— Что-что? — Антон шагнул вперед. — Так это я
из-за тебя в шкафу больше суток просидел? А ну, брось пистолет,
поговорим! — При этих словах Лариса приподнялась и попыталась вцепиться
Антону в лодыжку, как бультерьер, но я была начеку и пнула ее ногой.
— Зря вы так, — незнакомец явно огорчился. —
Я вовсе не преступник… правда, эти деньги мне очень нужны, но только для того,
чтобы вернуть семейную реликвию.
— Какую еще реликвию, — пробурчала я, — лапшу
вешаете…
— Боюсь, вы не поверите, — вздохнул
незнакомец, — но все началось двадцать лет назад…
— Ну, завел бодягу! — рявкнул Антон. — Этак
мы до утра проговорим!
— Подожди! — севшим внезапно голосом сказала я,
услышав про события двадцатилетней давности.
Ведь и мои несчастья начались двадцать лет назад…
— Меня зовут Олег… — Он помедлил. — Фамилия
вам ничего не скажет. Двадцать лет назад мы жили здесь, в Петербурге, то есть
тогда он назывался по-другому… Отец работал в машиностроении, что-то там
изобретал, даже патенты у него были. Мама была учительницей музыки. Но жили мы
не бедно, потому что мама происходила из старинной купеческой семьи, прадед в
свое время владел несколькими домами в центре города. Это все было давно, но
даже я помню, что кое-что от былого великолепия осталось. Дедушка был
профессором консерватории, мы жили в большой квартире на Мойке, обставленной
старинной мебелью. И драгоценности у мамы имелись. Правда, она никогда их не
носила — некуда было. Да и побаивалась. Сами понимаете, какое было время. Но я
мальчиком мало интересовался разными побрякушками.
И вот в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году нашей
семье пришлось срочно уезжать в Штаты. Родители не собирались этого делать, но
моя сестренка очень болела — почки. Нужна была срочная операция, а в нашей
стране тогда их не делали. И они решились. Квартиру тогда можно было только
обменять на меньшую, но на это ушло бы много времени. Успели лишь продать дачу,
да и то задешево. Драгоценности, сами понимаете, вывезти было никак нельзя,
тогда по рекомендации нашли людей, которые, купив драгоценности здесь, в
России, перевели бы деньги за них на счет за границей. Это сейчас все стало
гораздо проще, а тогда было не так. Конечно, родители собирались нарушить
советский закон, но никого не ограбили, не обворовали, просто им нужны были
деньги на лечение ребенка.
— И что дальше? — тихо спросила я.
— Дальше начинается собственно драма, — вздохнул
Олег, — человека, который взялся найти покупателя на драгоценности, звали…
Илья Меликханов. Двадцать первого мая отец запаковал драгоценности и деньги от
продажи дачи в пластиковый пакет — портфель решил не брать, чтобы не привлекать
внимания, — и ушел на встречу с Меликхановым — тот обещал проводить его к
ювелиру. Больше отца никто никогда не видел.
«Двадцать первого мая, — стучало у меня в
висках, — я не помню точной даты того, что случилось в полуразрушенном
доме, но это было весной, потому что на мне были легкие ботинки и новая
курточка… Стоп! — курточку принесла мама на день рождения, а он у меня
пятнадцатого мая… Так что вполне возможно, что…»
— К вечеру позвонил Меликханов, сказал, что прождал
отца в условленном месте ровно час и что так дела не делаются, — продолжал
Олег, — и что он умывает руки. Мама не находила себе места. Отец пропал, а
через три дня надо было уезжать. Что было делать? Идти в милицию и
рассказывать, что у него была с собой крупная сумма денег и драгоценности? А
как доказать, что он не сбежал от семьи? К тому же нам не позволили бы уехать…
И мама решилась — взяла нас с сестрой и самые необходимые вещи и села в
самолет. Никаких известий от отца мы не имели, и мама уверилась, что он умер. У
них были очень хорошие отношения, отец никогда бы не поступил с ней так подло —
украл драгоценности, деньги и скрылся. Мы жили трудно, но сестре все же сделали
операцию, и она поправилась. В последние десять лет я по делам много раз бывал
в России. Мы с матерью часто говорили на тему о прошлом, и она призналась мне,
что не вспоминает о тех драгоценностях, но хотела бы получить назад фамильный
серебряный крест — он принадлежал еще ее прабабке, уцелел во всех войнах и
революциях… Он дорог ей как память.
И вот я все это время наводил справки, завел знакомства
среди ювелиров и наконец нашел человека, который видел этот крест. И кто, вы
думаете, ему его продал?
— Меликханов… — пробормотала я и отметила
удивленный взгляд Антона.
Он явно скучал, слушая длинный рассказ, и удивлялся моему
серьезному отношению.
— Ясно, что этот гад заманил отца в ловушку, а там убил
и ограбил — не смог совладать с собственной жадностью. И ведь как верно все
рассчитал — что мать не станет поднимать шум, у нее было безвыходное положение!
И теперь мы даже на могилу отца не можем сходить!
— Я знаю, где он лежит… — еле слышно сказала
я. — Я вам покажу…
— Как? — Олег отшатнулся. — Откуда?
Я наклонилась к нему ближе и быстрым шепотом поведала всю
историю, случившуюся со мной двадцать лет назад.
— Он закапывал там труп… вашего отца, оттого и
всполошился так, когда меня увидел… Он и меня хотел убить, чтобы свидетелей не
оставлять… Меня сторож спас. И если бы кто-нибудь сообразил тогда выслушать
семилетнего ребенка внимательно… хотя вашему отцу это уже не помогло бы… А как
вы узнали про деньги?
— Я долго искал крест и вышел на женщину, чей муж
когда-то получил его в качестве взятки…
— Бывшая жена Самоцветова! — вскричала я. —
Вернее, его вдова!
— Вы должны извинить меня, Женя, — серьезно сказал
Олег. — Я не смог вам помочь в тот день, когда убили Меликханова. Сначала
я хотел его напугать, чтобы он сам пошел в милицию и признался в убийстве.
— Бомжом притворялись…
— И не только это… — смутился Олег. — Но
понял, что зря теряю время, — это не тот человек, у него совесть просто
отсутствует. Тогда я решил с помощью люльки влезть в окно… видит бог, я его так
ненавидел, что мог бы и сам убить. Но тут пришли вы и почему-то упали в обморок,
а потом явился этот… Мотыгин, они стали ссориться… дальше вы знаете. Я успел
только перетащить вас в сторону, чтобы вас не сразу заметили, а потом вылез и
закрыл окно. Теперь все разъяснится, а Анна сказала, что вернет мне крест,
только когда я найду эти деньги.
Итак, вы понимаете, что мне они очень нужны! — закончил
Олег свое повествование и наклонился к саквояжу.
— Скотина! — подала голос Лариса, извивавшаяся на
полу, безуспешно пытаясь освободить руки. — Ты еще не знаешь, с кем
связался!
Олег не обратил на ее слова никакого внимания. Он взялся за
сумку, но прежде чем поднять ее, щелкнул замком и открыл…
Лицо его вытянулось и побледнело.
— Ничего себе! — проговорил он,
выпрямляясь. — Вот за чем все охотились! — И он громко расхохотался.
— Что там? — движимая любопытством, я подскочила к
нему и заглянула в саквояж.
