Следя, чтобы вода не попала в глаза, я обмыла лицо и
промокнула его салфеткой. Из косметики я пользуюсь только тушью для ресниц,
чтобы подчеркнуть глаза, да изредка подкрашиваю губы.
— Вам не идет эта помада, — заметила Лидия
Петровна, внимательно наблюдая за моими действиями.
Помада сейчас волновала меня меньше всего, поэтому я
промолчала.
— Хотя подход у вас правильный, — не унималась
Лидия.
Тут я не выдержала и поинтересовалась, что она имеет в виду.
Лидия посмотрела на меня очень внимательно и уселась на подоконник.
Не помню, говорила я или нет, что Лидия Петровна весьма
представительная дама за сорок. Вид имеет величественный и ухоженный. На
секретарском месте сидит со дня основания банка, и сдвинуть ее оттуда нет
никакой возможности. Вот и сейчас — казалось бы, новый начальник явился, новая
метла по-новому метет… Ан нет — Карабаса-Барабаса выпихнули, а секретаря не
тронули.
— Вы, Женечка, умница, я давно это знала, —
заговорила Лидия Петровна вкрадчивым голосом, — но меня вы не проведете, я
вас очень хорошо изучила… У секретарей, знаете ли, это профессиональное —
разбираться в людях.
Я напряглась: неужели Лидия каким-то образом догадалась о
моих фобиях? Этого только не хватало…
— Не смотрите такой букой, — рассмеялась
Лидия, — ничего нового вы не придумали. Просто обычный способ делать
карьеру.
— Вы шутите? — оторопела я. — Какая карьера?
Я совершенно рядовой работник…
— Были им до сегодняшнего времени, — сказала Лидия
твердо, — но это скоро изменится, уж поверьте моему опыту.
— Но почему, что случилось?
— Не делайте вид, что ничего не понимаете, я все равно
не поверю, — нахмурилась Лидия. — Начальник приходит на новое место
работы, и даже если у него уже есть свои люди, он не может сразу заменить ими
всех сотрудников, потому что они не в курсе дела и фирма может пострадать.
Тогда он поступает следующим образом: потихоньку убирает с руководящих постов
прежних сотрудников и на их место берет людей из фирмы же, но рангом пониже.
Таким образом, он убивает двух зайцев: дело не страдает, а приближенных к прежнему
начальству потихоньку отпихивают от пирога. И вас, я так понимаю, Илья
Артурович хочет поставить на место Ларисы Ивановны.
— Но почему я? — в полном изумлении завопила
я. — Чем я лучше других?
— Ничем, — холодно сказала Лидия, — вы ничем
не отличаетесь от других, разве что более дисциплинированны и более
ответственно относитесь к работе. И еще вы некрасивы, и это сыграло главную
роль. Если бы на вашем месте оказалась фотомодель, то все подумали бы, что
новый начальник продвигает свою пассию. А про вас, уж простите, никто этого не
скажет.
Вот, значит, как. Лидии не откажешь в умении объяснить
человеку все, чего он не понимает. Я усмехнулась, глядя в зеркало. В первый раз
в жизни некрасивая внешность пошла мне на пользу!
— А вы не боитесь, что и вас так же, как Ларису
Ивановну, захотят заменить? — нахально спросила я.
— Меня? — Лидия расхохоталась. — Да куда же
он без меня денется! Посадит на мое место девчонку-свиристелку, она понятия не
имеет о работе. Во всяком случае, не сейчас… А уж потом я докажу ему, что без
такого секретаря он будет как без рук. Я умею быть полезной, — с намеком
добавила Лидия.
Я вдруг вспомнила, что меня ждет Карабас.
— Попробуйте эту помаду. — Лидия протянула мне
черный с золотом тюбик «Шанели».
Темно-красный цвет неожиданно оживил мое лицо, даже глаза
заблестели.
— И непременно надо что-то сделать с волосами, —
продолжала Лидия Петровна, — измените прическу, при вашей худобе вам нужны
более пышные волосы.
— Да… — Я склонила голову. — Помада, конечно,
неплохая. Но, пожалуй, не стоит, а то шеф еще подумает, что я специально для
него прихорашиваюсь.
— Я говорила, что вы умница! — согласилась Лидия,
протягивая мне салфетку.
Теперь можно было идти к начальнику.
Из-за двери переговорной доносился крик.
Я невольно замедлила шаги и даже задумалась — не отложить ли
посещение Антона Степановича. Но тот выразился вполне определенно, и я
нерешительно приоткрыла тяжелую дверь.
То, что я увидела, вызвало в моей душе изумление и чувство
неловкости.
Антон Степанович сидел за широким письменным столом с видом
побитой собаки. Точнее было бы сказать, что он не сидел за этим столом, а
растекся по нему, как лужица подтаявшего мороженого. Его хотелось вытереть со
стола тряпкой.
Перед ним посреди кабинета возвышался Меликханов.
Он именно возвышался, несмотря на свой средний рост, и метал
в Антона Степановича громы и молнии.
— Думаешь, все останется по-старому? Будешь сидеть
здесь удельным князьком, распоряжаясь финансами по собственному усмотрению? Как
будто банк — это твоя вотчина? Кончилось твое время! Я тебя насквозь вижу!
Окружил себя фаворитами, подхалимами, которые тебе в рот смотрят! Развел
семейственность!
— Позвольте, Илья Артурович, при чем тут
семейственность? — попытался вставить слово наш бывший шеф. — Что вы
имеете в виду? Я не понимаю…
— Я знаю, что я имею! Ничипоренко из кредитного отдела
— он тебе кем приходится?
— Он… он племянник моей жены, но при чем тут это?
Толковый парень, справляется с работой…
Мне стало даже жалко нашего Карабаса — такой несчастный,
измученный, униженный у него был вид.
— Это мы еще посмотрим, как он справляется! Но это
ерунда, мелочь, а вот почему ты дал кредит «Астролябии»? Из каких таких
соображений, хотелось бы мне знать? В качестве гуманитарной помощи? Или ты
вообразил себя Санта-Клаусом?
— Кредит дал не я, а банк, — попытался возразить
Антон Степанович, — «Астролябия» представила серьезный бизнес-план, полный
пакет документов… можете проверить… ее запрос рассматривали на общих
основаниях…
— Именно — кредит дал не ты, а банк! Это не твои
деньги, чтобы ты мог ими распоряжаться! И не забывай об этом! И документы я
обязательно проверю, можешь не сомневаться! И не надо впаривать мне насчет
общих оснований! — грохотал Меликханов. — Наверняка они тебе откат
обеспечили…
— Это оскорбление! — взвился Карабас. — Вы
ответите за свои слова!
— Да? Это перед кем же? Не перед тобой ли? —
Меликханов зверем взглянул на Антона Степановича и отвернулся к окну,
проговорив другим голосом, негромким и каким-то скучным: — Учти — ты здесь еще
остался только потому, что твою деятельность хотят внимательно проверить! Чтобы
ты был под рукой — на всякий случай, понятно тебе?
И тут с лицом Карабаса что-то произошло.
Если до этого он казался совершенно раздавленным,
безвольным, несчастным, как побитая собака, униженно просящая хозяина о
прощении, теперь его черты отвердели. Антон Степанович смотрел в спину
Меликханова с такой ненавистью, что мне показалось — еще немного, и у того
пиджак на спине задымится. Я не сомневалась: если бы от него зависела жизнь
нового начальника, Карабас уничтожил бы его в ту же секунду.
