Но второй раз, на рассвете, все было иначе, и потом, лежа в объятиях Сэма, изумленная Урсула уже ни с кем его не сравнивала.
— Бабушка попросила его прийти на свадьбу, — пояснил Джейсон. — Постоять возле церкви, на счастье. Она забыла об этом, но вспомнила, когда увидела снимок.
— Она его попросила?
— Считалось, новобрачная будет счастлива, если на свадьбе побывает трубочист. Им приплачивали за это. Почему-то бабушка прониклась именно к этому Райану и пригласила его. Прадед выдал ему пять шиллингов, по нынешнему — двадцать пять пенсов, но тогда это были немалые деньги. Бабушка встречалась с его женой и детьми — детей она только видела, но не разговаривала с ними. Жена трубочиста зашла к ним выразить соболезнование, когда умер Джеральд, а дети ждали ее на улице.
По спине Сары пробежал холодок словно ледяной палец гладил позвоночник, косточку за косточкой. Один из этих детей был ее отцом. Сын трубочиста.
— Сколько времени прошло с момента смерти ее брата и до свадьбы?
— Примерно шесть лет. Ей исполнилось девятнадцать. А дальше произошло кое-что интересное. Трубочист, этот Дж. У. Райан, умер на следующий год. Это бабушка тоже вспомнила — ей рассказывала мать. Он умер от туберкулеза или какой-то другой болезни легких, потому что дышал угольной крошкой. Тогда семья переехала.
Сара вздрогнула:
— Джейсон, это же «Вестник богов». Вы так и не прочли эту книгу? Там отец умирает от силикоза, а мать одна растит детей. И в другой книге — «Глаз на закате» — то же самое. Их берет на воспитание дядя, брат отца, вдовец, живущий в Лондоне. Сколько детей было у Райанов?
— Джоан видела в тот день троих, но, по ее словам, детей было больше — пятеро или шестеро.
— Джейсон, я тебя обожаю! Честное слово! Ты просто чудо. Высылаю чек. Ты же выяснишь, куда они переехали, что с ними случилось?
Разговор с Джейсоном вновь пробудил в Саре желание взяться за книгу. Она представила себе трогательную историю семьи Райанов, их бедность, безвременную смерть отца. Наверное, придется побольше выяснить о ремесле трубочиста. Глава вторая: краткая история трубочистов вообще. Подобное исследование ей понравится — не копание в архивах в поисках записей рождений и смертей, а нормальная библиотечная работа, старые книги, возвращение к первоисточникам.
Если связать историю семьи с сюжетом «Глаза на закате», это придаст ее мемуарам дополнительное, «художественное» измерение, чего и ждут от нее читатели. В первой главе, в первых же строках она расскажет более оптимистичную версию «Водяных детей», которую они с сестрой слушали на ночь вместо сказки.
— Жил-был трубочист, и было у него два сына…
20
Бесчувственные люди достигают власти, и тем большей, чем толще у них кожа. Из них выходят лучшие тираны.
«Полчаса в переулке»
В десять часов вечера в пятницу Сара отворила дверь Ланди-Вью-Хауса. Урсула вышла навстречу и, с недавних пор приученная к небольшим знакам внимания, протянула ей руку. Сара легко и без сантиментов клюнула мать в щеку.
— Как ты здесь?
Урсула могла бы ответить, что в основном была вовсе не «здесь». Могла бы сказать, что заглядывала в окна двух риэлторских компаний, но внутрь войти пока не решилась. Но трудно преодолеть давнюю отчужденность в отношениях. Сара устроилась в кресле, прихватив с собой стакан виски. На маленьком столе возле «папочкиного кресла» лежала вверх обложкой книга в бумажном переплете — здесь до приезда Сары сидела Урсула.
— Читаешь Титуса Ромни? — спросила Сара.
— Да. Неплохая вещь.
— Ма, ты подумала над тем, что мы с Хоуп рассказывали тебе про папу?
— Насчет того, что он поменял имя?
— Не просто имя. Он поменял свою жизнь. Стал другим человеком.
— Зачем мне думать об этом, Сара? Я ничего не знала. Если он действительно сделал это, то задолго до нашего знакомства.
— Но ведь и ты теперь носишь это имя.
Урсула вздохнула перед тем, как «высказать все»:
— Уже нет. Я вернула девичью фамилию. Теперь я Урсула Вик.
— Почему? — воскликнула Сара.
— Ты сама говоришь, это не мое имя, так что я не обязана его носить. Джеральд выбрал это имя — я от него отказалась. — На самом деле причина в другом, но сойдет и такое объяснение. — Пожалуй, мне тоже не помешает выпить, — добавила она.
— Я тебе налью.
До сих пор ни одна из дочерей не предлагала поухаживать за ней. Сара не забыла даже, что мать пьет только белое вино, и налила ей в бокал охлажденного.
— Ма, имя «Райан» ни о чем тебе не говорит?
— Не думаю. Ирландское имя, довольно распространенное. А что?
— Может, папа его упоминал, или писал каким-нибудь Райанам, или получал от них письма?
— Никогда. Почему вдруг, Сара?
Сара объяснила почему. Урсула изобразила интерес, хотя на самом деле не хотела ничего знать.
— В 1939 году семья переехала в Лондон, — закончила свой рассказ Сара.
— Началась война. Большинство людей пыталось эвакуироваться из Лондона.
— Они не могли. Слишком бедные. Вдову Райана позвал к себе родственник, и она приняла приглашение. Выбора у нее не было. И потом, они попали в Лондон еще до войны. Война ведь началась в сентябре, а они, наверное, переехали летом, после того как умер трубочист — то есть Райан, папочки отец.
— Если он был его отцом.
— Думаю, был. Вспомни книгу и истории, которые он нам рассказывал. Если ты вспомнишь что-то про Райанов, скажи мне, хорошо?
На этот раз встречались не в пабе, а в «Зелени», и время назначили более позднее, девять вечера. По установленным ими неписаным правилам Саре не следовало заговаривать с Адамом Фоли, а потому дальнейшие события застали ее врасплох. Едва приехав в клуб, Сара прямиком отправилась в туалет, а вскоре к ней присоединилась Рози. За это время Сара произвела в своей внешности изменения, на которые никогда прежде не решилась бы: уложила живописно всклоченные волосы гелем, накрасила губы ярко-красной помадой и втянула живот, чтобы черные кожаные брюки лучше смотрелись.
В момент нерешительности она сняла черный бархатный ошейник с золотыми шипами, но тут же надела снова, и как раз в эту минуту в туалет вошла Рози. Оглянувшись через плечо, подруга закрыла дверь и сказала Саре, что очень рада ее видеть, она боялась, что после той ссоры Сара не придет, но волноваться ей не о чем, поскольку сюда Адам Фоли не явится. Он не знает, где они собираются на этот раз, — собственно, потому-то и решили улизнуть в «Зелень», ничего ему не сообщая. Пусть Сара ни о чем не беспокоится и развлекается в свое удовольствие.
Саре пришла в голову дикая мысль помчаться в паб, но она тут же ее отбросила. В последний раз они зашли чересчур далеко, пора одуматься. Но как пережить этот вечер?
