— Да я понятия не имела, где искать милицию в этой
дыре! — вскричала Катя.
— Ну вот, на ДТП милиция уж точно приехала бы…
Катя посмотрела на него с такой тоской, что Сергачев снова
нахмурился и спросил строго:
— Вы что же, не доверяете милиции? Вы, может быть, и
мне не доверяете?
— Здесь, в этом кабинете, я вам верю, — сказала
Катя, сильно покривив душой, — а на большой дороге, одна, без документов и
денег… Позвольте вам напомнить, что меня остановили на дороге мнимые сотрудники
ГИБДД. Документы мне предъявили, а один даже в форме был.
— И куда же вы отправились? — Сергачев решил
оставить ее выпад без ответа.
— Решила доехать на рейсовом автобусе до своего дома…
— Без денег? — Теперь в голосе следователя
послышалось ехидство.
— Ну… — В ту же секунду Катя поняла, что ни за что
не назовет следователю имя Татьяны. Не хватало еще ее впутывать. Потому что
если с ней, потерпевшей, он разговаривает таким тоном, то приезжую нищую
девчонку сразу же заподозрит во всех смертных грехах. Нечего сказать, хорошо бы
она отблагодарила Таню за то, что та ей помогла в трудную минуту! —
Кондуктор пожалела меня и пустила просто так, — буркнула Катя.
Сергачев выразил все свои сомнения одним лишь хмыком.
— И вы попали домой? — скучным голосом спросил он.
— Н-нет, я побоялась идти одна по пустынной дороге и
решила поехать в Москву…
Катя пыталась думать. Если она начнет подробно пересказывать
этому несимпатичному следователю все свои страшные приключения, то дело
неминуемо дойдет до дяди Васи. А вот уж этого-то никому знать никак нельзя.
Тогда и про Павла по кличке Рафинад тоже ни в коем случае нельзя упоминать.
— Послушайте, — внезапно рассердилась она, —
какая вам разница, когда и каким образом я добралась домой? Меня ограбили,
похитили и не убили только по чистой случайности! Так ищите тех, кто это
сделал, а не тратьте время на бесполезные расспросы! Заодно, может, и машину
найдете…
— Мне, Катерина… — он заглянул в папку, —
Антоновна, про машину вашу неинтересно. Этим другие люди заниматься будут, да и
не найдут, разумеется, поскольку давно уже умельцы все номера где надо перебили
и продали ее куда подальше… А вот у меня два трупа в лесу на сороковом
километре. И моя обязанность выяснить, кто их убил и почему. Виновного найти и
вину его доказать! А уж наказанием будут судебные органы заниматься.
— Ах вот как? — спросила Катя дрожащим от ярости
голосом. — Вам важно, кто тех двух бандитов убил! Два трупа у него! А если
бы дело по-другому обернулось, то у вас один был бы труп — мой! И того бы не
нашли, потому что они меня в яму собирались зарыть! Тогда и дела бы никакого не
было! А вам только лучше!
— Та-ак… — протянул Сергачев и бросил ручку на
стол перед собой, — договорились…
Катя молчала, усиленно стараясь удержать рвущиеся наружу
злые слезы. Когда затянувшееся молчание повисло в кабинете, как дым дешевой
сигареты, следователь откашлялся и сказал, не глядя на Катю:
— Вот что, Катерина… Антоновна, давайте-ка все с начала
начнем. Значит, вы утром ехали в Москву. А зачем?
— На встречу с подругой, — неохотно ответила Катя,
вспомнив звонок Дроздовой.
— Она может это подтвердить?
— Может… — по инерции ответила Катя и тут
вспомнила жуткие Лидины выпученные глаза и свой ужас в кабинке туалета рядом с
валявшимся на полу телом. До чего же она измучилась, если убийство Лиды
совершенно выскочило у нее из головы! Тут же всплыли воспоминания, как Лида
юлила и отказывалась от своего звонка, когда Катя просила ее приехать и помочь.
Лидка говорила, что лежит с температурой — ага, а сама в ночной клуб
потащилась. И кто ее убил, равнодушно подумала Катя, наверное, наркоман
какой-нибудь… Хотя там охрана… Так или иначе, допросить ее этому Сергачеву не
удастся. Но ведь звонок был, в конце концов, домработница может подтвердить!
Тут же Катя вспомнила об утренней размолвке с Наташей, как
та обиделась на нее из-за того, что ее якобы заподозрили в том, что она роется
в драгоценностях и документах хозяйки. Еще нарочно ничего не скажет милиции!
— Что вы имеете в виду? — не веря самой себе,
вскричала она. — Почему это кто-то должен подтверждать, что я ехала в
Москву на встречу? Да какая разница, куда я ехала! Вы что, меня подозреваете?
— Ну, определенных подозрений у меня еще нет, —
уклончиво ответил следователь, — но сами посудите, Катерина Антоновна, вы
нервничаете, путаетесь в показаниях, не можете дать вразумительного ответа на
простые, ясные вопросы…
— Меня едва не убили!
— Допустим, — Сергачев наклонил голову, — но
сейчас вы не производите впечатления человека не в себе — говорите здраво,
выглядите аккуратно. Но отчего-то умалчиваете о некоторых вещах, уж извините,
рассказ ваш доверия не вызывает.
— Да в чем вы меня подозреваете? — Катя просто
задохнулась от возмущения, которое было тем более сильно, что в глубине души
она не могла не признать некоторой правоты следователя Сергачева — она и
вправду многого недоговаривала. — По-вашему, я сама запихнула себя в
багажник и отвезла в лес?
— Не надо утрировать, — поморщился он, —
повторяю: в вашем случае я еще ни в чем не уверен, но многолетний опыт
подсказывает, что дело ваше очень похоже на сговор. Вы в своих показаниях
совершенно очевидно кого-то покрываете.
— Но при чем здесь ваши два трупа в лесу? —
спросила Катя как могла спокойно.
— А при том, что вы вполне могли сговориться с вашими
похитителями. Или с одним. То есть я ничего не утверждаю, но такие случаи в
моей практике бывали. Фиктивное ограбление, потом машину и ценные вещи продают,
а денежки делят пополам.
— Но зачем мне красть свою собственную машину? —
едва не взвыла Катя. — Я и так могу ее продать, если захочу!
— А чтобы муж не узнал, — дробно рассмеялся
Сергачев, — мало ли там, в казино дамочка проигралась или любовнику срочно
деньги понадобились! У мужа ведь не попросишь, а так — ограбили, и все!
— Боже мой! — Катя прижала руки к вискам, потому
что в глазах потемнело и в голове застучали тысячи злобных молоточков. Она
вспомнила жуткий взгляд главного бандита, этого ненастоящего лейтенанта
Смородина.
— Вполне допустимо, что сговорились вы с одним из
троих, — добивал ее Сергачев.
— И он убил ради меня собственного брата? —
прошептала Катя, потому что голос отказывался повиноваться.
— Ну, что они братья, мы знаем лишь с ваших
слов, — протянул следователь, — а это, сами понимаете…
— То есть вы мне не верите… — И в это время Катя
вспомнила слова Стаса, что милиция уже точно определила участие в деле обоих
братьев Саловых. И этот иезуит, что сидит напротив, не может не знать
обстоятельств дела! То есть он нарочно ее запутывает, вместо того чтобы
расследовать дело!
