Василий Андреевич Самоцветов спустился с крыльца и подошел к
бронированному «Мерседесу». Охранник Вадим предупредительно распахнул перед ним
заднюю дверцу, помог шефу устроиться на мягком сиденье. Василий Андреевич
недовольно фыркнул: что он, старик, чтобы с ним так нянчились?
Впрочем, подумал он тут же, он действительно стал сдавать в
последнее время, нужно заняться своим здоровьем. За последний год набрал еще
семь килограммов. Скоро не только в машину — в двери дома с трудом будет
проходить. Казалось бы, все есть — и бассейн в доме, и персональный тренер, и
врач-диетолог, но никак не заставить себя подняться хотя бы на полчаса раньше,
чтобы поплавать или позаниматься на тренажерах.
Он вздохнул, откинулся на подушки и прикрыл глаза.
«Мерседес» плавно выкатился к воротам. Стальные створки
бесшумно разъехались, и машина стремительно понеслась по ровному асфальтовому
покрытию. За пуленепробиваемыми окнами мелькали нарядные коттеджи, загородные
дома и таунхаузы, выстроившиеся по сторонам Выборгского шоссе.
Ранним утром пробок на дороге еще не было, и уже через
двадцать минут они мчались по проспекту Энгельса. Когда до Светлановской
площади оставался всего один квартал, водитель притормозил и повернул руль:
проспект был перегорожен временными ограждениями, перед ними стоял знак
объезда.
Однако через минуту водителю снова пришлось затормозить:
поперек дороги застрял громоздкий мебельный фургон с яркой рекламной надписью
на борту. Он то неловко сдавал назад, то немного продвигался вперед, но никак
не мог освободить дорогу.
Водитель «Мерседеса» чертыхнулся, прижался к правому краю
дороги и скосил глаза на шефа в зеркале заднего вида. Тот обычно очень злился
на всякие непредвиденные задержки, но сейчас, похоже, задремал и не заметил
остановки. Водителю хотелось опустить окно и высказать тупому шоферу фургона
все, что он о нем думает, но это категорически запрещалось правилами
безопасности. Поэтому оставалось либо терпеливо ждать, либо разворачиваться и
ехать обратно, чтобы найти другой объездной путь.
Мебельный фургон, кажется, наконец сумел развернуться и
вот-вот должен был освободить дорогу.
Ни водитель, ни охранник не заметили, что на мостовой под
днищем «Мерседеса» сдвинулась крышка люка. Из-под земли высунулась голова в
оранжевой строительной каске. Этот человек был вооружен короткой винтовкой
необычной формы и прибором, напоминающим медицинский стетоскоп.
Поднеся датчик своего прибора к днищу бронированной машины,
человек в каске внимательно прислушался. Он расслышал тяжелое, хриплое дыхание
Самоцветова, навел прицел винтовки на источник звука и нажал спуск. Звук был
едва слышным — не громче, чем хлопок лопнувшего воздушного шарика. Однако в
днище «Мерседеса» появилось небольшое круглое отверстие. Человек в каске нырнул
в люк и торопливо задвинул за собой тяжелую чугунную крышку.
Маленькая пуля с заостренным наконечником пронзила
металлическое днище и легко, как горячий нож в масло, вошла в рыхлое, дряблое
тело Василия Андреевича. Здесь она взорвалась, разбрызгав вокруг несколько
миллиграммов сильнодействующего яда.
Самоцветов широко открыл глаза, как будто увидел что-то
неожиданное и странное, глубоко вздохнул и затих. Сидевший на переднем сиденье
охранник Вадим следил за мебельным фургоном и не сразу обратил внимание на то,
что шеф больше не подает признаков жизни.
Я бросила взгляд на электронные часы над дверью и облегченно
вздохнула: было еще без семи минут десять, я вовремя успела на работу. Моя
непосредственная начальница, директор кредитного отдела Лариса Ивановна, очень
не любит опозданий. Она не устраивает опоздавшим сотрудникам выволочку — она
просто смотрит своими водянистыми рыбьими глазами, и у провинившегося на целые
сутки портится настроение. И потом, она может припомнить опоздание при
распределении вознаграждений по результатам работы, так называемых бонусов. А
поскольку я фактически единственный кормилец семьи — или кормилица? — то
для меня этот бонус — вещь принципиально важная.
Охранник Вася перехватил мой взгляд, подмигнул и
ухмыльнулся. Он любит поболтать с персоналом женского пола, особенно любит рассказывать
анекдоты, к сожалению, очень бородатые. Вот и сейчас он начинает:
— Прикинь, Женя: торопится мужик на поезд, подбегает к
калитке соседа…
И вдруг он замолк, вытянулся, как солдат на плацу, и придал
своему лицу выражение служебного рвения.
Я проследила за его взглядом и увидела вошедшего в холл
банка мужчину. Крупный такой мужик, довольно плотный, в отлично сшитом костюме
и с лысой круглой головой. Вся его фигура излучала уверенность, силу, власть.
По-хозяйски оглядевшись вокруг, он как бы мысленно проговорил вслед за
персонажем известного рекламного ролика: «Это мой банк!»
Я хотела было шепотом спросить Васю, что это за
самоуверенный тип, но вдруг словно онемела. В ушах у меня раздался противный
звон, руки затряслись, на лбу выступили капли холодного пота. На меня опять
накатил один из моих дурацких приступов. Неужели это из-за наглого бритого
мужика?
Кое-как справившись с дурнотой, я проскользнула мимо
охранника и скрылась в своем кабинете. Там я села за стол, прикрыла глаза и
досчитала до двадцати, чтобы немного успокоиться.
Как ни странно, это помогло, и когда на столе зазвонил
телефон, я смогла ответить вполне нормальным голосом.
Звонила Лариса Ивановна.
У нее есть такая манера — обзванивать своих подчиненных за
пару минут до начала работы. Якобы у нее уже появились вопросы. На самом деле
она проверяет, сидим ли мы на рабочем месте.
Но на этот раз, кажется, она звонила действительно по делу.
— Евгения Николаевна! — произнесла моя начальница
голосом сухим, как годовой финансовый отчет. — Вас хочет видеть Илья
Артурович. В десять тридцать. Будьте любезны не опаздывать.
Она тут же повесила трубку, а я еще несколько минут сидела,
уставившись в рекламный плакат нашего банка на стене и обдумывая полученную
информацию. Потому что ее звонок нес в себе не только ту информацию, которую
Лариса озвучила.
Во-первых — мы уже давно знаем, что наш банк сливается с
более крупной финансовой структурой. Причем, выражаясь языком корпоративного
права, происходит не слияние, а поглощение, то есть большой финансовый волк собирается
слопать нас, как Красную Шапочку. Или как ее бабушку — если вам так больше
нравится. И несколько раз в кулуарах банка произносили имя господина
Меликханова, который будет непосредственно представлять в нашем банке этого
самого финансового хищника. Кажется, господина Меликханова действительно зовут
Ильей Артуровичем. Так вот, если он вызвал меня на десять тридцать — значит,
поглощение уже произошло, Красную Шапочку с аппетитом скушали, и у нового шефа
даже имеется в нашем офисе собственный кабинет.
