Сама не понимаю, почему я не послала тогда старого
искусителя подальше. Наверное, он все‑таки обладал какими‑то
гипнотическими способностями. Правда, тут и мамуля приложила свою безупречно
наманикюренную руку.
– Слушай, Александра, что говорит тебе умный и опытный
человек! Я понимаю, что слова родной матери для тебя ровным счетом ничего не
значат, но ты видишь, что Петр Ильич того же мнения…
Я, честно говоря, ничего такого не видела и считала, что
мамуля до сих пор мало интересовалась содержанием моих статей, больше внимания
уделяя борьбе за мой внешний вид. Мамуля меня очень удивила, когда я узнала,
что она, оказывается, чуть ли не вырезки собирает в папочку. И, чтобы эта
неожиданно спевшаяся сладкая парочка оставила меня в покое, я села за
компьютер, дала волю своему творческому воображению и в два счета настрочила
малюсенький материал.
«Мало кто обратил внимание на незначительное, казалось бы,
происшествие, имевшее место в ночь со вторника на среду неподалеку от
Смольного, на тихом и малолюдном Калужском переулке. Неизвестные злоумышленники
взломали металлическую дверь в помещении агентства недвижимости «Домовенок» и
похитили оргтехнику. Казалось бы, совершенно заурядное событие, не о чем
говорить. Такие мелкие кражи со взломом едва ли не ежедневно происходят в нашем
городе и давно уже никого не удивляют. Воруют куда масштабнее, воруют вагонами
и целыми составами, а тут, подумаешь, оргтехника! Однако давайте задумаемся,
что же в действительности стоит за этим скупым сообщением.
Злоумышленники похитили оргтехнику. Какую именно? С большим
трудом нам удалось выяснить, что украдены факс, ксерокс и компьютер. Понятно,
казалось бы, взяли то, что подороже. Но компьютер – это не просто оргтехника,
компьютер – это информация. Вспомним, офис какой именно фирмы подвергся ночному
нападению. «Домовенок» – агентство недвижимости, а недвижимость – это, дорогие
читатели, деньги, и большие деньги.
Вспомним также, что ночной инцидент произошел в
непосредственной близости к Смольному, где, помимо прочего, размещается
небезызвестный КУГИ – Комитет по управлению городским имуществом.
Из хорошо информированного источника, естественно,
пожелавшего остаться неизвестным, мы получили сведения о том, что «Домовенок»
не случайно был расположен так близко к КУГИ. Наш источник утверждает, что
именно через эту маленькую и малоизвестную фирму проворачивались большие дела.
Именно эта фирма, в частности, занималась оформлением аренды и продажи
коммерческой недвижимости, то есть торговых и производственных площадей, по
явно заниженным ценам. В чей карман, дорогие читатели, попадала разница? Куда
уплывали наши с вами недополученные миллионы? На этот вопрос теперь трудно
ответить, потому что компьютер, в котором хранился ответ на все эти вопросы,
украден. Что называется – концы в воду…
Но, боюсь, на этом история «Домовенка» не закончится. Все мы
помним громкое заказное убийство одного из руководителей КУГИ. Не ждет ли нас
череда столь же громких убийств? Не происходит ли в городе «черный передел»
сфер влияния в торговле городской недвижимостью? Во всяком случае, наш источник,
пожелавший остаться неизвестным, предсказывает именно такое развитие событий».
Я поставила точку и подписала материал:
«Александра Петухова».
– Не годится, – раздался голос у меня за спиной.
Я невольно вздрогнула и оглянулась.
Оказывается, этот старый инквизитор Петр Ильич стоял позади
меня и читал статью через мое плечо. Терпеть не могу, когда мне заглядывают
через плечо – в книгу, газету или в компьютер. Я уже хотела было взорваться и
нахамить, но перехватила мамулин строгий взгляд и сдержалась, только спросила
совершенно ангельским голосом:
– Что не годится – статья?
– Нет, статья как раз вполне приличная, то, что надо –
в меру пугающая, в меру интригующая. Я в вас не ошибся, Сашенька, писать вы
умеете.
Отчего‑то мне стало приятно. Все‑таки каждый
человек падок на лесть!
– Главное, – продолжал Петр Ильич, – намек на
загадочный источник информации. А вот подпись – никуда не годится.
– Это уж к мамуле вопрос, – обиделась я, –
какую от родителей фамилию унаследовала, той и подписываюсь. И не нахожу в ней,
между прочим, ничего постыдного.
– Ничего постыдного в этой фамилии, конечно, нет,
фамилия совершенно нормальная, но у такой статьи, да и у любого материала на
криминальную тему автор должен быть мужчина.
– Что еще за дискриминация! – снова возмутилась я,
на этот раз всерьез.
– Никакая не дискриминация, а элементарное чувство
стиля. Тема жесткая, кровавая, милое женское имя под статьей создает некий
стилистический диссонанс.
– Петр Ильич совершенно прав! – немедленно
включилась в дискуссию мамуля. – Именно стилистический диссонанс!
В том, что касается стиля, с мамулей лучше не спорить. Хотя
я и понимала, что стиль здесь ни при чем, а налицо элементарный мужской
шовинизм, но спорить с этими двумя – себе дороже. На глазах теряя остатки
самоуважения, я смирилась и спросила:
– Ну и как же мне подписаться – Александр Петухов?
– Александр – это очень хорошо: минимальное отступление
от истины и вполне мужественно. А вот Петухов… как‑то это несолидно!
Может быть, лучше Кочетов? Хотя есть такой писатель… Или Кречетов? Вот,
пожалуй, отличный псевдоним – Александр Кречетов!
Я хотела было поймать его: «Ага! Все‑таки вам наша
фамилия не нравится!» – но потом подумала о мамуле и решила промолчать.
Кречетов – так Кречетов. Все равно Гюрза в жизни такой материал не возьмет.
Наконец эти двое людоедов отпустили меня спать. Я заснула со
спокойной совестью – покажу завтра статью Гюрзе, выслушаю от нее обычный
нагоняй и забуду об агентстве «Домовенок» навсегда.
Мишка Котенкин вышел на работу, но выглядел бледно.
Рассказывал всем, что отравился несвежими креветками на презентации по случаю
открытия нового сетевого журнала, но Кап Капыч шепнул мне, что Мишка просто
перепил там и вчера отлеживался дома, мучаясь похмельем.
Я собралась с духом, открыла дверь в кабинет Гюрзы, положила
статью ей на стол и пошла на выход, ожидая предательского выстрела в спину.
Но Гюрза на мою статью даже не взглянула. Она была в обычной
истерической запарке, прошипела что‑то невразумительное и схватила
телефонную трубку – звонил Главный. С ним она разговаривала совсем другим
голосом. Надо будет как‑нибудь поговорить со специалистом по змеям,
наверняка у ядовитых змей в период спаривания тоже появляется совершенно другое
шипение, нежное и воркующее.
Переговорив с этим небожителем, Анфиса переключила голос на
свою обычную тональность и подозвала меня:
– Петухова! Что ты там принесла?
– Статью о намечающемся переделе в сфере…
