Книга Стеклянный дом, или Ключи от смерти, страница 70. Автор книги Сергей Устинов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Стеклянный дом, или Ключи от смерти»

Cтраница 70

— Вот как, — бесстрастию этого типа позавидовал бы сам Будда. — А я слышал...

— Это милицейская версия, — прервал я его. — У них... пока имеет место недостаток информации.

Помедлив, эльпинская бородка коротко кивнула, давая знать, что согласна с такой постановкой вопроса, и я продолжил.

— Но Блумов был убит сам, и значит, есть еще кто-то. Я играю с вами абсолютно в открытую. И лично мои выводы будут зависеть от того, какое решение вы примете — остаться или уехать.

Эльпин глядел на меня в упор, и бородка не шевелилась, отказываясь давать мне какие-либо подсказки. Наконец он раздумчиво проговорил:

— У вас слишком прямолинейная логика: уехал — жертва, остался — преступник...

— Нет, — возразил я, — уехал — не обязательно только жертва, это еще может быть и разумный человек, который вовремя решил выйти из игры. А остался — тоже возможны варианты. Первый — убийца. Второй — идиот. Третий... Третий — собирается стать убийцей.

На этот раз в направленных на меня глазах я впервые увидел неподдельный интерес.

— Ну-ну, юноша, — произнес он с легкой ухмылкой. — Рекламным делом никогда не пробовали заниматься? Говорите очень убедительно. Давайте сделаем так. Я приму ваши слова к сведению и поразмышляю над ними. А если у вас будет что-то новенькое... Мне кажется, по цене между нами разногласий не будет, у меня нет сомнений насчет серьезности момента.

С последними словами он оперся на трость и поднялся из кресла.

— Погодите, — тоже вскочил я. — Вы пришли один, это неправильно. Хоть вы и не мой клиент, но я вас провожу до дома.

Бородка задергалась — я догадался, что шоумен смеется.

— Молодой человек, — сказал он, описав тростью в воздухе небольшой полукруг. — Лучшая система безопасности — это отсутствие лишней информации. Никому, кроме нас с вами, неизвестно об этой встрече, даже охрана думает, что я давно дома.

Но я все-таки настоял на своем. По дороге мы больше не сказали ни слова, я проводил Эльпина до самого подъезда, а потом даже постоял, наблюдая, как в окнах лестничной клетки медленно ползет вверх светящаяся изнутри кабина лифта. И только когда, по моим расчетам, он должен был оказаться в квартире, я оставил свой пост и направился к себе.

Дойдя до крайнего подъезда Стеклянного дома, я остановился, оглядывая последствия утренних событий. Они были ужасны. Две трехметровые по высоте витрины рухнули полностью, засыпав асфальт горами мелких осколков, блестящих в свете только начинающих загораться в высоте окон, словно бутафорский иней на дешевой театральной декорации. Проемы кое-как заколотили фанерными листами и укрепленными крест-накрест досками, что в свою очередь придало сходства с последствиями настоящих военных действий. При виде этой картинки дед Гарахов наверняка не преминул бы вспомнить одну из своих любимых легенд — о проклятии Колченогого Баптиста. Уж не сбываются ли и впрямь его мрачные пророчества?

Домик этого человека, рассказывал Марлен Фридрихович, стоял как раз на месте, где должен был строиться Стеклянный дом. Других обитателей подобных древних развалюх не спрашивали — переселяли, куда скажут, но Колченогий Баптист, несмотря на немодное по тем временам увлечение религиозным мракобесием, оказался инвалидом войны, причем геройским, кавалером орденов Славы и множества прочих наград, поэтому у него нашлись заступники где-то в верхах. А суть проблемы состояла в том, что по каким-то своим (суеверным, как предполагалось) соображениям одноногий старик непременно хотел жить и, самое важное, умереть там же, где умерла его жена, то есть на том самом месте, на котором по плану должен был вознестись будущий кооператив «Луч». Ходатаи из начальства не то чтобы так уж сильно хлопотали за инвалида, но и в обиду не давали: сошлись на том, что рекомендовали правлению кооператива выделить ему в порядке компенсации квартиру, на чем и порешили. Однако к тому времени, когда под Стеклянный дом уже был заложен котлован (а домишко старика, соответственно, давным-давно снесен), и близился час дележки, среди влиятельных пайщиков разыгрались нешуточные сражения за квадратные метры. В результате как-то так само получилось, что Колченогий сперва вылетел в резерв, а там и вовсе через какой-то межкооперативный обмен очутился на выселках в считавшихся тогда глухоманью Новых Черемушках. Справедливости ради надо, правда, сказать, что не все пайщики оказались столь бессердечны, нашлись среди них и такие, кто отстаивал данное инвалиду обязательство, но их, к сожалению, было меньшинство. И тогда прямо на очередном собрании Колченогий Баптист предал проклятию будущий Стеклянный дом. «Имеющий уши — да услышит! — провозгласил он тяжелым басом, пробравшись из задних рядов к столу президиума, и никто не посмел в тот миг остановить его. — Звезды небесные упадут на землю, как смоковница, потрясаемая великим ветром, сбрасывает незрелые плоды свои! И небо отступит, как свиток, который свертывают, и всякая гора и остров будут сдвинуты с мест своих! И цари земные, и вельможи, и тысяченачальники, и богатые, и сильные скроются в пещерах и в утесах гор, но скажут горам и скалам: падите на них и скройте, потому что пришел день гнева! И город великий, облеченный в пурпур и украшенный золотом и жемчугами, рухнет, и в ничто превратится богатство такое, ибо сказано: дом, расколовшийся в себе самом, не устоит!»

Вот так или что-то в этом роде сказал отцам-основателям Колченогий Баптист, уже напоследок в более прозаической форме пообещав будущим квартировладельцам, что многие из них еще пожалеют о том, что связали свою судьбу с этим местом. И при наступившей мертвой тишине покинул помещение, глухо стуча своим деревянным протезом. А следующим утром на дне разрытого котлована рабочие нашли тело старого одноногого человека. Впрочем, проведенное по горячим следам следствие установило, что инвалид, видимо, пришел в тот вечер последний раз поклониться родному пепелищу, да не удержался на своей деревяшке и рухнул вниз, вдребезги размозжив себе голову об уложенные в основание бетонные плиты...

Вся эта чертовщина держалась, однако, у меня в голове только до той поры, пока я не переступил порог своей конторы. Потому что там меня встретил Прокопчик, который с наушниками на голове отчаянно прижимал к губам указательный палец, давая мне понять, чтобы я не мешал, ибо он слушает нечто крайне важное.

Имеющий уши — да услышит...

Запись действительно оказалась весьма интересной. По-видимому, Эльпин взялся за телефон сразу, как только вошел в квартиру. Первым звонком он связался с кем-то по имени Вадим Петрович, как можно было понять из контекста, старым другом семьи, и попросил немедленно приехать, забрать жену с ребенком, отвезти их в аэропорт и отправить к какой-то тете Бэлле — оба собеседника знали, о чем идет речь, поэтому конкретных географических названий не упоминалось. Второй звонок, похоже, был адресован деловому партнеру, который одновременно являлся близким другом и доверенным лицом. Здесь речь шла в основном о неких суммах: Эльпин подробно расписывал, сколько он должен, сколько ему должны, и просил «в случае чего» распорядиться деньгами, как надо. Все это очень смахивало на завещание, но друг выслушал просьбы спокойно, словно не в первый раз. Наконец третий звонок Андрей Игоревич сделал на пейджер. Назвал оператору номер абонента, а потом продиктовал свой телефон — и больше ничего.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация