И, поскольку я молчала, задумавшись о своем, Лариса
продолжала издевательским тоном:
— Вот это вряд ли, ни за что не поверю. Антоша наш
всегда красивых женщин любил, с фигурой и вообще… А у тебя — ни рожи ни кожи.
Может, думаешь, кто-то на тебя внимание обратит, что ты сильно работящая?
Ошибаешься, этим мужиков не возьмешь! Да и не больно-то ты умная. Вечно все
перевираешь и путаешь…
Последнее была заведомая ложь, однако меня в данный момент
волновало совсем не это.
— Вы уверены, что окна в переговорной были
закрыты? — Я сделала над собой титаническое усилие, чтобы голос звучал
спокойно.
— Точно, закрыты, — подтвердила Лариса, —
когда этот, как его, охранник Деткин пришел, он занавески раздернул — закрыты
окна были… Да при чем тут окна? Ты что думаешь — НЛО, что ли, влетел да
Меликханова вазой по кумполу стукнул? Совсем ты рехнулась, лучше бы о работе
думала…
С этими словами Лариса удалилась, а я продолжала сидеть,
ошеломленная. Если окна в переговорной были закрыты, это значит… значит…
— Вот ведь стерва! — раздался надо мной знакомый
голос, и за столик присела Лидия Петровна.
— А? — нехотя оторвалась я от раздумий. — Вы
про Ларису? Да уж, жуткая женщина. С чего это ее так разбирает, не пойму! Топит
и топит нашего Карабаса Барабасовича. Вроде бы у них раньше были отношения
нормальные…
Лидия Петровна откинула голову и поглядела на меня с
превосходством тайного знания.
— Вы еще не обедали? — спохватилась я. — Так
давайте поедим! Я угощаю!
Лидия приняла мое предложение благосклонно и заказала
дорогущие тигровые креветки. Я же удовольствовалась тушеными баклажанами с
ореховым соусом и салатом из морской капусты. Мысль о том, чтобы прихватить еще
пару-тройку китайских блюд с собой для Антона Степановича, пришлось отбросить
как совершенно неприемлемую: Лидия Петровна неминуемо бы заинтересовалась, кому
это я тащу такую прорву еды.
Отправив в рот креветку, Лидия зажмурилась от удовольствия и
заговорила невнятно:
— Ты, Евгения, сколько у нас работаешь?
— Пятый год, — ответила я, — но всю
предыдущую историю знаю — что до банка в этом здании НИИ был и Антон Степанович
работал там каким-то начальником.
Этими словами я хотела дать понять Лидии, чтобы не тянула
резину, не устраивала вечер воспоминаний, не тратила время на длинное
вступление, а переходила прямо к делу.
— Мы все там работали. — Лидия прожевала креветку
и пыталась палочками подцепить следующую, — в том числе и Лариса Ивановна.
Только она раньше была просто Ларисой.
— Ну-ну, продолжайте! — оживилась я, сообразив,
куда она клонит.
— Антон — мужчина интересный, видный…
— Вы думаете? — усомнилась я.
— Если ты все время будешь перебивать, я никогда до
сути дела не дойду! — обиделась Лидия.
— Молчу! — испугалась я.
— Опять же — начальник. И положила Лариска на него
глаз. Он, конечно, женатый — какой приличный мужик без хомута останется? —
но детей у них не было: сердце у нее слабое, и врачи рожать запретили. А
Ларисочка хоть и хрупкая с виду, но здоровье у нее лошадиное, об асфальт не
расшибешь! И решила она на этом сыграть — закрутить с Антоном любовь,
забеременеть, а дальше все само собой решится, он на ней женится, потому что
скандала не захочет.
«А вы-то откуда все в таких подробностях знаете?» — подумала
я, боясь произнести вслух хоть слово. Однако Лидия Петровна не зря хвасталась
своим знанием человеческой природы, она все поняла, как будто прочитала мои
мысли.
— Это еще не подробности, слушай дальше! Значит,
открыла она на Антона настоящую охоту. То в праздник какой к нему подсядет, то
в кабинет к нему бегает вроде бы по делу. А мы-то все давно поняли, потому что
куда денешься, все в одном котле варимся много лет, и не такое видали. Однако
должна тебе сказать, что Антон Степанович твердо держался. У него принцип был —
на работе ни-ни! В этом плане кристальной души человек, ни с кем и никогда!
Жену любил!
«Ну надо же, ни за что бы не подумала…»
— А может, просто сплетен не хотел!
«Оно-то вернее…»
— Но, как известно, судьба играет человеком, а человек
слаб, особенно мужчина. И нет такого мужика, который хоть раз не изменил бы
жене, разве уж совсем нестоящий, на кого ни одна женщина не польстится… А
Лариска упорная баба, шла к своей цели, как бульдозер. И однажды послали их в
командировку. Как уж она интриговала, чтобы с ним вместе оказаться, не могу
тебе сказать, а скорее всего, просто повезло. Знаешь ведь, кто ищет, тот всегда
найдет! Никогда не сдавайся!
«Бороться и искать, найти и перепрятать…»
— Вот ты все шутишь, а с этого места трагедия
начинается, — укоризненно сказала Лидия и подобрала с тарелки соус. —
Значит, в командировке нашли они время, улучили минутку. Короче, добилась
Лариска своего. Как вернулись — мы по Ларкиному виду все поняли. Ну, ждем, что
дальше будет. А дальше — ничего. Время идет, ничего не меняется. В столовую они
вместе не ходят, кофе не пьют, на машине Антон ее с работы не увозит. Все
по-старому, как будто ничего и не было. А Лариска с этаким положением вещей
примириться не хочет. Ребенком его пугнуть она не может, ребенок еще получиться
должен… И главное дело, разговора-то у них никакого не было, чтобы отношения
выяснять, просто он дает понять своим поведением, что ни во что ее не ставит.
Мало ли что в командировке было, дело житейское…
«Обидно, понимаешь…»
— Вот-вот. И тогда она подговорила одну такую… в общем
дуру полную, свою подружку, позвонить жене Антона и все рассказать. Как
говорится, глаза раскрыть.
«Так ему и надо. Не нужно было спать с кем попало…»
— Да, а про сердце больное ты забыла? — не
согласилась Лидия. — Короче, одна женщина из соседнего отдела жила в том
же доме, что и Антон, только в соседнем подъезде. От нее мы все точно узнали.
Значит, в тот день приходит Антон Степанович домой как ни в чем не бывало, а
жена ему: вот какую информацию я имею. И что ты на это ответишь? Ну, он,
конечно, юлит, оправдывается… В таком ведь деле что главное? Все отрицать — не
было, мол, ничего, никогда и ни с кем. А Антон слабаком оказался. Жена его в
лоб спрашивает: знаешь такую Ларису Ивановну Гладкую? Он и говорит как дурак,
что знает.
— А что же, не признаваться, если они вместе
работают? — я не выдержала и проговорила вслух.
Лидия поглядела на меня с легкой грустью.
— Наивная ты, Женя. И вроде уж не очень молодая, так
что пора бы и поумнеть, розовые очки сбросить. Ни в чем нельзя сознаваться, ни
с чем нельзя соглашаться, никаких утвердительных ответов нельзя давать. Как
только сказал «да» — все, пропал! Надо было стоять на своем — не знаю, мол,
никакой Ларисы, мало ли кто у нас в институте работает. А что ей, жене, по
телефону наговорили — так это все врут, из зависти нарочно подговорили
какую-нибудь бабу. Кто-то на его место начальника метит, вот и решил ему
подгадить на личном фронте. Или еще что-то придумать. В крайнем случае — очной
ставки требовать с той бабой. А Антон, видишь, растерялся — опыта у него в
таком деле маловато было. Короче — скандал, жене с сердцем плохо, «Скорую»
вызывали — наша сотрудница все из окна видела.
