— И где я все это должна взять? — осведомилась я,
стараясь сдержать переполнявшее меня возмущение.
— Ну, где… купите в магазине! Ах да… — Он достал
из кармана бумажник и протянул мне карточку «Виза Голд».
Я сосчитала до десяти, чтобы не взорваться, и покинула
кабинет.
Выйдя из здания банка, я захотела есть. Однако обеденное
время катастрофически заканчивалось, и вместо того, чтобы не торопясь пообедать
и выпить чашечку кофе в соседнем бистро, я понеслась в сторону Большого
проспекта — искать белье для «цивилизованного человека».
Миновав целых три обувных магазина, я так и не увидела ни
одного подходящего профиля. Наконец, свернув в переулок, увидела несколько
лотков, около которых суетились две разбитные тетки с громкими, как у
политического оратора, голосами.
— Девочки, берем кофточки! Пижамки всех расцветок!
Лифчики любых номеров, от нулевого до цирка шапито!
— Мужское белье имеется? — осведомилась я,
остановившись возле лотка.
— А как же ж! — обрадовалась одна из
торговок. — Все, что душе угодно! Тебе в подарок или чтоб носить?
— Не поняла. — Я удивленно уставилась на
продавщицу.
— Ну, когда в подарок — это только чтобы красиво
выглядело, главное дело — упаковка, а там уж — как получится, а чтоб носить —
это уж упаковка не очень, зато не сразу выбросишь, даже после стирки пригодно к
употреблению…
— Тогда — в подарок! — проговорила я мстительно.
Уж что-что, а стирать это белье я не собиралась.
— Понятненько! А что насчет фасона?
— А какие бывают фасоны? — Я как-то никогда не
задумывалась о фасонах мужского белья.
— Ну, если у вас отношения серьезные, длительные, с
настроем на семейную жизнь — тогда бери «боксеры», семейные по-старому, а если
одна романтика — тогда стринги…
Я представила Карабаса в стрингах и хихикнула:
— Нет, лучше уж «боксеры»…
— Ну а размер-то какой?
— Размер? — Я всерьез задумалась. — Черт его
знает, какой у него размер… вроде большой…
— Ну ты даешь! — изумилась продавщица. — Я на
тебя, девушка, просто поражаюсь. Раз ты ему такие интимные подарки делаешь —
значит, отношения у вас близкие, судя по «боксерам» — серьезные, а самого
главного про близкого человека не знаешь…
— Ну, наверное, размер пятьдесят второй или даже
пятьдесят четвертый… — предположила я.
— Значит, икс-икс-элька… — Продавщица выдала мне
яркую упаковку с трусами и носками. Разумеется, заплатить за покупку мне
пришлось из своих денег — не предлагать же уличным торговкам мельниковскую
«Визу»! Они меня просто на смех поднимут…
Кажется, он просил еще рубашку, но я решила, что обойдется —
не буду же я по всему району за рубашкой бегать, и так обеденный перерыв давно
уже кончился…
Ну, слава богу, с покупками разобралась. Теперь нужно
прихватить еды побольше, чтобы Карабас не умер с голоду до завтрашнего утра.
Проще всего было, конечно, набрать гамбургеров в ближайшем Макдоналдсе, но я
представила, что мне скажет бывший шеф, и прошла мимо. Мужчину нужно кормить
хорошо, утверждала мама, чтобы он на сторону не глядел. При этом она тяжко
вздыхала — видно, жалела, что в свое время не готовила отцу разносолы.
Судя по комплекции, Антон Степанович поесть любит. Но где я
ему сейчас возьму домашний борщ и котлеты? И так слишком много с ним вожусь!
Поразмыслив, я решила зайти в китайский ресторан — там можно
попросить еду с собой. Только вдруг он не любит китайской еды? А, наплевать,
пускай лопает, что дают!
С утра вожусь с бывшим шефом, и как же я устала решать его
бытовые проблемы! Бедные замужние женщины, сколько же они трудностей выносят на
своих плечах! Разумеется, это не касается таких, как моя дорогая
сестрица, — уж она-то умеет переложить бытовые проблемы на кого угодно!
Первой, кого я увидела в китайском ресторане, была Лариса
Ивановна. Она сидела в уголке в темных очках и с аппетитом ела курицу в кляре,
запивая ее зеленым жасминовым чаем. Из-за очков я не сразу ее узнала, а когда
разглядела, то неудобно было демонстративно повернуться и уйти. Она же,
несмотря на очки, очень хорошо меня разглядела и зашипела, как кобра:
— Что это ты не на работе? Обед давно кончился…
— У меня скользящий график, — буркнула я, кстати,
зараза прекрасно это знала.
Очевидно, после смерти Меликханова Лариса поняла, что никто
ее теперь не понизит, а, учитывая чрезвычайно сложное положение бывшего шефа
Карабаса, вероятно, даже повысят, во всяком случае, на своем месте она сидит
очень прочно и может себе позволить поиздеваться над подчиненными.
— Думаешь, теперь ты на работе удержишься? —
продолжала Лариса, решив не тратить время на бесполезные разговоры. — Уж я
об этом позабочусь…
Вот что плохого я ей сделала, а? Однако если раньше, да что
там, еще вчера, я услыхала бы от своей начальницы такие слова, то впала бы в
жуткую панику. Я не могла себе позволить потерять работу. Но со вчерашнего
вечера из всей семейки, висящей на шее, осталась только Тинка. Мама не в счет,
у нее какая-никакая пенсия, да и человек она нетребовательный. Да что я, работы
не найду, что ли?
Не спрашивая разрешения, я присела за Ларисин стол и
поинтересовалась самым невинным тоном:
— Как себя чувствуете, Лариса Ивановна? Головка после
вчерашнего не болит? Шума в ушах не слышите? Сами говорили, что шеф вас папкой
сильно приложил…
Наверно, Лариса сильно удивилась, что я ее нисколько не
боюсь. Потому что откинулась на стуле и сняла очки. Я невольно вскрикнула. На
лице ее вокруг глаз отчетливо выступили черные синяки, как у очкового медведя.
Впрочем, в китайском ресторане это было очень уместно — ведь
родина очковых медведей, если я не ошибаюсь, именно Китай.
— Вроде бы он только в один глаз вам дал… — сдуру
ляпнула я.
Она прорычала, что это от ушиба головы, когда она шлепнулась
затылком о паркет.
— Врач сказал, что сотрясения мозга нету, но все равно
этому мерзавцу я никогда не прощу! Уж попомнит он меня, за все хорошее! Будет
париться на нарах возле параши или на зоне лес валить и вспоминать свою
Ларисочку!
Тут она поймала мой изумленный взгляд, поняла, что болтает
лишнее, и засобиралась.
— А вы уверены, что это он убийца? — пролепетала
я.
Лариса круто развернулась и поглядела на меня в упор через
очки.
— А кто еще-то? В кабинете никого больше не было, да и
кому быть-то? Это его кабинет… Окна закрыты…
— Как? — вскинулась я. — Как вы сказали —
окна закрыты, вы точно помните?
— Да что с тобой, Комарова? — протянула Лариса
Ивановна. — Ты не в себе, что ли? Какое тебе до всего этого дело? Может, у
тебя с Антоном роман был?
