Для пущей конспирации (кто их знает, какие у них возможности) я связался с ним из таксофона в метро.
― Тут какие-то люди крутятся вокруг нашей конторы! ― едва заслышав меня, заголосил Прокопчик. — И что-то эти люди мне совсем не нравятся!
― Не нравятся ― не женись! ― оборвал я его, зная по опыту, что этот речевой фонтан можно заткнуть только с внешней стороны. ― Делай вид, что ничего не замечаешь. А еще делай вот что…
Дав инструкции Прокопчику, я вернулся к «Капитанскому». Но на этот раз не к парадному подъезду. Спрятал «хонду» во дворах и дальше прошелся пешком. В банке я опять оказался единственным посетителем, что меня огорчило. Не то чтоб я волновался за процветание этого бизнеса ― просто сейчас для моих планов было полезнее не находиться в центре внимания.
В ожидании выхода на сцену Прокопчика мне требовалось оставаться в банке, но не слишком торопиться к своим сейфам. Я не стал сразу спускаться в депозитарий, а завел сначала разговор с девицами за стойкой. Теперь это была попытка селектировать их по принципу не внешних данных, а интеллекта. Опять неудачная.
― У меня вопрос, ― с озабоченным видом обратился я к самой невзрачной из трех. ― А при каких условиях мой сейф могут вскрыть без моей воли? По решению суда ― или достаточно постановления прокурора?
― Вы что, из полиции? ― На ее серой мордочке не было даже проблеска интереса.
― Если б я был из полиции, то знал бы ответ без вас, ― вздохнул я, начиная догадываться, что долго поддерживать разговор на таком уровне не удастся.
Но тут неожиданно в разговор вступила первая из операционисток. Та, что с прозрачным взором.
― У нас был случай, я тогда в другом банке работала. Или по суду, или если уголовное дело. А еще по завещанию.
― Ну, надеюсь, до завещания дело не дойдет! — жизнеутверждающе заметил я.
― До уголовного дела скорее? ― хихикнула она.
Мне все-таки удалось втянуть их в беседу в ожидании Прокопчика. И мои вопросы носили отнюдь не праздный характер. Мне действительно было интересно, какие инструменты теоретически имеются в руках у конкурентов. В наше-то золотое времечко при известных условиях и суд, и следствие могут явить самые заоблачные образцы усердия и оперативности. И дело вмиг возбудят, и прокурор своей колотушкой шлепнет, не слишком вдаваясь в подробности. Эка невидаль: санкционировать вскрытие сейфа какой-то с дуру прыгнувшей с балкона девицы!
― А просто узнать, есть ли в банке чей-то сейф, можно? Допустим, по адвокатскому запросу?
Оказывается, прозрачная девица знала ответ и на этот вопрос.
― По адвокатскому ― точно нет, ― авторитетно сообщила она. ― Ходили к нам такие… А по запросу суда или следствия ― обязаны ответить.
Я бы их еще о чем-нибудь порасспросил, но тут в банк с топотом и гиканьем, как казачий ансамбль песни и пляски, ворвался Прокопчик. Демонстративно не обращая на меня ни малейшего внимания, он громогласно поинтересовался наличием сейфов. После чего сразу перешел к вопросам безопасности его, Прокопчика, в них, в сейфах, бесценных вложений. На мое счастье, из служебного помещения на шум высунула зубы заведующая подземельем. Я дал ей знак, что хочу к своей ячейке, но на сердце было неспокойно: Прокопчик, как всегда, переигрывал. Я всего лишь поручал ему отвлечь охранника от монитора, а не весь коллектив банка от трудовой деятельности.
Но сейчас уже от меня лично ничего не зависело: по крайней мере наверху. И я постарался целиком сосредоточиться на своих задачах внизу. Когда крокодилица завела меня в депозитарий, я широко раскрыл перед ней сумку и простодушно поинтересовался, дозволяется ли правилами хранить в сейфе фамильное серебро. Она в сумку заглянула, увидела действительно наваленные там горой доставшиеся мне от деда ложки и пожала плечами: дескать, бога ради. Мы совместными усилиями открыли оба моих сейфа, и она удалилась за решетку, оставив меня одного. Начиналось самое интересное.
Демонстрировать серебро мне понадобилось, чтобы у крокодилицы не возникло подозрений, если у меня что-то начнет металлически греметь и звякать. А звякнуть могло запросто: из кармана куртки я извлек торцевой гаечный ключ, загородил сейф спиной от видеокамеры в углу и принялся вывинчивать болты, на которых держался замок.
Их было всего четыре. Первые два я отдал почти до конца практически беззвучно. А едва притронулся к третьему, он, зараза, заскрипел, как колодезный ворот.
Я оцепенел. Меня прошиб холодный пот, руки сделались липкими, противная струйка защекотала по позвоночнику. Прислушался: с той стороны решетки было тихо, не слышно даже давешнего сопения. То ли она просто успела за это время просморкаться. То ли тоже сейчас затихла, ловя доносящиеся с моей стороны звуки.
Я не имел никакого представления о тонкости слуха у крокодилов. А выбор надо было делать немедленно: или завинчивать все обратно и отменять операцию, или двигать дальше. Выждав еще пяток томительных секунд, я двинул дальше. Сердце трепыхалось выдернутой из воды рыбешкой, адреналин в крови шипел и булькал, как масло на раскаленной сковородке. Одной рукой я театрально погромыхивал серебром в сумке, другой судорожно крутил гаечный ключ. Наконец все четыре болта ослабли. Наступал решающий момент. Не совсем послушными пальцами я вывернул их до конца. Нежно извлек из пазов замок и кинул в сумку. Сразу же установил на его место другой, полученный от Гвоздика. Начал вставлять болты в гнезда. И тут они дружно посыпались у меня из рук.
Я рефлекторно подставил ногу, но только один попал на носок кроссовки. Остальные со звоном разлетелись в стороны по кафельному полу.
В этот раз, наконец, крокодилица среагировала. Подошла к решетке и недовольно поинтересовалась:
― У вас все в порядке?
― Ложки рассыпались! ― пролепетал я, косясь на дверь и одновременно слепо шаря по полу в поисках болтов. А дальше понес совсем уж чушь несусветную: ― Чайные ложечки… От бабушки… Бабушка любила очень… Варенье малиновое…
Она фыркнула и сдала задом. А я нащупал болты, вскочил, загородился от камеры и, несмотря на охвативший меня тяжелый приступ болезни Паркинсона, прыгающими руками ввинтил их на место. Слегка дожал торцевым, запихнул в ящик ложки, захлопнул дверцу сейфа и закрыл своим ключом.
Наверх я поднимался неверными ногами, готовый ко всему. Но застал там сплошную идиллию: Прокопчик с охранником увлеченно обсуждали перспективы грядущего матча «Челси» ― «Ливерпуль». Теперь, по нашей договоренности, он должен был покинуть банк первым, чтобы увести возможный хвост за собой. И точно: завидев меня краем глаза, Прокопчик тут же оторвался от спортивного охранника. Обрадовал всех присутствующих сообщением, что вскоре вернется с паспортом и деньгами для аренды сейфа, и ретировался. Мне же пришлось для перестраховки несколько минут поизучать разложенные на столах красочные банковские буклеты. Большинство из них радужно обещало мне безбедную старость, если я соглашусь зарыть свои сбережения в здешнее поле чудес. Покинув банк, слежки за собой я не обнаружил.
