Книга Книга Асты, страница 24. Автор книги Рут Ренделл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Книга Асты»

Cтраница 24

Я заметила, что мистер Хаусман пытается сдержать улыбку и прикрывает рот ладонью, когда Расмус говорит слова, в которых есть звук «в». Он произносит его как «ф».

— Ефропа готоффится к фойне, — продолжал Расмус. — И не только Афстро-Фенгрия, но Франция и Россия тоже. Запомните мои слофа.

Напрасно я засмеялась. Мой английский тоже далек от совершенства. Я завидую детям — они свободно болтают по-английски, все трое. В следующем году их будет четверо. Я почти уверена, и на этот раз счастлива.

Я забеременела вскоре после возвращения мужа из Дании. Но через три месяца потеряла ребенка и очень жалела об этом. Мне было слишком тяжело и горько, и я не записала об этом в дневнике. Не все можно описать, некоторые вещи слишком глубоки для этого. Затем, не знаю почему — «любви» было предостаточно, — я долго не беременела. То, что свершается внутри женщины, — тайна, и вряд ли кто-то раскроет ее.


Февраль, 11, 1911

Снова девочка. Если мне суждено еще рожать, а это наверняка, пусть уж будут девочки. Я не писала в дневнике много месяцев, боялась, что опять родится мальчик.

Она появилась вчера утром. Роды оказались легкими, все случилось быстро. Резкая боль под конец, словно меня разрубили мечом пополам, — и она появилась. Когда я выспалась и хорошо поела, то села в кровати и задумалась, как отличались эти роды от предыдущих. Сейчас в нашей семье многое изменилось.

Во-первых, у нас новый дом. Во-вторых, в помощь Хансине мы наняли девушку. У нас достаточно денег, чтобы не экономить. После рождения Свонни Хансине принесла большую тарелку с картошкой и сосисками, которую шлепнула прямо на кровать. А сейчас — crustader с лососем, затем жареная курица. На мне белая шелковая ночная сорочка, а на пальце — кольцо, которое муж решил подарить за то, что я его осчастливила. Так и сказал.

Мы назвали ее Марией. Впервые хоть в чем-то согласились друг с другом, хоть и по разным причинам. Мне просто нравится это имя, второе после Сванхильд. Расмусу оно нравится, конечно же, потому, что его можно посчитать и английским, а он обожает все английское. «Англичане смогут его произнести», — говорит он. То есть «Мэри», как Мэри Ллойд, которую мы видели на сцене. «Французы тоже смогут его произнести, — сказала я ему назло. — И в этом его достоинство». Но он не обратил внимания. Сегодня я безупречна, я подарила ему дочь. Можно подумать, она у него первая!


Март, 3, 1911

Сегодня я впервые со дня рождения Марии вышла прогуляться. Я «леди», то есть после родов должна лежать неделю, хотя никаких осложнений не было. Женщины низкого происхождения встают уже на следующий день, просто вынуждены. Я знаю случаи, когда служанки рожали тайно, где-нибудь на кухне или в сарае, и возвращались к работе в тот же день.

На воздухе было хорошо, несмотря на то, что Расмус настоял покатать меня в безлошадном экипаже. Конечно, при нем я сказала бы «в машине» или даже «в автомобиле». У него американский электромобиль. Мы ехали так медленно, что рядом можно было идти пешком — ну или бежать.

К счастью, моя фигура не пострадала, и я пришла в норму через несколько дней после родов. На самом деле я никогда не нуждалась в корсетах, хотя, конечно же, приходится их носить. Расмус стал ценителем модной одежды, почти как автомобилей — я говорю ему: когда эти «авто» выйдут из моды, что непременно произойдет, он будет торговать женской одеждой, — и хочет видеть меня изысканно одетой. Подозреваю, что это выгодно для бизнеса — иметь рядом хорошенькую жену, когда покупатели приезжают в дом. Не то чтобы я красивая, но в эти дни выгляжу элегантно.

Этим утром для прогулки на автомобиле я надела кремовое чесучовое пальто с зелеными льняными отворотами и шляпку с зеленой вуалью и птицей. Не знаю, что это за птица, у нее зеленые и черные перья. Еще я захватила белую муфту из песца, но все равно дрожала от холода всю поездку. Расмус заметил и сказал то, на что я не смела и надеяться:

— Вот что, милая. Я куплю тебе шубку.

Я заставлю его сдержать обещание. Он покупает мне «Вог», новый журнал из Америки, там я видела шубу, такую, как мне хочется. Каракулевая, с отделкой из песца, очень эффектная. Люди на такое оглядываются, а мне это и надо. Я вообще отношусь к одежде не так, как другие женщины. Я просто люблю, чтобы на меня обращали внимание и удивлялись, как я осмеливаюсь носить такие дорогие и вызывающие наряды.

Мое кольцо с изумрудом в золотой оправе в форме короны, украшенной крошечными бриллиантами, по словам мужа, стоит почти пятьсот фунтов. Но он всегда преувеличивает. Кольцо мне очень нравится, но я отдала бы его, если это заставило бы мужа полюбить мою маленькую Свонни. Я бы выбросила его в реку Ли или подарила Хансине, только таким способом ничего не решить.

После рождения Марии стало еще хуже. Или мне кажется? Он не обращал внимания на мальчиков, когда они были маленькими. Он гордился, что имеет сыновей, и все. Но с Марией он возится, берет на руки, выносит во двор и показывает машины. Ей три недели, и считается, что она понимает, когда он рассказывает о мощности батарей и съемных колпачках цилиндров.

Я не против этой любви. Я рада — ведь так непривычно, что он кого-то любит. Сейчас, кажется, любит и меня, только вряд ли больше своих «фордов». Он ладит и с мальчиками, но никогда не играет с ними в их любимый крикет или футбол. Моэнс в свои тринадцать почти такого же роста, как Расмус, и на подбородке уже появились волоски. Но Свонни только пять, она такая прелестная, нежная девочка. Красивее всех наших детей. Мария никогда не станет такой, я в этом не сомневаюсь, хоть она и совсем крошка.

Но ему не нравится внешность Свонни. Не понимаю почему. Даже не могу представить. Я спросила его, заставила себя спросить, и сначала он ответил, что это глупости. Откуда ты это взяла, сказал он. Но я настаивала. Красивая маленькая девочка, высокая для своих лет, изящная и стройная, моими стараниями кожа у нее великолепная, белая как молоко, волосы сияют будто настоящее золото, глаза мягкого цвета морской волны, не мои, ярко-синие, — а ему не нравится!

Наконец он признался:

— Она слишком похожа на датчанку.

— Что же в этом плохого? — удивилась я.

Он просто глупо хихикнул. Я знаю, он хочет, чтобы его принимали за англичанина, и всю его собственность (это он о нас) тоже. Смешно, ведь кто слышал его хоть раз, ни на мгновение не усомнится, что он иностранец. Я и сама говорю с акцентом, и всегда буду так говорить, но хотя бы не произношу «ф» вместо «в» и «т» вместо «д».

Впрочем, недавно он сказал, что любит детей одинаково, они все равны. Но это просто слова. Я готова убить его, когда малышка Свонни подходит, кладет ладошки ему на колени и что-то спрашивает. А он отмахивается от нее, как от собаки. Впрочем, нашему Бьёрну, щенку датского дога, он уделяет внимания гораздо больше.

Из-за чего он так ее не любит? Мне страшно, когда я думаю об этом, поэтому стараюсь не думать.


Июль, 28, 1911

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация