– Ну дак и что? – спросил Сергеич. – Обычное
дело, как у всех…
– Оно‑то так, но понимаешь, покойный… как бы это
помягче выразиться… – Мишка сначала забуксовал, а потом выразился, как
придется: – Покойный очень трахаться любил. Вот хлебом его не корми, дай
только… ну, это самое. Видишь, до чего девку довел – кожа да кости…
– Да, – деревянно кивнул Сергеич, глядя на меня с
легким недоверием.
– А потом вдруг – раз! – и помер, – продолжал
Мишка. – И она ночей не спит, переживает. Думает, может, у него инфаркт
оттого, что ну… надорвался, сердце и не выдержало. Вот я и хочу выяснить, если
у него инфаркт, то это одно дело, а если от чего другого он помер – ну
отравился там, то тогда сестра, стало быть, ни при чем, и можно спать спокойно.
Так, Сергеич, как бы это узнать, а?
Ну, – Сергеич помолчал, – это дело ответственное.
Вскрытием у нас врачи занимаются, они с нашим братом санитаром не больно
разговаривают.
Мишка тут же расстегнул «молнию» на другом отделении сумки и
показал Сергеичу литровую бутылку «Охты».
– Это нужно через Антонину действовать, – рассудил
Сергеич, – она все документы оформляет. Пойду, узнаю.
– Ну, Мишка, ты даешь! – выдохнула я, едва
дождавшись ухода Сергеича.
– А то, – довольно ответил Мишка, – держись
за меня, не пропадешь.
Он сорвался с места и побежал за Сергеичем, выхватив у меня
кошелек, потому что неизвестная Антонина за бутылку ничего делать не стала бы,
это ясно.
Я посидела еще немножко, скучая, как вдруг из кустов сирени
вышла молодая рыжеволосая женщина и подошла ко мне.
– Вы ведь Петухова, Александра Петухова? –
спросила она негромко.
От неожиданности я вытаращила глаза и смотрела на нее молча.
– Вы – та самая журналистка, которая пишет под
псевдонимом Александр Кречетов? – настаивала рыжеволосая.
– Откуда вы меня знаете? – не выдержала я.
Неужели пришла слава, и люди узнают меня на улицах? Как‑то
очень неожиданно это все.
– Так откуда вы меня знаете? – спросила я более
твердо.
Запираться не имело смысла, девица была уверена, что это я.
– Мне говорил о вас Боря, Борис Ахтырский…
– Что? – Я вскочила со скамейки. – Когда он
вам про меня говорил и что? И кто вы, наконец?
– Вы уж простите, – усмехнулась девица, – я
тут из‑за кустов слышала, как вы его любовницей представлялись…
Я ощутила, что жутко покраснела. Паразит Мишка, поставил в
такое положение!
– Я сразу поняла, что это неправда, потому что его
любовница – это я, – грустно улыбнулась рыжеволосая. – Меня зовут
Светлана, Борис мне доверял. И он… он в последнее время очень чего‑то
боялся. Ваши статьи… дело не в них, просто это еще больше усугубило.
– Но ведь он говорил мне, что понятия не имеет о чем
речь! – вырвалось у меня.
– Ему так велели, – твердо ответила
Светлана. – Перед встречей с вами он заехал ко мне и сказал, что если с
ним что‑нибудь случится, я должна найти вас и передать вот это. –
Она протянула мне большой запечатанный желтый конверт.
На конверте не было подписи, и пока я тупо пялилась на него,
Светлана метнулась за кусты и исчезла.
Выскочил Мишка и схватил меня за руку.
– Бежим скорей, а то еще нагорит!
Мы бросились бежать, причем я все время отставала и вертела
головой, стремясь найти рыжеволосую Светлану, но ее и след простыл. Только в
машине Мишка перевел дух и сказал:
– Эта Антонина – та еще ведьма! Но показала мне
заключение патологоанатома. И в нем сказано: умер от паралича сердца.
– Что это значит – инфаркт, что ли?
– Черт его знает, – честно признался Мишка, –
там еще написано, что сердце и вообще все органы у него были здоровые, мужик‑то
молодой был. Так с чего это ему вдруг от инфаркта помирать? Бывают такие
лекарства, которые в большой дозе вызывают паралич сердца.
– Ты думаешь, я ему в кофе чего‑то такого
подсыпала? – заорала я.
– Про тебя не думаю, – спокойно ответил
Мишка, – но кто‑то другой мог… А что это у тебя? – Он показывал
на желтый конверт.
Я рассказала ему про рыжеволосую Светлану. Мишка закусил
губу и припарковал машину в ближайшем тихом переулке, потом взял из моих рук
конверт и аккуратно его надорвал.
Из конверта выпало три листка. Мы с Мишкой разложили бумаги
на коленях и принялись их внимательно изучать.
Первый документ представлял собой ксерокопию перечня
помещений, причем даже я, человек далекий от мира коммерческой недвижимости,
сразу поняла, что помещения эти должны пользоваться повышенным спросом и
вызывать у торговых фирм огромный интерес: все адреса были в центре города, на
оживленных улицах, недалеко от станций метро, кроме того, достаточно большой
площади, так что вполне – подходили для размещения магазинов, ресторанов или
ночных клубов.
Наверху страницы бледно пропечатался гриф «Отдел
коммерческой недвижимости КУГИ» и стояла чья‑то крупная размашистая
подпись.
– Ой, ой, ой, – тихонько бормотал Мишка и вырывал
у меня из рук документы.
Второй документ был копией факса, в котором предписывалось
некоему Викентию Романовичу распорядиться о передаче прав на реализацию
вышеперечисленных объектов недвижимости агентству «Домовенок» как победителю
закрытого тендера. Внизу стояла та же самая размашистая подпись, что и на
первом ксероксе.
Третий документ на первый взгляд не имел отношения к
коммерческой недвижимости. Он представлял собой приказ по подразделениям КУГИ о
введении новой формы . пропусков и предписывал всем начальникам подразделений в
трехдневный срок представить списки сотрудников с указанием должности и территориального
размещения. Внизу были указаны должность и имя автора приказа: заместитель
председателя КУГИ Березкин А. И. и стояла подпись этого самого Березкина. Точно
такая же, как на первых двух документах, – крупная размашистая подпись.
Я сидела, глядя на эти три бумаги, и до меня постепенно
доходило, какая бомба лежит у меня на коленях, уютно тикая часовым механизмом.
Причем эти три документа представляли собой бомбу именно в совокупности, в
сочетании.
Первый документ являлся перечнем крайне заманчивых
помещений, за которые любой здравомыслящий бизнесмен с готовностью выложит
кругленькую сумму. Второй документ предписывал какому‑то ответственному
лицу отдать права реализации этих лакомых кусочков известному мне «Домовенку»,
якобы выигравшему закрытый тендер. То есть отдать «Домовенку» всю прибыль,
которая возникнет при этой реализации, все те деньги, «белые» и «черные»,
которые выложат будущие хозяева помещений за право их приобрести или
арендовать.
