Я позвонил Трули в офис. Когда меня наконец с ним соединили, он воскликнул:
— Слава богу! Я весь день пытался с вами связаться! Где вы пропадали? — В его голосе прозвучало бешенство.
— Вы же сами сказали, чтобы я устроил себе день отдыха. Неужели забыли?
— Ну да-да, но теперь это все в прошлом. Восьмой канал хочет в вечернем выпуске новостей показать интервью с вами, и Джонатан считает, что это очень хорошая мысль.
— Выступить по телевидению? — удивился я.
— Трехминутный сюжет в пятичасовом выпуске новостей, и Джонатан хочет, чтобы вы туда поехали.
— Трули, у меня уже есть планы на вечер. Ко мне приехали гости из другого города.
— Послушайте, сегодня наша команда это уже обсудила, и мы хотим, чтобы вы были доступны для прессы. Или мы будем контролировать средства массовой информации, или это сделает окружная прокуратура, а нам все же хотелось бы, чтобы это были мы. Открытость имеет очень большое значение. Искренность — это все. Пока что у нас больше ничего нет.
Я уже начал жалеть, что перезвонил ему.
— Журналисты хотят знать, как какому-то парню, работающему независимо, удалось обыграть всю полицию Лос-Анджелеса на ее собственном поле.
— Я никого не обыгрывал. Я просто потянул за ниточку, и мне повезло.
Люси уже закончила разговаривать по телефону и выжидающе смотрела на меня.
— Верно. Вот почему вы добились успеха, пока восемь тысяч синих мундиров потягивали кофе и наслаждались булочками.
— Трули, я никого не обыгрывал. — Я уже начал потихоньку раздражаться.
— Вам нужно будет только прийти в студию и произвести приятное впечатление. У вас есть обаяние, вы нравитесь людям. А больше ничего и не нужно. Это же телевидение.
Зажав трубку ладонью, я повернулся к Люси:
— Трули хочет, чтобы я сегодня дал интервью на телевидении, но тогда мы не сможем отправиться в Беверли-Хиллз.
Люси улыбнулась и погладила мою руку.
— Ну раз надо, так надо. В Беверли-Хиллз мы поедем потом.
— Но тогда у тебя не останется времени на магазины. Ты уверена?
— Мы поедем смотреть, как у тебя берут интервью. Это же будет здорово! — снова улыбнулась Люси.
— Что вы сказали? — нетерпеливо произнес Трули.
— Расслабьтесь, Эллиот. Я все сделаю.
— Сейчас уже почти три часа, и Восьмой канал хочет, чтобы вы были в студии в половине пятого. Берите карандаш, и я вам объясню, куда ехать.
Трули дал мне все необходимые указания. Люси, Бен и я съездили домой, переоделись, затем отправились в телестудию Восьмого канала, расположенную на восточной окраине Голливуда. «Мы доставляем самые свежие новости лично для вас!»
Оставив машину на стоянке перед зданием студии, мы прошли через главный вход к женщине-администратору, сидевшей в кабинке из пуленепробиваемого стекла. Вестибюль был также отгорожен от остального здания толстым стеклом, а рядом с будкой администраторши имелась массивная дверь с электронным звонком. Интересно, а пытался ли кто-нибудь прорваться в телестудию силой? «Пустите меня в эфир, или я всех перестреляю!» Мало ли что может случиться.
Я объяснил администраторше, кто я такой и почему здесь, и через несколько минут появилась женщина лет сорока и открыла дверь изнутри.
— Привет, — сказала она. — Я Кара Сайкс, режиссер программы новостей. Вы мистер Коул?
— Совершенно верно. А это Люси Шенье и ее сын Бен. Они со мной.
Я держал Люси за руку. Кара Сайкс придержала дверь, чтобы нас впустить.
— Очень хорошо. Съемки начнутся через несколько минут, так что времени у вас в обрез. Будьте добры, следуйте за мной.
Мы прошли по длинному коридору, затем — через редакцию новостей, где толпились ответственные за программу, и наконец оказались в съемочной студии. Сидевшие за столом ведущие — мужчина и женщина — смотрели в объективы телекамер, снабженные суфлером. Режиссер выпуска стоял между телекамерами и указывал на экран, на котором появлялся текст новостей. За столом были места для спортивного обозревателя и диктора-метеоролога, читающего прогноз погоды, но они пока пустовали. Студия была устроена так, что ведущие сидели спиной к редакции новостей, отгороженной стеклянной перегородкой, чтобы зрители могли видеть, как команда Восьмого канала доставляет самые свежие новости лично для них.
— Лайл Стодж и Марси Бернсайд будут вести пятичасовой выпуск новостей, — шепотом объяснила Кара. — Лайл возьмет у вас интервью.
— Понятно.
Лайл Стодж был здоровенным парнем лет пятидесяти, с чуть тронутыми сединой висками. Марси Бернсайд оказалась чрезвычайно привлекательной женщиной лет под сорок, с темными волосами, выразительными глазами и приятной, открытой улыбкой.
— Вам уже приходилось давать интервью в прямом эфире? — спросила Кара.
— Нет.
— Тут нет ничего трудного. Просто говорите, обращаясь к Лайлу. Не смотрите в объектив камеры.
— Хорошо.
— Я беседовала с Джонатаном и понимаю, насколько все это важно. Здесь все на вашей стороне.
— На моей стороне?
— Просто расслабьтесь и получайте удовольствие. В настоящий момент вы главный герой.
— Похоже, здесь уже наслышаны о столпотворении в «Юниверсал», — пожав мне руку, шепнула Люси.
Нет, Люси у меня прямо от чертей остаток.
Лайл закончил читать материал о нелегальных иммигрантах с Тайваня, работающих на подпольной фабрике в Гардене, и Марси начала сюжет о Притзике и Ричардсе. Она сообщила о том, что полиция и ФБР расширили круг поисков на семь штатов и что, согласно крепнущему неофициальному мнению, Притзик и является тем самым Джеймсом Иксом.
Режиссер выпуска поднял руку и сделал ею круговое движение, после чего Марси Бернсайд сказала, что выпуск новостей Восьмого канала продолжится ровно через одну минуту. Затем режиссер поднял обе руки и объявил:
— Давайте рекламу. У нас затишье.
— Твою мать! — тотчас же заорала Марси Бернсайд. — Что там с сигналом в моем долбаном наушнике? — Она покрутила головой, обводя гневным взглядом студию. — Стюарт, живо сюда! Что ты стоишь как болван! Господи боже мой!
Да, не слишком-то интеллигентно!
Схватив меня за руку, Кара сказала:
— Пора!
Она быстро подвела меня к столу и усадила на свободное место спортивного обозревателя, а операторы передвинули камеры, чтобы взять в кадр нас с Лайлом. Я увидел на суфлере первые слова Лайла, застывшие в ожидании окончания рекламы. Режиссер прикрепил к воротнику моей спортивной куртки крошечный микрофон, пропустил провод за пазухой и воткнул разъем в гнездо толстого кабеля, лежащего на полу. Тем временем Кара представила меня Лайлу Стоджу, который сказал:
