и имел там право голоса, а когда сдавал вступительные экзамены в школу — и, к слову сказать, прошел их блестяще — я подал заявление о выдаче ему ирландского паспорта. Он сам просил. Бог знает почему. Слушайте, не хотите же вы сказать, что он все это спланировал еще четыре года назад?
— Я вряд ли стал бы говорить это, мистер Дейд. Думаю, он просто считал, что когда-нибудь такой паспорт ему пригодится. Если бы мы раньше знали об этом паспорте. Почему вы о нем ничего не сказали?
— Потому что а) я о нем забыл, б) у меня и в мыслях не было, что мой сын будет так себя вести и поступать так, как поступает сейчас. Еще чуть-чуть и вы мне скажете, что он убил эту стерву Джоанну Трой.
Вексфорд не отреагировал на его слова.
— Мистер Дейд, мне нужно ваше разрешение на обыск дома вашей матери. Мы будем проводить его совместно с Глостерширской полицией.
Вексфорд с удивлением отметил, что к разговору подключилась Софи: в трубке раздался короткий щелчок, а потом послышалось ее дыхание.
— Да обыскивайте, какая мне разница, — ответил Дейд. — Я все равно не имею прав на дом, пока не улажены формальности с завещанием. Должен ли я переговорить с адвокатами своей матери?
Никогда раньше он с такой готовностью не шел им на уступки. Может, несчастья смягчили его? Но Вексфорд по опыту знал: горести редко делают людей добрее.
— Будьте так любезны.
— А могу я поинтересоваться, что вы ищете? — в его голосе было столько сарказма, что ни о какой любезности и думать не приходилось.
— Буду с вами откровенен, — ответил Вексфорд. — Я пытаюсь вычислить местонахождение вашего сына. А где-то ведь надо начинать искать, а?
— Она знает, — Дейд тоже понимал, что Софи их слушает. — Она знает, где он.
— Ничего я не знаю! — пронзительно закричала Софи.
— Я бы выбил из нее правду, да только вы, ребята навалитесь на меня, как тонна кирпичей, если я хотя бы пальцем ее трону.
Вексфорд ехал туда в сопровождении двух сотрудников Глостерширской полиции, храня полное молчание и вспоминая свой последний визит к Матильде. Все то время, что они разговаривали, Софи была в доме, она пряталась и потешалась над ним. Разве можно считать его виноватым из-за того, что он был уверен: ни одна бабушка не станет прятать ребенка, когда от этого страдает родитель этого ребенка, ее собственный сын? Да, он в это верил. Что ж, ему преподали хороший урок, впредь он не будет столь доверчив. Ведь всего несколько дней назад он думал, что ни один социальный работник, не понаслышке знающий, что такое домашнее насилие и к чему оно приводит, не станет по своей воле жить с человеком, который его избивает.
Бёрден услышал его тяжелый вздох и бодро сказал:
— Не унывай, все не так плохо. Мы уже подъезжаем.
И снова дом Матильды показался ему заброшенным. Внутри духота, воздух затхлый и очень холодно. Трубы могли замерзнуть и лопнуть, а вода — залить весь дом, но даже несмотря на эту угрозу, отопление было отключено. Вексфорд предложил Бёрдену вместе с одним из глостерширских полицейских начать обыскивать первый этаж, а сам решил подняться наверх с другим полицейским.
Задача была нелегкой, ведь он понятия не имел, что искать. Наверное, он просто думал, что это станет ясно, когда они приступят к делу. Одно потянет за собой другое и так далее. От поисков его отвлекли фотографии — на втором этаже их было очень много. По крайней мере, решил он, они тоже имеют отношение к Матильде, пусть и не соответствуют его представлениям о ее творчестве — или, во всяком случае, той его части, по которой о Матильде Кэрриш судили как о фотографе. На стене над лестницей были виды города с большим готическим собором с двумя шпилями. Кажется, тот же город, что и на фотографии у двери, которую он заметил еще в прошлый раз. Между ними висела гравюра, напечатанная сепией, вполне возможно, с видом того же города, только у собора были луковичные купола.
Он теряет время. Он вошел в главную спальню, которую занимала Матильда. Сначала осмотрел одежный шкаф, висящие в чехлах пальто и жакеты — это ничего не дало, и он занялся ящиками стола и высокого комода. Матильда Кэрриш не хранила писем. Может, когда-то здесь и были неоплаченные счета, банковские извещения, чековые книжки, страховые полисы и другие атрибуты современной канцелярии, но их все, несомненно, изъяли юридическая контора и душеприказчики, о которых говорил Роджер Дейд. Вексфорд подумал, что ему еще ни разу не приходилось обыскивать такой пустой стол. В отделении для бумаг лежали четыре шариковые ручки, авторучка и всякое устаревшее барахло — пузырек темно-синих чернил, например.
