Надо отдать должное мамуле и ее гостю: после совместного
чаепития они удалились в мамулину комнату и предались там воспоминаниям юности,
а меня оставили в покое. Я быстренько выудила из Интернета все, что касалось
музыкальных новинок, и накатала рецензию на новый детективный роман Мымриной
«Затерянный в супермаркете». На сегодня работу можно было считать законченной,
но отчего‑то я не испытывала никакого морального удовлетворения.
Я выключила верхний свет и легла на диван. Было скучно, не
хотелось ни читать, ни смотреть телевизор. В такие минуты я сама себе противна.
Некрасивая, заурядная личность, к тому же абсолютно бесталанная. Гожусь только
на то, чтобы давать краткий обзор новинок видеорынка. Ничего не читаю, кроме
дурацких детективов, и те приходится просматривать наспех, а иногда просто
заглядывать в конец, иначе никакого времени не напасешься. Мне двадцать пять
лет, но на примете нет ни одного приличного мужика, с которым хотелось бы не то
чтобы жить вместе, но хотя бы встречаться чаще, чем раз в две недели. По поводу
замужества даже мамуля никогда не заводит никаких разговоров, она понимает, что
для этого ее дочь вряд ли когда‑нибудь созреет.
Провалявшись в полутьме минут сорок, я решила, что хватит
заниматься самобичеванием, и вскочила с дивана. Вдохнула свежий вечерний воздух
из открытого окна и подумала, что если бы все на самом деле обстояло так плохо,
как я сейчас представила, то выход у меня был бы только один – немедленно выброситься
из этого самого окна на улицу, а учитывая, что мы живем на втором этаже, вряд
ли удалось бы достичь желаемого эффекта.
На самом деле со мной все не так уж плохо. Насчет красоты,
как утверждает мамуля, – все относительно. То есть, если уж меня совсем припечет,
можно отдаться в мамулины опытные руки и она сумеет сотворить из своей
непутевой дочки что‑то приятное для глаз. Дальше, я вовсе не одинока,
меня любят в редакции, и еще есть куча приятелей. Насчет мужчин: только не
подумайте, что я старая дева! Все в этом смысле нормально, все произошло в свое
время, просто я считаю, что любовь в жизни – не главное. И пишу я не так плохо,
просто Гюрза придирается – такая уж стерва уродилась. И если сейчас
встряхнуться и сделать несколько звонков, то можно закатиться с компанией в
ночной клуб или в ресторан.
Успокоившись, я послушала еще немного, как на улице
заливается сигнализация в машине соседа, закрыла окно и легла спать.
Вернувшись на следующий день с работы, я обнаружила в доме
кучу гостей. Очень мило: мамуля даже не удосужилась предупредить.
Мамуля сбилась с ног и летала как заведенная из кухни в
комнату. Увидев меня, она прощебетала что‑то и упорхнула, а в коридор
выплыла Ираида.
– Сашок, привет! – Она подставила щеку для
поцелуя.
Я ткнулась носом в тугую щеку, в который раз поразившись ее
упругости. Ираида – старинная мамулина приятельница, сколько себя помню, вечно
она толчется у нас в доме. Сама по себе Ираида ровным счетом ничего из себя не
представляет – работает где‑то изредка непонятно кем, но есть у нее
постоянное хобби: Ираида коллекционирует мужей. Сейчас она на перепутье после
четвертого, но, зная Ираиду, все уверены, что скоро быть ей замужем за пятым.
Внешность у нее яркая и довольно‑таки вульгарная, она любит носить блестящие
платья, какое‑нибудь монисто на шее и огромные серьги в ушах, которые
покачиваются и звенят при ходьбе, как китайские колокольчики. Все четыре
предыдущих Ираидиных мужа были абсолютно разными: первый – физик, доктор наук,
он сейчас в Штатах, второй или третий – директор кафе «Сарацин», что на Большом
проспекте (директор сейчас в Израиле, а вместо кафе в том помещении находится
зоологический магазин «Кошачьи подарки»). Был среди мужей нищий запойный
художник, и, уж не помню, кто еще, но у всех этих мужчин была одна, вернее, две
общих черты: во‑первых, они все по очереди женились на Ираиде, а во‑вторых,
все они, несмотря на разницу в общественном положении, были людьми очень
незаурядными. Ираида, несмотря на кажущуюся внешнюю недалекость, обладает
сверхъестественным нюхом на интересных мужчин. Она выискивает их где угодно и
умеет заинтересовать своей персоной настолько, что многие решаются на ней
жениться. Правда, продолжались все ее браки недолго – максимум лет пять, но все
же количество мужей о чем‑то да говорит.
Трудно себе представить более несхожих людей чем Ираида и
моя мамуля, но тем не менее дружба их продолжается, как я уже говорила, много
лет. Думаю, что мамулю с ее стильностью и хорошими манерами не может не
отталкивать Ираидина вульгарность, но ее, как и всех нас, привлекают Ираидины
жизнерадостность и неиссякаемый оптимизм. Ираида просто налита жизненной
энергией, она бьет из нее через край.
– Как жизнь? Что‑то бледненькая, хахаль
бросил? – забросала меня вопросами Ираида.
Я не обиделась бы на нее, если бы даже и вправду меня только
что бросил хахаль – Ираида никогда не говорит людям гадости из любви к
искусству.
– Устала что‑то, – пожаловалась я просто
так, чтобы что‑то ответить.
– Это нехорошо, с этим надо бороться, – всерьез
озаботилась Ираида, – мужика заведи себе поздоровее – все как рукой
снимет.
– Где его взять‑то? – уныло возразила
я. – На дороге не валяется…
– На дороге только дерьмо валяется, – согласилась
Ираида, – хорошую вещь на дороге не найдешь.
– Помогла бы, что ли, – машинально бормотала я,
снимая ботинки.
– Сама сейчас на безрыбье, – вздохнула Ираида, но
я‑то видела, как горят у нее глаза охотничьим блеском, а лучи обаяния,
исходившие от нее, можно было наблюдать в темноте невооруженным глазом.
Из кухни выглянул Петр Ильич. Был он без пиджака, в рубашке
с закатанными рукавами, мамулин клетчатый передничек смотрелся на нем, как
фиговый листок на носороге.
– Сашенька, детка! – обратился он ко мне. –
Где у вас штопор?
Я только хотела ответить, как мимо пронеслась Ираида с
криками: «Я знаю, я сейчас найду!». Она смела меня под вешалку и исчезла в
кухне. Ошеломленно потирая ушибленный бок, я скрылась в своей комнате.
На мониторе компьютера был прикреплен листок бумаги с
нарисованным на нем черным фломастером восклицательным знаком. Это были ценные
указания от мамули: переодеться, причесаться, подкраситься, соорудить на лице
приветливую улыбку и немедленно выйти к гостям. М‑н‑да, пожалуй,
сегодня не спасут никакие джинсы, хоть серо‑буро‑малиновые. Мамуля
заботливо выложила для меня длинную черную юбку, ею же когда‑то и
купленную, и темно‑сиреневый джемперочек. Ну что ж, не будем спорить с
мамулей, тем более что мне абсолютно все равно, что надеть. Откровенно говоря,
раньше я всегда считала, что сиреневый цвет хорош только в одном случае – на
благоухающих весной кустах сирени, но в нынешний сезон все с ума посходили от
сиреневого. Сиреневые костюмы, сумочки, сиреневые куртки с сиреневым же мехом и
даже сиреневые легковые автомобили! Что ж, не будем отставать от моды.
