Излишне крепкое пожатие Боба ясно сказало Карлу, что перед ним самец, защищающий свою самку. Он позволил Койлу пометить свою территорию, смирившись с болезненным пожатием. Райс понимал, что спутник Ванессы хочет, чтобы он ушел, а ему вовсе не хотелось портить ей вечер.
– Слушай, я тут не один, – сказал Карл, – но мне хотелось бы встретиться с тобой, вспомнить старые времена. Как я могу с тобой связаться?
Койл надулся, когда Ванесса продиктовала Карлу номер своего телефона.
– Рад был познакомиться, Боб, – сказал Карл и вернулся за свой столик. Усевшись, он объяснил девушке, что Ванесса – его подруга по средней школе. Его спутница приняла это объяснение и снова спросила, где он выучил вьетнамский. Карл принялся занимать ее военными историями – преимущественно выдуманными, – но не мог перестать думать о Ванессе.
2
Ванесса сидела за тихим столиком в глубине бистро в нескольких кварталах от своего дома в Джорджтауне. На ней был кремовый брючный костюм и шелковая блузка, и выглядела она потрясающе. Карл, в серых брюках, синей рубашке и блейзере, с взлохмаченными волосами, напоминал скорее молодого юриста, чем военного.
Когда он подошел к столику, Ванесса встала и обняла его, коротко и по-деловому. Так хозяйка вечеринки обнимает гостей, которых не очень хорошо знает. Карл догадался, что Ванесса оправилась от шока, который испытала при его появлении из ниоткуда, и вспомнила обстоятельства их расставания.
– Господи, ты великолепно выглядишь, – сказал он.
– Ты тоже. Все еще занимаешься своим карате?
Он кивнул.
– А ты в колледже играла в теннис, верно?
– Колледж был сто лет назад, Карл. Я же поступила туда в тот год, когда ты ушел на войну.
Последнее предложение Ванесса произнесла с оттенком горечи. Карл посмотрел ей в глаза:
– Мне понравилось в армии, Вэн.
– Это очевидно, если ты до сих пор там.
Карл быстро сменил тему:
– Тогда расскажи мне в двадцати пяти словах или меньше, чем ты занималась все это время. Сколько это – двенадцать-тринадцать лет?
– Вроде того. – Ванесса немного подумала. – Ну, самым главным, наверное, было мое замужество.
– Ты вышла за того парня в ресторане?
Ванесса рассмеялась:
– Да нет. Боб – юрист в конституционном комитете. Я работаю на конгрессмена. Встретила его примерно месяц назад на слушании.
– Значит, сейчас ты не замужем?
Ванесса вздохнула:
– Ничего не вышло. Впрочем, этого стоило ожидать – главным достоинством моего мужа было то, что генерал презирал его. Мы по инерции прожили несколько лет, но брак закончился, по сути, не успев и начаться.
– Ты сказала по телефону, что снова учишься.
– Вечерами.
– И что изучаешь?
– Законодательство. Как всякая разведенка после того, как брак рухнул.
– Работать и учиться вечерами трудно?
– Тяжеловато, но школа мне нравится.
– Так всегда было, – сказал Карл, – если не считать математику.
Ванесса печально вздохнула:
– Нуда, кроме математики. И что же ты делаешь в армии?
– Я преподаю языки в школе в Форт-Майерсе.
– В самом деле? И какие языки?
– Вьетнамский и тайский.
– Догадываюсь, где ты их выучил.
Карл, как он уже привык делать, отвечая на этот вопрос, опустил глаза.
– Во Вьетнаме мне порядком досталось. Когда я вернулся в страну, преподавание показалось мне привлекательным занятием. – Он улыбнулся. – И знаешь, я рад, что согласился. Мне нравится преподавать в языковой школе, и мне удалось установить хорошие контакты с некоторыми университетами. Я уйду на пенсию довольно молодым и тогда смогу преподавать в разных местах.
– Что ж, я рада за тебя.
– Ты счастлива, Вэн? – тихо спросил Карл.
– Это очень личный вопрос, Карл. Когда-то я могла ответить тебе на него, но то время давно прошло. Теперь мне кажется, что мы недостаточно хорошо знаем друг друга.
Карл почувствовал, что надетая им маска трескается. Он не ожидал, что старые чувства вернутся с такой настойчивостью.
– Я знаю, я тебя обидел. Но ведь это было так давно. Я бы хотел узнать тебя снова, – сказал он.
– Ты же видишь меня, не так ли? – сказала она.
3
Карл и Ванесса начали встречаться, чтобы поужинать вместе, раз или два в месяц. Иногда он ждал ее у юридической школы, и они шли пить кофе. Эти встречи были редкими, их нельзя было назвать свиданиями. Иногда Карлу хотелось отважиться на что-то большее, но присутствие Ванессы вызывало в нем смешанные чувства. Когда они встречались, он парил в облаках, но одновременно испытывал чувство вины, потому что не сказал ей, что продолжает работать на ее отца, равно как и не рассказал, чем на самом деле занимается. Он также без всяких оснований считал, что предает генерала, поскольку не рассказал ему о том, что вновь встречается с его дочерью. Не то чтобы у него было много шансов побеседовать с Уингейтом: после вступления в Подразделение он видел его всего несколько раз. Генерал объяснил ему, что для члена Подразделения очень опасно быть увиденным вместе с ним, ведь шпионы повсюду.
Карл уже некоторое время подумывал о том, чтобы оставить службу. Он уже более десяти лет рисковал жизнью, и ему начало казаться, что он теряет навык. Уйдя сейчас, он сможет получить хорошую преподавательскую работу в любом университете. Может быть, Ванесса согласится выйти на него замуж, и они осядут где-нибудь. Заведут детишек, у нее будет интересная карьера. Это будет тихое существование, но Карл думал, что сможет привыкнуть к жизни с двумя – пятью ребятишками, собакой и домом в пригороде с белым частоколом. Он обманывал себя, веря, что может перенестись из ада в рай, не посвящая Ванессу в свою тайную жизнь.
4
Из глубокого сна Ванессу вырвал настойчивый стук в дверь. Крикнув «Иду!», она накинула халат. Посмотрев в глазок, она увидела стоящего в холле Карла Райса и удивилась: они не разговаривали целых три недели.
– Ванесса, открой, пожалуйста, – умолял Карл и снова принимался стучать. Девушка не хотела, чтобы он перебудил всех соседей, поэтому открыла дверь. Карл ввалился в квартиру. Он был небрит, одежда выглядела так, будто он в ней спал, а глаза были дикими.
– Что ты хочешь, Карл? – спросила Ванесса.
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Уже за полночь. Нельзя подождать до завтра?
– Прости, я понимаю, что поздно, но не знаю, что делать.
Ванесса внимательно присмотрелась к ночному гостю. Карл напоминал человека, способного совершить отчаянный поступок.
