Да и с теткой Аси наша бабулька была хорошо знакома, как-никак всю жизнь в одной деревне прожили.
Так что первые дни в нашей семье только и было разговоров, что о страшной находке, пока мама не прекратила обмусоливание неприятной темы волевым решением:
– Все, дорогие мои, хватит! Сил больше нет! Сколько можно говорить об этом кошмаре! Я и так по ночам плохо сплю, разные ужасы мерещатся, а вчера уже пошли и дневные глюки. Вернее, вечерние.
– Ох ты, батюшки! – оживилась Матрена Ивановна. – Никак привидение увидела? Что, Ася приходила?
– Да ну, глупости, – отмахнулась мамуля, смущенно пряча глаза. – Никакое не привидение, а... Да нет, даже озвучивать эту ерунду не буду, но очень вас прошу, Матрена Ивановна, не надо больше разговоров про убийства, про пытки, сказок про Змеев Горынычей...
– И никаких не сказок! – поджала губы соседка. – А кто же еще мог мертвяка на дне спрятать? Там же глубина какая, метра три, не меньше! Рази человек сможет каменюк туда натягать да могилу устроить? Только чудище! Оно же и девчоночку замучило, а потом решило камнями прикрыть, запас на зиму...
– Матрена Ивановна! – не выдержал папа Коля. – Ну что вы такое говорите! Взрослая ведь женщина, а такую чушь порете! Мои девочки и так отойти после случившегося не могут, а вы еще масла в огонь подливаете! А байки ваши о Змее Горыныче уже вот где! – он провел ребром ладони по горлу и отвернулся, мрачно сопя.
– Ну, раз я вам так надоела, – бабулька сложила губы траурной скобочкой и поднялась из-за стола, – больше не приду. Простите, ежели что не так.
– Баба Мотя! – мамуля вскочила с места и обняла старушку за плечи. – Ну что вы такое говорите! Вовсе вы нам не надоели, мы вас очень любим...
– Правда? – шмыгнула носом соседка.
– Правда-правда. Просто у меня сейчас нервы не в порядке, и вчера вечером я в нашем саду кусты в темноте за чудище приняла. Аж сомлела с перепугу, представляете? Колю чуть до инфаркта не довела.
– А как иначе, – проворчал папа Коля. – Зову ее, зову – не отвечает. Пошел искать – а она лежит возле кустов смородины, словно мертвая!
– Почему я ничего не знаю? – нахмурилась я.
– А потому что и знать нечего, – улыбнулась мама. – Коля на меня водичкой побрызгал, я и очнулась. И так приятно было вместо чешуйчатой морды родное лицо увидеть!
– Погоди-ка! – Траурная скобка превратилась в куриную гузку, что означало максимальную концентрацию внимания Матрены Ивановны. – Какая еще чешуйчатая морда?
– А вот наслушалась я ваших баек, баба Мотя, – смущенно усмехнулась мама, – и приняла куст смородины за Змея Горыныча. Среди веток так четко чешуйчатая морда проступила, зеленоватая такая, а глаза – темные, страшные...
– Ужасть! – всплеснула руками бабулька. – Раньше он токо по лесу шастал, а таперича и в деревню пришел! Новую жертву, видать, высматриват! Вы Варьку-то берегите, она одна девка в деревне! Хотя нет, к Семенцовым внучка ишшо приехала, и к Емельяновым две. Но он в ваш двор пришел, не пондравилось, что вы его захоронку нашли! Ох, страсти какие! Надо святой водицей двор окропить!
– Матрена Ивановна! – На папиных скулах вспухли желваки. – Если действительно не хотите с нами поссориться, прекратите пугать моих девочек! Вон Варя аж побелела после ваших слов! Вы сами-то хоть себя слышите? Змей из лесу пришел в деревню за жертвой! На дворе, между прочим, двадцать первый век, откуда такая дремучесть?!
– Ничего не дремучесть! А што вы думаете, сказки в старину просто так придумывали? – пошла в атаку бабулька. – По всей Руси одно и то же сказывали? Ить ни телефонов, ни радива не было, откуда ж люди знали про Змея Горыныча? И на севере, и на юге старики рассказывали, как лютый Змей требовал самых лучших девок к нему приводить раз в год! И утаскивал их в пещеру свою, и измывался над бедняжками! В точности, как у нас! А Змея, между прочим, не только я видела, ишшо две бабы из нашей деревни, когда по грибы да ягоды в лес ходили, страшилище встретили. Точь-в-точь, как ты, Лариса, сказала – весь в зеленой чешуе, а глазишшы – черные, огромные! И у барской дворни два года назад девка, Груня Попова, пропала. Ушла в лес по ягоды и не вернулась. Потом в Змеевом лесу ее туесок с рассыпанными ягодами нашли, а самой девки – нетути! Унес Змей, как есть, унес!
– Матрена Ивановна! – окрик папы Коли превратился в рык.
– Все-все, больше не буду! Да и пора мне уже, поздно! – бабулька направилась к калитке. – А за Варькой приглядывайте. И окно на ночь открытым не оставляйте, Змею новая жертва нужна!
– Вот же вредина! – проворчал папа Коля и повернулся ко мне: – Ну, ты как, Варюха? Надеюсь, в бред нашей славной соседки не поверила?
– Насчет Змея Горыныча? – усмехнулась я.
– Насчет него, чешуйчатенького. Матрена Ивановна умеет голову задурить, даже нашу маму, даму вроде адекватную, смогла зомбировать.
– Я тебе сейчас покажу – вроде! – замахнулась полотенцем мамуля.
– А я что? Я ничего, сижу вот, примус починяю, – невинно захлопал глазами папа Коля.
– Ты, Варенька, действительно не обращай внимания на всю эту ерунду, – ласково улыбнулась мне мама. – Никакого Змея Горыныча я не видела, обычный куст с черными ягодами смородины – вот и все страшилище.
– Мам, ты всерьез думаешь, что я на грани нервного срыва из-за сказок Матрены Ивановны? – я даже обиделась немного. – Тварь, что измывалась над Асей, вовсе не мифический персонаж, она из плоти и крови. Так что в смородину с дубиной наперевес я ходить не стану.
ГЛАВА 26
Ну, дубиной или хотя бы бейсбольной битой я не обзавелась, а вот электрошокер, на время моего отпуска отправившийся медитировать в багажник, был бесцеремонно вырван из астрала. А нечего тут в пупок пялиться, когда хозяйке всякие маньяки угрожают!
Разумеется, в бредни насчет Змея Горыныча я не верила, пришельцы и то реальнее, чем этот сказочный персонаж. В старину, возможно, кое-где уцелели потомки доисторических ящеров, именуемых на Западе драконами, а на Руси – Змеями Горынычами. И девушек им вполне могли таскать наши дремучие предки (впрочем, просвещенные майя тоже девушек в жертву приносили своему Кетцалькоатлю – в переводе на русский Крылатому Змею). Вот только насчет гибрида Змея Горыныча и человека – тут уж патриархи перемудрили. Тут биология могучим фронтом выступает, отрицая саму возможность скрещивания рептилии и млекопитающего.
Так что двуногое чешуйчатое нечто с головой ящера – результат не межвидового скрещивания, а глюк, навеянный местным фольклором. Чего только не привидится пожилому человеку, утомленному сбором лесного урожая!
А вот пропадающие каждый год девушки – это настораживает. Да, в России действительно теряются в лесу люди, но чаще всего – старики, переоценившие свои силы. Или дети, просто заблудившиеся по недосмотру родителей. Но чтобы только девушки, да каждый год... Неужели местные органы правопорядка не обратили на это внимание?
