— Ка… какую еще сделку? — выдохнул Влад, снова открыв
глаза.
— Ты расскажешь мне все, что знаешь, — а я вытащу тебя…
приведу в порядок…
— Иди ты в задницу… — слабым голосом проговорил
раненый.
— Значит, ты еще не так плох, — констатировал
Павел. — Только если ты думаешь, что я шучу, — ты ошибаешься. Мне
терять нечего… — Он открыл дверцу машины и сделал вид, что собирается
вытолкнуть Влада. При этом продолжал говорить: — Место тут безлюдное. В лучшем
случае тебя найдут только завтра, в виде давно остывшего трупа, который скорее
всего так и не будет опознан. Ведь твои коллеги наверняка удалили все твои
данные из базы. Но в худшем случае какой-нибудь англичанин, выгуливая свою
собачку, найдет тебя через час-полтора, еще живого. Разумеется, он тут же
вызовет полицию, тебя увезут в больницу, зашьют, сделают переливание крови и
тут же сообщат о тебе в вечерние газеты. Так что через несколько часов Азиз
Ар-Рахман уже будет знать, что в одну из больниц поступил неизвестный с
огнестрельным ранением. Он далеко не дурак, сумеет сложить два и два и поймет,
что этот неизвестный — его старый знакомый по Катару, с которым он так и не
свел счеты. Проникнуть в больницу для «Черного Джихада» не составит никакого
труда… а дальше… думаю, ты лучше меня знаешь методы своих арабских друзей.
Павел выразительно замолчал и подтолкнул раненого к краю
сиденья.
— Постой… — Влад сглотнул. — Ты, кажется,
предлагал мне какую-то сделку… какая информация тебя интересует?
— Все, что ты знаешь по делу Литовченко.
Влад еще сильнее побледнел, и Павел испугался, что он снова
потеряет сознание. Однако раненый разлепил пересохшие губы и проговорил слабым,
шелестящим голосом:
— Точно знаю одно — это не мы…
— А почему я должен тебе верить? Его смерть была в интересах
Конторы, он перебежчик, собрал опасные материалы… да и метод убийства говорит о
причастности сильной спецслужбы…
— В том-то и дело… — Влад закашлялся, на его губах
выступила кровь. Он попытался приподняться, но сил не хватило, пока Павел не
помог ему. — В том-то и дело… эти его материалы… они пропали. Сейчас все
за ними охотятся — и мы, и Скотленд-Ярд, и ЦРУ, и организация ветеранов внешней
разведки…
— Видел я этих ветеранов. — Павел передернул плечами,
вспомнив ослепительный белый свет, льющийся в глаза.
— И это еще не все, кто заинтересован в этом деле. Например,
ты очень всех интересуешь… никто не знает, на кого ты работаешь…
— Вопросы задаю я, — прервал его Павел, — и я спросил,
почему должен верить, что не вы устранили Литовченко?
— Мы ни за что не тронули бы Сквозняка… Литовченко, не
получив его архив. Эти материалы были его страховкой, и он не пустил бы их в
ход без крайней необходимости. Теперь же они могут попасть в чужие руки и
взорвутся почище любой бомбы… поэтому все как с цепи сорвались. Даже Голубую
Фею наняли…
— Кого? — удивленно переспросил Павел. — Какую еще
фею?
— Голубая Фея — это наемник-одиночка, международный
профессионал экстра-класса. Считается, что это женщина, но даже в этом нет
стопроцентной уверенности. Фея — это призрак, невидимка. Возникает ниоткуда и
исчезает в неизвестном направлении. Принимает заказы очень сложным способом,
берет за исполнение огромные деньги, работает без сбоев и держится на плаву уже
около десяти лет. В этом бизнесе — почти рекорд.
— Киллер? — уточнил Павел.
— Не только… берется не только за ликвидации, но и за
промышленный шпионаж, и за другие заказы — лишь бы хорошо платили.
— Откуда ты знаешь о ее участии в деле Литовченко?
— Раскололся один человек, работавший на крупного
полукриминального бизнесмена. У Сквозняка на его хозяина тоже был компромат.
Несколько богатых людей, заинтересованных в решении вопроса, договорились и
наняли Фею, чтобы устранить Литовченко и изъять его архив…
— Так, значит, это Фея с ним и разобралась?
— Нет… — Влад перевел дыхание и продолжил: — Как я уже
говорил, Фея — одиночка, никому, кроме самой себя, не доверяет, поэтому
пользуется простыми, традиционными методами — пуля, нож, яд. Причем яды
использует самые обычные, цианиды и алкалоиды, потому что их невозможно
отследить. А полоний-210, использованный в этом случае, — полная
противоположность: и достать его человеку, не связанному с мощной организацией,
практически невозможно, и отследить происхождение яда не так уж сложно. Так что
это не ее почерк. Кроме того, у Голубой Феи — алиби: в то время, когда отравили
Литовченко, она, по достоверным сведениям, работала в Соединенных Штатах по
контракту с колумбийским наркокартелем…
— Тогда что же она делает здесь сейчас, после того как
Литовченко уже устранили?
— Я уже сказал — сейчас все ищут архив Сквозняка. И Голубую
Фею наняли для того же…
Влад опустил веки и замолчал. Его лицо стало землисто-серым,
губы посинели. Павел встревожился, приложил пальцы к шее раненого, чтобы
проверить пульс.
Жилка на шее билась, но очень слабо и неровно.
Нужно было действовать, и действовать очень быстро.
Плюнув на все соображения конспирации, Павел достал
мобильный телефон и набрал номер связного.
Едва услышав, как там сняли трубку, он торопливо проговорил:
— Мне нужен столик на одного… очень срочно! — Он
взглянул на табличку с названием, в нескольких метрах от которой стояла его
машина, и добавил, нарушая все правила: — Эштон-драйв, возле пустыря!
Элис приехала через полчаса. За это время Павел чего только
не передумал. Раненому было совсем плохо, он был смертельно бледен и едва
дышал. Когда Павел потерял всякую надежду, в переулке остановилась машина.
Павел оглянулся на раненого и подошел к машине, где за рулем сидела Элис.
Дверца открылась, он сел рядом.
— Вы живы? — холодно спросила она.
— Как видите, но…
Она прошипела какое-то ругательство. Голубые глаза метали
молнии, она стала похожа на рассерженную кошку.
— У нас очень мало времени, — резко сказал Павел, —
я не вызвал бы вас без крайней необходимости.
Элис покрылась красными пятнами и выскочила из машины.
— Я думала, вы в крайней опасности! — выпалила
она. — Я примчалась, махнув рукой на все предосторожности… Вы же
профессионал, вы должны понять, что такое нарушение правил недопустимо! Вы
ставите под удар нас обоих!
— Извините, — проговорил Павел и подвел ее к своей
машине. — Этот человек истекает кровью. В больницу ему нельзя. У вас есть
знакомый врач, который может помочь ему, не задавая лишних вопросов?
Элис обиженно замолчала, склонилась над раненым, внимательно
осмотрела его.
— Это Абдул Касим, — проговорила она удивленно. —
Как он оказался в вашей машине?
