К своему дому я подъехал с тыльной стороны. В далеком детстве я застал время, когда все подъезды «жилтовского» были сквозными: дом строили еще до войны, когда считалось, что обязательно нужен черный ход для выноса мусора. Широко шагая, прогресс перенес мусорные баки в специально отведенное для них место ― поближе к парадным дверям. А черные ходы на задний двор, расположенные в глубине подъезда под лестницей, в целях общественной безопасности замуровали от бомжей и прочей шпаны. Но не слишком надежно: просто задрапировали досками и фанерой. Я же, когда оборудовал свой офис на первом этаже, как-то под вечер потихоньку выпилил себе там небольшой проход и подобрал ключи к заржавевшему от неупотребления замку давно неоткрываемой двери. Как раз на такой случай: сегодня это позволило мне проникнуть к себе в контору, не попавшись никому на глаза.
Несмотря на окончание рабочего дня, Прокопчик сидел на своем месте. Вид у него был демонстративно надутый. Дабы не выслушивать горькие упреки, что я опять обошелся без его участия в оперативной деятельности, пришлось сразу выложить на стол наследство Нинель.
― Получилось?! ― ахнул он, мгновенно забыв обиду.
Стянув резинки, я извлек содержимое пакета и разложил перед собой. Два жестких диска ― один черный, другой серебристый. Мобильный телефон вместе с зарядным устройством. Заграничный паспорт. В отдельном конверте две тысячи долларов и кредитная карточка «Сбербанка». Все самое ценное, что у нее на тот момент было.
― Действуй, ― великодушно подвинул я в его сторону жесткие диски. ― Ты ж у нас специалист по компьютерной технике. Но обязан предупредить: там такое можно увидеть, что потом до конца жизни будешь прятаться. Где-нибудь в Южной Америке и под чужим именем.
Но он то ли действительно принял мою шутку только за шутку, то ли так горел азартом, что сам черт ему был не страшен. Живо развинтил свой компьютер, снял боковую стенку, и через несколько минут первый из дисков Нинель уже стоял на месте. А еще через четверть часа томительного ожидания, прошедших в наблюдении за деятельно стучащим по клаве Прокопчиком, мой помощник поднял на меня виноватые глаза и сообщил:
― Не открывается…
― Что значит «не открывается»? ― напер я голосом.
― Пароль требует. Нужен специалист… ― Он трудно сглотнул и выдавил из себя: ― Другого уровня… Хакер нужен…
Я был настолько поражен невиданным уровнем его самокритичности, что даже не нашел в себе сил для иронии. Только сказал устало:
― Нужен ― ищи. А пока что воткни ее мобилу на подзарядку, посмотрим, с кем девушка общалась. Типа, скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто тебя убил…
Дисплей вскоре загорелся. Прокопчик быстро разобрался в кнопках и открыл «журнал». Надо быть справедливым: я, пожалуй, и не упомню, когда у моего помощника было больше оснований торжествовать, чем в эти минуты. На его сияющее лицо, как на яркое солнце, было больно смотреть. В «журнале» Нинель, кроме вполне ожидаемых доктора Ядова, сестры Алисы, отчима Кияныча и других, одними из последних значились звонки Виктору Ванину и Татьяне Чичиной. Вантузу и Чичолине.
Осаживать Прокопчика ― одна из моих постоянных обязанностей. Иначе вместо выпадения в осадок твердых логических выводов его воображение будет бурлить до полного выкипания.
― Ничего не значит, ― пожав плечами, заметил я. — Нинель могла рассуждать примерно как ты: раз журналюги с разных сторон кусают за задницу «Фарус», то к ним и надо идти с новыми разоблачениями. Во всяком случае, теперь-то мы точно знаем, зачем ее искали, ― добавил я, кивая на жесткие диски. ― И почему обязательно хотели взять живой.
― Вот-вот! ― удовлетворенно пыхтя, продолжал торжествовать Прокопчик. ― Сначала «Фарус» отомстил фотографу, потом Нинель решила за это кинуть подлянку «Фарусу». Кто еще третьего дня говорил, что убийство Шахова мы раскрыли? Я говорил!
Но меня вся эта монтекристовщина по-прежнему не увлекала.
― Ну да, ― согласно покивал я, ― ты говорил, кто ж еще. Вот только убили Шахова не больше десяти дней назад, а Нинель увела жесткие диски дня за четыре до этого.
Находчивый Прокопчик стоял с открытым ртом не больше пары секунд.
― Значит, все наоборот! ― возвестил он. ― Сперва она ― диски, потом они ― фотографа!
Я только рукой махнул.
― Опять двадцать пять, все кошки смертны… Давай ищи хакеров. Взломаем пароли ― яснее станет, из-за чего сыр-бор.
Но приступить к поискам снова не удалось. У меня на столе зазвонил телефон, и уже через минуту все пошло кувырком. Да так, что в тот вечер я еще не скоро вспомнил об этих чертовых дисках.
― Станислав Андреич? ― произнес в трубке смутно знакомый голос с астматическим придыханием. ― Это Фаина Семеновна. Тут какой-то прямо ужас творится…
Мне понадобилось некоторое время, чтобы переключиться и понять, что это за Фаина Семеновна. Потом я вспомнил: травести Голдовская. Соседка снизу. Так что там за ужас у нее?
― Наверху, у девочек… Это ж надо мной прямо… Ходит кто-то! Мебель двигают! ― дыша со свистом, торопливо вываливала она. ― А их-то нету! Как вы тогда ушли ― Ксюша больше вообще не появлялась! А Маринка один раз заскочила только и тоже с тех пор пропала…
― Не видели, она с вещами уходила? ― быстро спросил я.
― Да… Не знаю… Вроде с сумкой… Вы бы приехали, раз их знакомый, поглядели, что там делается.
Мысли мои в этот момент метались судорожно, как кошка по горящему дому. Но старался я говорить спокойно:
― А чего полицию не вызываете?
― Так ведь… ― задохнулась Фаина Семеновна. — Девчонки-то без прописки… Как бы чего не вышло!
Как бы чего не вышло, согласно думал я. Но имел в виду совсем другое. Перед глазами у меня стояла собственная перевернутая вверх дном квартира. Покойный Мерин с Бульбочкой. Дед Хабар и его шкафоподобный мальчик для поручений. «Чего надо, то и искали!» Что они ищут на этот раз? Или кого?
― Фаина Семенна, а вот у Ксюши приятель есть — Валера, не знаете, где его искать?
― Ходил к ней такой, это точно, тоже актер, они раньше вместе работали, ― подтвердила она. И после заполненной хриплым дыханием паузы добавила неуверенно: ― Он теперь в Театре юного зрителя, что ли.
Вот это да. Ну и диапазон, однако, у артиста Моченева ― от эротического театра до детского!
― А в каком, не знаете?
― Да разве ж я спрашивала? ― удивилась Фаина Семеновна. ― Слыхала только, что в «Дюймовочке» играет. По сказке Андерсена, наверное.
Это было бы страшно смешно. Если б не было маленько страшно. Творческий диапазон у Валеры оказался не так уж велик: в отличие от Фаины Семеновны я знал, что «Дюймовочка» ― известный в городе клуб с мужским стриптизом. И это давало мне шанс поучаствовать в очередном состязании: кто быстрее доберется до сбежавших девчонок.
