Я подошла к стойке и уставилась на отставника с просительным
и выжидающим выражением.
— Куда? — осведомился он, смерив меня пристальным
и недовольным взглядом из серии «ходют тут всякие».
— У меня пакет для фирмы «Посейдон», — сообщила я
и демонстративно помахала перед носом охранника предусмотрительно заготовленным
конвертом.
— Ну, вспомнила! — Охранник откинулся на спинку
своего стула, и выражение его лица сменилось на скучающе-сочувственное. —
«Посейдона» здесь уже два года как нету!
— Ну надо же! — Я изобразила искреннее
расстройство и даже готовность заплакать. — В такую даль тащилась — и все
зря! Начальство меня в порошок сотрет! А куда они переехали, вы случайно не
знаете?
— Васильич! — крикнул охранник куда-то
назад. — Слышь, тут девушка про «Посейдон» спрашивает!
За стойкой приоткрылась незаметная дверка, и появился еще
один отставник, в отличие от первого — худой, как жердь, и лысый, как колено. Он
окинул меня заинтересованным взглядом и переспросил:
— «Посейдон»? А на что вам «Посейдон»?
— Пакет я для них принесла! — Я снова помахала в
воздухе конвертом. — Проект бизнес-плана…
— Пакет, говоришь? — Отставник громко сглотнул,
потер руки, глазки его подозрительно забегали. — Ты оставь мне этот пакет,
я передам, если случай подвернется…
— Нет, дяденька. — Я прижала пакет к груди. —
Мне велено в самые руки отдать… не знаете, куда они переехали?
— Зря только добиралась, — проговорил Васильич,
облокотившись на стойку. — Устала, небось?
— Ну… — ответила я неопределенно, ожидая
продолжения.
— Чаю хочешь? — Васильич буравил меня маленькими
бесцветными глазками. Мне стало как-то неуютно, но я не отступала:
— А куда все-таки этот «Посейдон» переехал? Мне начальник
велел непременно пакет передать…
— Ты заходи, отдохни… — тянул Васильич, —
чайку выпей, а я, может, разузнаю, где они теперь… у меня, знаешь, знакомых
много, ведь говорят — не имей сто рублей, а имей сто друзей…
Я обошла стойку и проследовала за настырным Васильичем в
едва заметную дверцу.
За этой дверью оказалась маленькая комната, где имелась
металлическая стойка с несколькими мониторами, на которых можно было видеть
вход в офисный центр, автостоянку, холл, площадку перед лифтами и еще какие-то
помещения, где сновали озабоченные сотрудники и посетители центра. Нижние полки
этого стеллажа были плотно заставлены видеокассетами. Приглядевшись, я заметила
надписи на этих кассетах — даты записи и короткие пометки, сделанные от
руки, — «холл», «стоянка» и другие какие-то названия.
Еще в этой комнатке стоял захламленный стол, на котором
красовались электрический чайник с логотипом «Кавалергарда», несколько
оранжевых кружек, открытая пачка печенья, подсыхающий плавленый сырок и мятые
газетные листы, здесь их использовали вместо скатертей и бумажных салфеток.
Васильич пододвинул мне стул, подал одну из оранжевых кружек
(с виду самую чистую) и коробку с чайными пакетиками.
— Ты выпей чайку, передохни, — повторил Васильич
свое гостеприимное предложение, — а я покамест попробую про твой
«Посейдон» разузнать…
Я и вообще-то не очень люблю чай из пакетиков — на мой вкус,
он отдает размокшей бумагой и веником, — а здесь к тому же было на
редкость неопрятно, да и вода в чайнике наверняка не фильтрованная, но пришлось
с благодарностью согласиться, чтобы получить нужную мне информацию.
— Ой, большое вам спасибо! — воскликнула я чуть не
со слезами на глазах. — Надо же, какой чай у вас хороший! Мой любимый!
Хоть немножко у вас передохну, а то с утра на ногах, так устала — просто сил
нет! Знаете, как начальство к курьерам относится? Просто ни во что не ставит!
Только вот руки бы помыть… где это у вас?
— Туалет-то? — переспросил прямолинейный
Васильич. — А вон, дверь рядом с канцелярским киоском!
Я воспользовалась его указаниями и без труда нашла нужную
комнату.
Возвращаясь, я приблизилась к стойке охранника. Тот как раз
в это время выписывал пропуск очередному посетителю и не обратил на меня
внимания. Я обошла стойку, приблизилась к незаметной двери в помещение охраны,
но отчего-то задержалась, прежде чем войти внутрь. Как будто чья-то невидимая
рука придержала меня за плечо.
Из-за двери доносился голос Васильича.
Судя по всему, гостеприимный охранник разговаривал с кем-то
по телефону.
— Да, вы же велели… да, она спрашивает про «Посейдон»…
конверт для них вроде бы… пробовал, но она не отдала… на курьера не очень
похожа…
Он замолчал, очевидно выслушивая указания собеседника.
Я замерла, боясь пропустить хоть слово.
— Задержать? Хорошо… минут пятнадцать я ее продержу, но
за большее не ручаюсь… все понял… до связи…
Я сосчитала до десяти, чтобы справиться с волнением, и вошла
к Васильичу с широкой наивной улыбкой на губах.
— До чего у вас все красиво! — пропела я
восхищенно. — Кафель всюду импортный, краны новые, даже трогать не надо —
руку протянешь, вода сама льется!
— Евроремонт! — с достоинством проговорил
Васильич. — Ты садись, дочка, чаю выпей… вот, печенье у меня есть…
Он пододвинул мне пачку, уселся напротив, сочувственно
разглядывая.
Я скромно отломила кусочек печенья, отпила чаю. Чай был даже
хуже, чем я ожидала.
— Ну как, удалось вам узнать, куда переехал
«Посейдон»? — осведомилась я, сделав еще один глоток и скосив глаза на
большие настенные часы.
С момента подозрительного телефонного разговора прошло три
минуты.
— Да вот позвонил одному знакомому, — отозвался
Васильич. — Служили вместе в строительных войсках, в Закавказском округе,
а теперь он в начальники попал. Обещал выяснить. Ты подожди, дочка, он скоро
должен перезвонить.
Он озабоченно взглянул на свои наручные часы, потом, для
верности — на стенные.
В это время дверь приоткрылась, заглянул второй охранник,
тот, что дежурил за стойкой.
— Слышь, Васильич, тут какие-то еще пришли…
эротизаторы!
— Не эротизаторы, а дератизаторы! — проговорила,
выдвинувшись из-за его спины, тетка огромных размеров со сложным сооружением из
рыжих волос на голове. — Дератизаторы — это борцы с грызунами, мышами и
крысами… нас начальство ваше пригласило для экстренной обработки! Верно,
Карлуша?
Откуда-то у нее из-под мышки выскочил маленький тщедушный
мужичок в приплюснутой кепке, с длинным и подвижным, как у крысы, носом.
— Крысы — они вредители номер один! — важно
сообщил он, откашлявшись. — От них такой ущерб, что просто ужас!
Страшенный, одним словом, ущерб! Так что нам, дератизаторам, памятник надо
ставить…
