– И вы знали его как Дэниела Морелли?
– Да.
– Давайте отныне будем называть его настоящим именем – Карл Райс, вы не возражаете?
– Как скажете.
– Почему вы лечили мистера Райса?
– Его привезли в больницу с пулевыми ранениями. Я сделал ему операцию, после чего его поместили в охраняемую палату, и я продолжал наблюдать за ним.
– Доктор, я предъявляю вам вещественное доказательство защиты номер один. Пожалуйста, скажите, что это такое?
– Мой отчет о состоянии здоровья Морелли, то есть Райса.
– Вы его написали после осмотра пациента?
– Да.
Эми показала на строчку в отчете.
– Не прочитаете ли вы это предложение вслух, пожалуйста?
Доктор Ганетт увидел, на что она показывает, и откашлялся.
– Гм, в этом предложении сказано, что рентген брюшной полости мистера Райса показал наличие фрагментов, напоминающих шрапнель.
– А шрапнель является металлическими фрагментами бомбы или гранаты, которые взрывали во время войны, верно?
– Ну, не обязательно в военное время, но это осколки бомбы, верно.
– Большинство ран от шрапнели получено в военное время, не так ли?
Доктор Ганетт немного подумал, потом кивнул.
– Я бы так сказал: во время войны раны от шрапнели встречаются чаще.
– Больше нет вопросов.
– Доктор Ганетт, – сказал Киркпатрик, поднимаясь из-за прокурорского стола, – вы написали «напоминающих шрапнель» в своем отчете, верно?
– Да.
– Почему вы просто не заявили, что металлические фрагменты являются шрапнелью? Почему – «напоминающих»?
– У нас нет способа установить, что металлический фрагмент является шрапнелью. Он может быть шрапнелью, но может оказаться и чем-то другим.
– Может это быть металлическим фрагментом, проникшим в тело мистера Райса во время взрыва здесь, в стране?
– Да.
– Может такой фрагмент попасть в тело во время автомобильной аварии?
– Наверное.
– Или водонагреватель может взорваться? И тогда тоже может появиться такой фрагмент?
– Возможно.
– Итак, по рентгеновскому снимку невозможно определить, где мистер Райс получил эту рану или при каких обстоятельствах?
– Вероятно.
– Предположим, что мистер Райс получил эту рану в бою, можно установить, когда это произошло: в восемьдесят пятом году или раньше?
– Нет, полагаю, это невозможно установить.
– Благодарю вас, доктор.
Ганетт с облегчением вздохнул, когда Эми сказала, что у нее тоже нет больше вопросов, и поторопился покинуть зал.
– Еще свидетели, миссис Вергано? – спросил судья Веласко.
Эми снова встала:
– Мисс Келлер вызывает детектива Говарда Уолша.
После того как Уолш принял присягу, Эми установила, что он был детективом, которому было поручено дело о драке во время игры Младшей лиги.
– Детектив Уолш, когда мистера Райса арестовали в связи с этим инцидентом, вы взяли у него отпечатки пальцев?
– Да.
– И что вы с ними сделали?
– Я проверил их по банку данных, чтобы узнать, привлекался ли он ранее к уголовной ответственности.
– Системе удалось обнаружить отпечатки, сходные с отпечатками мистера Райса?
– Нет.
– Мистер Киркпатрик представил документы из армейского файла Райса. Там имелись отпечатки?
Уолш заколебался.
– Так как, детектив? – поторопила его Эми.
– Очевидно, произошла какая-то конторская ошибка, потому что его отпечатков в деле не оказалось.
– Благодарю вас, детектив.
– Вопросов нет, – сказал Киркпатрик.
– Моя последняя свидетельница – мисс Келлер, ваша честь.
Это был момент, которого Ванесса трепетно ждала. Это был ее шанс сказать всему миру, что ее отец олицетворяет зло. Но как только было названо ее имя, на нее нахлынули сомнения. Может быть, правы все остальные? Является ли Подразделение плодом фантазии Карла? Вдруг отец действительно любит ее?
– Мисс Келлер, – сказал судья Веласко, – пожалуйста, подойдите сюда и примите присягу.
Ванесса овладела собой и заставила себя подняться. Она права. Ее отец – исчадие ада. Она расправила плечи и подошла к месту для свидетелей, дав себе слово, что сегодня справедливость восторжествует.
Прежде чем судья позволил Эми допросить свою свидетельницу, он еще раз перечислил все проблемы, связанные с тем, что адвокат представляет Ванессу одновременно с Карлом, и предупредил, так же как и Райса, что своими показаниями она может нанести себе вред. Когда Ванесса заявила, что она хочет дать показания, Веласко позволил Эми продолжать.
– Мисс Келлер, – спросила Эми после всех предварительных вопросов, – говорил ли вам Карл Райс в восемьдесят пятом году, в Вашингтоне, о своей связи с секретным Подразделением, которым руководил ваш отец под прикрытием Агентства по координации разведывательных данных?
– Да.
– После этого разговора вы пытались найти доказательства, что данное Подразделение существует?
– Да.
– Что именно вы сделали?
– У моего отца в нашем доме в Калифорнии был сейф. Он не знал, что мне известен шифр. Внутри оказались послужные списки десяти человек, включая Карла.
– Что вы сделали с этими документами?
– Я тогда работала на конгрессмена Эрика Гласса, который был членом комитета, ведающего разведывательными операциями. Я знала, что конгрессмен находится в летнем доме на Лост-Лейке в Северной Калифорнии и отвезла бумаги ему. Я хотела, чтобы он выяснил, чем занимались эти люди во время войны во Вьетнаме и после.
– Что случилось с этими файлами?
– Я отдала их Эрику, и он согласился поручить кому-нибудь разобраться. Было поздно, поэтому Эрик позволил мне остаться в одной из его гостевых спален. Среди ночи меня разбудил шум. Я спустилась вниз.
Ванесса помолчала. Даже после всех этих лет и бесчисленных повторений ужас увиденного был все еще свеж.
– Вы не хотите воды? Может быть, прервемся? – спросила Эми.
– Нет, я в порядке. – Ванесса закашлялась, потом глубоко вздохнула. – Эрик был привязан к креслу. Он… Кровь была везде. Над ним стоял Карл с ножом. Он убил конгрессмена и забрал бумаги.
– Давайте теперь перенесемся к событиям в окружной больнице. Вы спасли мистера Райса из охраняемой палаты?
– Возражаю! – вклинился Киркпатрик. – Ни о каком спасении не может быть и речи. Мисс Келлер помогла Райсу бежать из-под стражи.
