Мой кот сидел возле своей миски на кухне. Он черный, поджарый, с рваными ушами, сломанными зубами и шрамами, полученными за полную приключений жизнь настоящего кота-самца. Иногда у него случаются припадки.
— Обед готов? — поинтересовался я.
Кот подошел и потерся о мою ногу.
— Хорошо, как насчет мясного рулета? — спросил я.
Он снова потерся о меня и вернулся к своей миске. Мясной рулет он любит больше всего на свете. А еще «Китнипс».
Я достал еду из морозилки, положил в микроволновку, чтобы разморозить, включил духовку, чтобы она нагрелась, и открыл банку «Фальстафа». Было двадцать минут шестого, работа заканчивается в шесть. Я выпил немного «Фальстафа», затем позвонил в Гильдию киноактеров и поговорил о Карен Шипли с женщиной, которую звали миссис Лопака. Та подтвердила все, что рассказала мне Пэт Кайл, и не добавила ничего нового. Я ее поблагодарил, повесил трубку, набрал номер Гильдии актеров массовки, а затем номер АФАРТ.
[10]
Ничего. Тогда я позвонил к себе в офис, чтобы проверить автоответчик, рассчитывая, что там появилось сообщение из телефонной компании или из «Бэнк оф Америка». Ничего. Кто-то по имени Хосе требовал, чтобы некто по имени Эстебан немедленно ему позвонил. Хосе был в ярости. Тогда я набрал номер своего партнера Джо Пайка.
— Магазин оружия, — сказал Пайк.
Он хозяин магазина оружия в Калвер-Сити.
— У нас новое дело. Найти женщину и ребенка.
— Я тебе нужен?
— Ну, я у себя дома, и в меня пока еще не целится снайпер, засевший на противоположной стороне каньона. Так что, думаю, пока не нужен.
Пайк промолчал.
— Ты знаешь режиссера Питера Алана Нельсена? Он наш клиент.
Пайк продолжал молчать. Пытаться разговаривать с Пайком — это все равно что заполнять паузы в беседе.
— Джо, попробуй участвовать в разговоре, — посоветовал ему я. — Это легко. Нужно только что-нибудь сказать.
— Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать, — ответил Пайк и повесил трубку.
Вот и весь разговор.
Микроволновка звякнула, я вытащил мясной рулет, отправил на чугунную сковороду, открыл банку молодого картофеля, вылил воду, выложил его вокруг рулета, посыпал чесноком и паприкой, затем поверх рулета положил бекон и поставил все это в духовку на большой огонь. Я люблю зажаристую корочку на мясном рулете.
— Мняу? — спросил кот.
— Тебе и мне, — ответил я. — Через сорок пять минут.
Мой ответ его не слишком обрадовал.
Я прикончил «Фальстаф», взял новую банку, выпил почти все по дороге в душ, а остальное — на обратном пути. Когда еда была готова, я достал две тарелки, зажаренные края положил себе вместе с картошкой. А серединку отдал коту. Он внимательно за мной наблюдал. И громко мурлыкал. Я полил свою порцию соусом «Табаско», а его — обычным и отнес обе тарелки на террасу. Здесь у меня стоит стеклянный стол и пара стульев, и иногда мы едим за столом, а порой снимаем центральную секцию перил, садимся на краю и смотрим на каньон. Перила портят вид. А без них мы становимся его частью. Мы любим тут есть.
Когда мы поужинали, я спросил:
— Ну? Вкусно было?
Кот потянулся и пукнул. Да, похоже, стареет.
Я отнес в дом тарелки, помыл их, поставил на место, налил себе на палец виски «Нокандо» и устроился на диване с последним романом Дина Кунца, как вдруг кто-то позвонил в дверь. Питер Алан Нельсен и его подружка Дани. Питер был в том же костюме, что и утром. Дани переоделась в голубые джинсы и дизайнерскую футболку с маленькими жемчужинами. Бледно-сиреневого цвета. Футболка великолепно на ней смотрелась.
Питер вошел, не дожидаясь приглашения, и сказал:
— Ну, что нового, Частный Сыщик? Дело сделано?
Он постоянно щурился и раскачивался из стороны в сторону, а его костюм пах так, словно его облили бурбоном.
Спотыкаясь, Питер вышел на середину комнаты и, оглядевшись по сторонам, заявил:
— А тут неплохо. Один живешь?
— Угу.
Кот зарычал, в груди у него что-то шипело и булькало.
Питер увидел мой стакан:
— Что это? Виски?
Я достал стакан и налил немного «Нокандо». Потом протянул бутылку Дани, но она покачала головой. Достойная особа.
Питер подошел к стеклянной двери, откуда открывался вид на каньон, и выглянул наружу.
— Слушай, а мне нравится. Отличный вид. У меня есть дом в Малхолланде, там тоже роскошный вид. Ты должен как-нибудь ко мне заскочить. Устроим вечеринку.
— Обязательно.
Питер увидел кота, который, точно сфинкс, сидел на спинке дивана.
— Эй, котик, привет!
— Будьте осторожны. Он довольно злой и кусается.
— Дерьмо! Я умею обращаться с котами.
Питер, покачиваясь, подошел к дивану и протянул к коту руку. Тот его два раза укусил и с ворчанием спрятался под диваном. Питер отскочил назад и потряс рукой, затем наклонился, чтобы заглянуть под диван. Со своего места в противоположном конце комнаты я видел кровь у него на руке.
— Злющий сукин сын! — воскликнул Питер.
Дани спокойно стояла в сторонке, и мне показалось, что лицо у нее грустное.
— Питер, уже поздно. Я устал и собирался лечь спать. Что вы хотите? — спросил я.
Питер выпрямился и посмотрел на меня так, будто я пошутил.
— В каком смысле спать? Еще рано. Дани, скажи ему, что еще рано.
Дани посмотрела на часы.
— Уже десять минут одиннадцатого, Питер. Для некоторых людей это поздно.
— Дерьмо! — заявил Питер. — Десять минут одиннадцатого для парней вроде нас — детское время. Я думал, мы куда-нибудь завалимся, выпьем чего-нибудь, может, сыграем на биллиарде… ну типа того.
Он сел на диван и положил руку на спинку, забыв про кота. Кот зарычал. Питер подскочил и перебрался на стул в противоположном конце комнаты.
— В другой раз, — отозвался я.
Питер нахмурился. Мой ответ ему не понравился.
— Эй, ты что, не хочешь оттянуться?
— Не сегодня.
— Почему?
— Я устал и хочу спать, но главным образом потому что вы уже достаточно выпили и еле ворочаете языком.
Дани издала едва слышный, какой-то невнятный звук, но когда я на нее взглянул, то увидел, что она смотрит мимо нас. Питер нахмурился и наклонился вперед.
— А у тебя острый язык.
— И все остальное тоже.
Он налил себе еще виски, встал и подошел к стеклянной двери.
