— По-моему, он в сортире.
— Тогда постучи в дверь.
Старки одолжила кассетный магнитофон у сержанта по имени Леон Тули и поставила на свой стол. У каждого детектива в отделе имелся собственный стол в крошечном закутке, отделенном перегородкой в большой главной комнате. Создавалась иллюзия уединенности, но перегородки не доходили до потолка, и на самом деле все были у всех на виду. И разговаривали шепотом, если не хотели привлечь внимание Келсо, который проводил большую часть времени за дверью своего кабинета. Ходили слухи, будто он целыми днями шарится в Интернете, пытаясь повыгоднее пристроить свои акции.
Марзик и Сантос пришли через несколько минут со стаканчиками кофе в руках.
— Ты видела Келсо? — спросил Сантос.
— Нет, а нужно?
— Он про тебя спрашивал утром.
Старки посмотрела на Марзик, но ее лицо оставалось непроницаемым.
— Господи, Хорхе, хорошо, что кто-то мне про это сказал. Давайте сначала послушаем пленку, а потом я схожу к Келсо.
Сантос и Марзик взяли стулья, когда Старки включила магнитофон. Сначала прозвучал голос оператора службы «911», чернокожей женщины, затем они услышали голос с сильным испанским акцентом.
СНП:
[7]
Девятьсот одиннадцать. Я могу вам чем-нибудь помочь?
ГОЛОС: Eh… se habla español?
[8]
СНП: Я могу переключить вас на оператора, говорящего по-испански.
ГОЛОС: Э-э-э… Нет, все порядок. Слушайте, вы послать сюда кого-то, чтобы посмотреть.
Сантос наклонился вперед и остановил пленку.
— Что там у него за спиной?
— Похоже на грузовик или автобус, — ответила Старки. — Он звонит из телефона-автомата неподалеку от Сансет, в квартале к востоку от торгового центра.
Марзик скрестила на груди руки.
— А разве перед кубинским рестораном нет телефона-автомата?
— Есть. И еще один на противоположной стороне улицы, около маленькой продуктовой лавочки, гватемальской. Но он прошел целый квартал.
Сантос посмотрел на нее.
— Откуда ты знаешь?
— Мне позвонили из СНП и сообщили адрес. Сегодня утром я там побывала.
Марзик, глядя в пол, что-то проворчала. Вроде того, что только неудачник, у которого нет собственной жизни, на такое способен.
Старки снова включила магнитофон.
СНП: На что посмотреть, сэр?
ГОЛОС: Э-э-э… я смотреть в та коробку, и я думать, там бомба.
СНП: Бомба?
ГОЛОС: Там трубки, понимаете? Не знаю. Я пугаться.
СНП: Назовите ваше имя, сэр.
ГОЛОС: Она коло мусора, знаете? Такой большой ящик.
СНП: Мне нужно ваше имя, сэр.
ГОЛОС: Лучше приезжать, чтобы смотреть.
Раздался щелчок, говоривший повесил трубку. На этом пленка закончилась. Старки выключила магнитофон.
Марзик хмурилась.
— Если все по-честному, почему он не назвал своего имени?
Сантос пожал плечами.
— Ты знаешь людей. Может, он нелегальный эмигрант. Возможно, живет где-нибудь поблизости и постоянно там вертится.
Старки принялась искать листок бумаги, чтобы сделать записи. Ей удалось найти только «Голубую линию», газету полицейского департамента Лос-Анджелеса. Она нарисовала примерную карту улицы, изобразив на ней торговый центр и расположение телефонов-автоматов.
— Он сказал, что заглянул в мешок. Хорошо. Значит, он находился рядом с торговым центром. Его напугал вид трубок. В таком случае почему он не воспользовался телефоном около кубинского ресторана или тем, что на другой стороне улицы? Почему прошел целый квартал на восток?
Марзик снова скрестила на груди руки. Она так делала всякий раз, когда ей что-то не нравилось. Старки читала ее, как открытую книгу.
— Может быть, он не был уверен, что это действительно бомба и что следует позвонить. Иногда людям приходится уговаривать себя что-то сделать. Господи, пару раз я уговаривала себя посрать.
Сантос нахмурился, ему не нравилось, как Марзик выражается, затем постучал пальцем по телефону, что рядом с прачечной.
— Если бы я обнаружил что-то и решил, что это бомба, я бы постарался убраться от нее как можно дальше. Я бы не стал стоять рядом с ней. Возможно, он боялся, что она взорвется.
Старки задумалась над его словами, а потом кивнула. Звучит разумно. Она швырнула газету в мусорную корзину.
— Ладно. У нас есть время звонка. Может, кто-нибудь там что-то видел и нам удастся получить новые сведения.
— Сама это сделаешь, пока мы займемся жильцами?
— Пусть один из вас проедет мимо, ладно, Хук? Мне нужно встретиться с Ченом в Глендейле.
Старки дала им адреса и отправилась к Келсо. Она вошла в кабинет без стука.
— Хукер сказал, что вы хотели меня видеть.
Келсо оторвался от своего компьютера и развернулся к ней в кресле. Он уже где-то с год перестал говорить Старки, чтобы она стучалась.
— Будь добра, закрой дверь, Кэрол. Входи и садись.
Старки закрыла дверь, промаршировала через весь кабинет и остановилась около стола. Значит, она не ошиблась насчет этой коровы Марзик. Старки не стала садиться.
Келсо смущенно елозил в кресле, не зная, как сказать то, что собирался.
— Просто я хочу убедиться, что у тебя все хорошо.
— Хорошо с чем, Барри?
— Вчера вечером мне показалось, что ты немного э-э-э… напряжена. И… я хочу быть уверен, что с расследованием будет все в порядке.
— Вы собираетесь меня заменить?
Он начал раскачиваться, и она поняла, что именно такие мысли приходили ему в голову.
— Нет, Кэрол. Нет. Но это дело может оказаться для тебя слишком личным. А в недавнее время у нас были разные эпизоды.
Он больше ничего не сказал, как будто не знал, как продолжить разговор.
Старки почувствовала, что начинает дрожать, но заставила себя успокоиться. Она разозлилась на Марзик и испугалась, что Келсо может принять решение отправить ее в «Берег».
— Марзик сказала, что я пила?
Келсо выставил вперед обе руки ладонями вверх.
— Оставь Марзик в покое.
— Вы видели меня на месте преступления, Барри. Я вела себя как человек выпивший и сделала что-то непрофессионально?
— Я спрашиваю тебя совсем про другое. Ты была слишком напряжена, Кэрол. Мы оба знаем, что это так, потому что обсуждали этот вопрос. Вчера вечером тебе пришлось столкнуться с ситуацией, очень похожей на ту, в которой ты сама чудом осталась в живых. Возможно, тебе было трудно сдержаться.
