– Сударь, вы забыли сделать ставку на карту!
Павел потянулся к лежащему рядом портмоне и с ужасом обнаружил, что тот пуст. Он обвел присутствующих взглядом: все молча смотрели на него, во взорах отчетливо читалось осуждение. Он повернулся к стоявшему сзади Хомутову, но тот сделал выразительный жест: мол, нет ни копейки!
– Извольте сделать ставку, сударь, – в очередной раз повторил понтер.
– Извините, но у меня внезапно кончились деньги. Я как-то не рассчитал…
Бояров заметил, что господин Пушкин презрительно выпятил нижнюю губу, повернулся и отошел от стола. Павел почувствовал, что лицо его покрывается потом. Он даже слегка протрезвел.
– Извините господа. Я не ожидал, что так получится… Я готов написать расписку… Завтра же…
– Простите, молодой человек, но у нас так не делается, – это был хозяин дома Штильман. – Может, у вас имеется ценная вещь, которая будет интересна вашему партнеру, и вы соизволите поставить ее на кон либо продать?
– Да у меня, собственно говоря, ничего такого с собою нет, – медленно проговорил Павел. Мозг мучительно искал выход из создавшегося положения. Перстень! Еще плохо отдавая себе отчет в том, что делает, он поднял левую руку и громко сказал:
– Вот это я готов заложить за тысячу рублей!
Серебряный лев с высоты осмотрел гостей, черный камень коротко сверкнул острыми лучиками и тут же то ли поглотил их, то ли перестал отражать свет.
Со всех сторон на его руку устремились любопытные взгляды, кто-то старался приблизиться поближе к запьяневшему юноше. До него стали долетать отдельные реплики:
– Странный какой-то перстень… То ли серебро, то ли мельхиор…
– Камень непонятный…
– Да он не стоит таких денег…
Коллежский секретарь Булкин также привстал, наклонился к кольцу, внимательно осмотрел.
– Нет, сударь, более пятисот рублей дать не могу. И то лишь потому, что вижу, как вы молоды и малоопытны. Перстень и пятисот рублей не стоит.
– Да что вы понимаете! – взорвался Павел. – Вы хоть знаете, что это такое?! Это перстень Иуды! Граф Опалов получил его из рук самого императора Наполеона! Этот перстень, этот перстень…
Смешки вокруг привели молодого человека в бешенство. Он не знал, как осадить этих людей, заставить поверить в то, что он не лжет.
Кто-то сзади спросил:
– Какого Иуду вы имеете в виду, уж не ростовщика ли Иуду Гольцмана?
Эта реплика была встречена дружным хохотом.
– Я имею в виду Иуду-христопродавца! – запальчиво вскричал Бояров.
– Тогда понятно! А Наполеону это кольцо досталось, наверное, от Понтия Пилата?!
И вновь громкий хохот.
– А вашему графу, как там его, Наполеон презентовал перстенек за добрый совет покинуть Москву? – не унимался все тот же остряк.
Павел вконец растерялся.
Неожиданно из глубины комнаты к столу, ярко освещенному свечами, выступил высокий, сутулый человек неопределенного возраста. На нем был отутюженный черный фрак, белая манишка, черная бабочка и белые перчатки. Длинное лошадиное лицо, выступающие скулы, высокий, перечеркнутый морщинами лоб, из-под густых бровей пристально глядят круглые черные глаза – как провалы пистолетных стволов. От большого орлиного носа к углам тонкого рта протянулись глубокие носогубные складки. Пистолетные стволы прицелились в Павла.
– Скажите, молодой человек, как к вам попал этот перстень? Он действительно принадлежит графу Опалову. Почему он нынче у вас на руке?
Когда человек заговорил, смех быстро прекратился.
– Василий Васильевич давеча подарил. Я его племянник, – не без гордости в голосе ответил приободрившийся Павел. Приятно было в сложной ситуации встретить знакомого. Хотя бы не своего, а дядиного.
– Вот как! – кивнул незнакомец. – Позвольте взглянуть поближе…
– Извольте…
Павел неохотно снял с пальца перстень и протянул незнакомцу. По комнате будто легкий ветерок прошелестел, пламя свечей затрепетало, некоторые потухли. В гостиной воцарилась полная тишина, взгляды присутствующих устремились на человека, который внимательно рассматривал перстень. Наконец, незнакомец сказал:
– Это действительно ценная вещь. Я дам вам тысячу, как вы хотите.
Он достал увесистое портмоне, порылся в нем и уронил на зеленое сукно перед Бояровым десять сторублевых ассигнаций.
– Позвольте, позвольте, – Павел поднялся из-за стола. – Я никоим образом не намереваюсь продать дядюшкин перстень. Я лишь оставляю его в залог и дня через три-четыре верну вам деньги.
Незнакомец с ироничной улыбкой глядел на подвыпившего молодого человека, потом резко произнес:
– Через два дня!
– Простите?..
– Я сказал – через два дня. И ни часом позже. Если в течение двух дней я не получу свои деньги, будет считаться, что вы продали мне этот перстень!
– Хорошо, – тихо пролепетал Павел. – Только вы уж извините, но…
– Какие гарантии, что я сдержу свое слово? – насмешливо продолжил незнакомец. – Я князь Юздовский. Меня знает весь Петербург.
– Господа, – обратился он к присутствующим. – Готов ли кто-нибудь подтвердить мои слова?
Тотчас же в несколько голосов столпившиеся вокруг люди стали предлагать себя в поручители.
– Не сомневайся Павел, – прошептал сзади Хомутов. – У князя Юздовского безупречная репутация и твердое слово. Гарантии абсолютные.
– Я не сомневаюсь в вашей честности, князь, – сказал Бояров.
Юздовский едва заметно улыбнулся.
– Меня ваш перстень, молодой человек, интересует только как любопытный экспонат для коллекции. Но, если хотите, я готов обменяться с вами расписками…
– Вполне достаточно вашего слова, – повторил Бояров.
Сделка состоялась. Павел выпил еще пару бокалов, опять вернулся к столу, но что было потом, уже абсолютно не помнил…
Глава 2
Дуэль
Павел проснулся далеко за полдень и долго лежал, глядя в потолок и пытаясь остановить куда-то уплывающую люстру. Его тошнило, голова болела нещадно. Он еще не в полной мере сознавал, что с ним произошло, но к тошноте добавилось мучительное чувство непонятной тревоги. Усилием воли он постарался привести свои мысли в порядок. Ну, сначала был ресторан, потом они с Виктором поехали на какую-то квартиру, где шла карточная игра, затем они выпили, он начал играть, появился господин Пушкин, он проигрался и заложил перстень… Это последнее воспоминание пружиной подбросило его с постели, но закружилась голова и он чуть не упал на пол.
Павел долго сидел, опершись руками о матрац, и пытался таким образом удержать равновесие.
