Значит, доказать, что Лагутин и Поляков встречались в Праге,
можно легко — наверняка их видели вместе. Далее, доказать, что они были знакомы
раньше, тоже нетрудно: перешерстить биографии того и другого — наверняка
найдутся пересечения. Учились в институте, жили в одном дворе, даже если в один
детский сад ходили — везде можно подтверждение найти.
А вот что было потом, после Праги? Каким образом Лагутин
передал Полякову полоний и куда исчез? То есть наверняка его нет в живых, но
доказательства…
Поляков нужен живым, понял Павел, ему необходимо получить
ответы на свои вопросы, а дальше пускай та женщина делает с ним все, что хочет,
Павел не станет его защищать.
Справа промелькнули Трафальгарская площадь, знаменитая
колонна Нельсона, темная громада Вестминстерского аббатства. «Тойота» объехала
стройное здание Биг-Бена и остановилась позади часовой башни. Женщина в плаще
выбралась на тротуар, быстро обошла машину, выпустила Полякова.
Поза Владимира, его опущенные плечи, медленные, неуверенные
движения говорили о том, что он полностью капитулировал, утратил надежду и не
пытается бороться. Тем не менее таинственная женщина снова, как около театра,
обняла его, наверняка приставив к боку пистолет, и повела к безмолвной башне
Биг-Бена. Парочка вошла в отбрасываемую башней тень и словно растворилась в
ней.
Павел припарковал «ситроен» на другой стороне улицы,
захлопнул дверцу и бросился вслед за Поляковым и его «подругой».
Добежав до башни и привыкнув к темноте, он убедился, что они
и в самом деле исчезли. Но куда они могли пропасть? Далеко уйти они просто не
успели бы…
Павел шел вдоль стены, вглядываясь во тьму. Он уже почти дошел
до угла, как вдруг заметил в стене небольшую, обитую железом дверь.
Он дернул за кованое кольцо, заменявшее дверную ручку, и с
удивлением убедился, что дверь не заперта.
Значит, единственным местом, куда могли скрыться те, кого он
преследует, была часовая башня.
Павел осторожно приоткрыл дверь и проскользнул внутрь.
Прямо перед ним начинались узкие металлические ступени
винтовой лестницы, уходящей вверх, в темноту. И оттуда, из этой темноты, до
него доносились неровные, гулкие шаги поднимающихся по железной лестнице людей.
Павел перевел дыхание и полез вслед за ними, стараясь не
громыхать, чтобы не выдать своего присутствия.
Ступеньки уходили вверх, он торопливо поднимался по ним, и
на какое-то мгновение ему вдруг показалось, что время повернуло вспять, что он
вернулся на восемь лет назад и снова, спотыкаясь и теряя самообладание,
поднимается по той лестнице…
Он тряхнул головой, взял себя в руки: главное сейчас — не
выдать себя, довести игру до конца, а для этого нужны стопроцентное внимание и
осторожность…
Впрочем, скоро ему уже не нужно было особенно стеречься: чем
выше он поднимался, тем отчетливее становились слышны непрерывные ритмичные
звуки, приближающийся размеренный металлический стук, словно тысячи молотков
отбивали ритм, стуча по огромной наковальне. Скоро Павел понял, что это такое:
с каждым шагом он приближался к громадному механизму башенных часов Биг-Бена, и
доносящиеся сверху звуки — не что иное, как «тиканье» этих колоссальных часов,
стук и скрежет вращающихся внутри башни шестеренок.
Теперь, из-за нарастающего шума, издаваемого часовым
механизмом, он уже не слышал шагов преследуемых людей, но это его не особенно
беспокоило: винтовая лестница вела его следом за ними, никуда свернуть они не
могли, так что рано или поздно Павел должен их увидеть.
И наконец, сделав еще несколько шагов, он понял, что
лестница заканчивается, и перед ним открылось огромное помещение внутри башни,
заполненное колесами, рычагами и шестеренками знаменитых лондонских часов.
Вся эта сложная конструкция безостановочно двигалась —
шестеренки поворачивались, рычаги и противовесы медленно раскачивались,
слаженный механизм делал свое дело, отсчитывая часы и минуты.
Заглядевшись на сложное устройство, Павел не сразу заметил
тех двоих, вслед за которыми он пробрался в башню.
Владимир Поляков и похитившая его женщина стояли на
металлической площадке перед одной из самых больших шестеренок. К этой площадке
вело несколько узких лесенок наподобие корабельных трапов. Должно быть, этими
лесенками пользовались во время своих посещений мастера-часовщики,
обслуживающие Биг-Бен.
Только теперь Павел смог как следует разглядеть таинственную
женщину, которая оглушила его в театре и увезла сюда Полякова.
Впрочем, сказать, что он разглядел ее, было бы неправильно.
Ее внешность была такой неуловимой, неопределенной, что через день или два,
встретив на улице, Павел вряд ли ее узнал бы.
Длинные темные волосы… Но это скорее всего парик, который
ничего не стоит поменять. Свободный светлый плащ скрывал фигуру, кроме того,
несмотря на полутьму, женщина носила большие темные очки, которые совершенно
скрывали ее и без того не запоминающееся лицо.
Единственное, что можно сказать о ней вполне
определенно, — это высокий, даже очень высокий рост.
Идеальная внешность для киллера, подумал Павел.
Надо сказать, он и не сомневался, что перед ним — киллер,
профессиональный убийца, та самая знаменитая Голубая Фея, о которой ему говорил
Влад Сорокин. Наемник-одиночка, международный профессионал экстра-класса.
Призрак, невидимка, возникающий ниоткуда и исчезающий в неизвестном
направлении.
Павел столкнулся с Феей в театре и до сих пор ощущал
последствия этого столкновения. Голова у него все еще раскалывалась, в висках
пульсировала изнурительная боль, перед глазами мелькали разноцветные круги.
Однако некогда было отвлекаться на собственное самочувствие.
Шагнув вперед, Павел пригнулся, спрятался за низким металлическим бортиком,
опоясывающим башню по периметру, и подобрался ближе к Голубой Фее и ее
пленнику.
Несмотря на беспрестанно раздающийся внутри часов стук и
грохот механизма, благодаря удивительной акустике башни он довольно отчетливо
слышал их разговор. Точнее, монолог, потому что пока говорила Фея, а Поляков
молча слушал, понурившись и не сводя безжизненного взгляда со своей страшной
спутницы.
— Нечего тянуть время! — говорила Фея. — Если уж
ты привел меня сюда, говори, где спрятал документы. Все равно ты от меня не
уйдешь, а так я дам тебе хотя бы шанс…
— Так или иначе, нам придется ждать до полуночи, —
отозвался Поляков бесцветным голосом.
— Это еще почему? — раздраженно воскликнула Фея. —
Ты очень любишь театральные эффекты и хочешь сыграть завершающую сцену драмы
под бой самых больших в мире курантов?
— Не в этом дело… — пробормотал Поляков.
— В этом или не в этом, но у меня нет времени на пустое
ожидание, и я не собираюсь тебе подыгрывать! Сейчас же доставай документы,
иначе мое терпение лопнет, и я…
