Почему-то я не сомневалась, что в кабинет войдет Лариса
Ивановна. И очень этого боялась: эта ведьма отличается завидной
наблюдательностью и может заметить следы постороннего присутствия.
Однако на пороге появился Стасик Творогов, наш местный
компьютерный гений и по совместительству то, что называется «городской
сумасшедший». Стасик был в своем обычном виде — в драных джинсах, растянутом на
локтях свитере и с одной небритой щекой.
— А ты чего это закрылась? — пробормотал он,
склонив голову к плечу, как любопытный фокстерьер. — Что это ты тут
делаешь? Травку, что ли, тайком покуриваешь?
Он принюхался, забавно шмыгая носом, и закончил:
— Да вроде не пахнет!
— Да у меня колготки порвались, я меняла! —
сообщила я, демонстративно поправляя юбку. — А тебе чего надо-то?
— Какая ты грубая и негостеприимная! — протянул
Стасик. — Неужели ты мне совсем не рада?
— Рада, рада, только у меня работы много. — Я
показала на стол, заваленный папками. — Мне, в отличие от тебя, платят не
за гениальность, а за работу.
— Да ладно тебе! — Стасик хмыкнул. — Я
вообще-то пришел к тебе кофе занять. У меня кончился, а у тебя, я знаю, всегда
есть, ты девушка хозяйственная!
— Кофе? — переспросила я. — Ладно, только на
обмен: я тебе кофе, а ты мне — чего-нибудь пожрать: я сегодня позавтракать не
успела.
— До чего же все стали прагматичные! — вздохнул
Стасик. — Давай так: ты мне сейчас дашь кофе, а я тебя потом угощу обедом…
— Как же, дождешься от тебя! Да и вообще — я до обеда
умру с голоду! Так что если хочешь кофе — неси еду, причем еду вперед: мама меня
учила никогда не верить мужчинам.
— Безжалостная ты! — Стасик сделал еще одну
попытку разжалобить меня, но я была холодна как лед.
Вдруг из шкафа донесся отчетливый чих.
Стасик удивленно покосился в направлении звука.
Я достала из пачки бумажный платок, громко высморкалась и
проговорила в нос:
— Кажется, я простудилась, так что на твоем месте я бы
сократила контакты: к тебе же любая инфекция моментально пристает!
— А мне показалось, что это оттуда… — Он покосился
на шкаф.
— У меня здесь такая акустика… — Я для верности
еще раз фыркнула в платок.
Стасик снова вздохнул и отправился за едой.
— Ну что там, можно вылезать? — донесся из шкафа
придушенный голос Мельникова.
— Сидеть! — прикрикнула я на него. — Сидеть и
не чихать! Он сейчас вернется!
— Это я от пыли… — пробурчал шеф. — У тебя
здесь такая пылища… ты хоть иногда тут прибираешь?
— Я что — уборщица? За свою зарплату я и так слишком
много делаю! И вообще, в вашем положении не приходится привередничать!
Я оказалась права: Стасик вообще-то на редкость медлительный,
но когда хочет кофе, может поставить личный рекорд в беге на короткие
дистанции. Так что не прошло и пяти минут, как он снова появился в моем
кабинете.
В руках у него была коробка с пончиками и оранжевая кружка с
крупной надписью «Я ненавижу Windows XP».
— Ты какой будешь — с вишней или с клубникой? —
деловито осведомился Стасик, усаживаясь напротив меня и открывая коробку с
пончиками.
— Оба, — ответила я строго, убирая пластиковую
коробку с выпечкой в верхний ящик своего стола. — А ты бери кофе и
выматывайся: у меня много работы.
— Да ты че? — Стасик уставился на меня, отвесив
челюсть. — Ну ты даешь! Я думал, мы с тобой как люди попьем кофе,
потрендим за жизнь… а ну, отдавай один пончик!
— И не подумаю! — Я нагло посмотрела на него и
показала на дверь. — Хочешь кофе — бери, нет — так проваливай!
— Ну как же меняет людей повышение по карьерной
лестнице! — воскликнул Стасик, насыпая в свою кружку две ложки с
горкой. — Ты стала просто другим человеком!
— Повышение? — недоуменно переспросила я. —
Какое повышение? О чем это ты?
— Ну как же. — Он задумчиво посмотрел на кружку и
добавил третью ложку. — Все знают, что новый шеф хотел назначить тебя на
место Ларисы… хотя теперь… — До него, похоже, дошло, что нового шефа
убили, и он замолчал.
— Взял кофе? Можешь идти!
Стасик вздохнул и поплелся прочь из моего кабинета.
Как только дверь за ним захлопнулась, из шкафа донеслась
возня, дверцы распахнулись, и Мельников вывалился наружу.
— Кто-то говорил про пончики… — воскликнул он,
голодным взором оглядывая мой стол.
— Вы какой будете — с вишней или с клубникой? —
повторила я вопрос Стасика, вынимая из ящика коробку с пончиками.
— А? Что? — переспросил Антон Степанович,
запихивая в рот пончик. — Что ты спросила?
— Да неважно, — ответила я, наблюдая, как он
торопливо заглатывает первый и тянет в рот второй. — Кофе будете? Питаться
всухомятку вредно…
— Всухомятку! — передразнил меня Мельников. —
В моем положении только и приходится питаться всухомятку, потому что… в общем,
сама понимаешь.
— Не понимаю и понимать не хочу!
— Какая ты! — Мельников надулся. — Сама
посуди, в туалет я могу выйти только ночью, и то с оглядкой — чтобы не попасть
на глаза охране и не оказаться в зоне обзора видеокамеры… а до ночи еще ох как
далеко, так что придется резко ограничить потребление жидкости!
Я вынуждена была признать, что вопрос серьезный. Немного
подумав, сказала:
— Ну, до обеденного перерыва как-нибудь дотерпите, а
там я вас выведу. Есть у меня одна идея.
— До обеда доживу! — Антон Степанович явно
оживился. — Тогда, пожалуй, налей мне чашку кофе…
Я с грустью взглянула на коробку из-под пончиков:
позавтракать мне действительно не удалось, а в свете только что обозначенных
планов в обеденный перерыв поесть тоже не удастся.
Напоив шефа кофе, я загнала его обратно в шкаф. Перед тем
как закрыть за собой дверцы, Мельников сказал:
— Давай договоримся об условном сигнале на случай
тревоги. Если произойдет что-нибудь непредвиденное, ты запоешь арию Лизы из
«Пиковой дамы», а если все спокойно и я могу вылезать…
Но я молча повертела пальцем у виска, и он усовестился, а я
наконец смогла приступить к выполнению своих непосредственных обязанностей.
Пусть один начальник убит, а другой прячется в стенном шкафу, клиентам банка до
этого нет никакого дела, и наша финансовая машина должна работать без перебоев.
Заработавшись, я едва не прозевала обед.
Однако ровно в час из шкафа донеслось негромкое
покашливание: Антон Степанович напоминал мне о моем обещании.
