– Наручники надели? – обернулся Данил. – Ага…
Давай-ка на дальнюю дачу…
– Вас вызывает третий.
– Что там, Максим? – спросил Данил севшим голосом.
– Вас ищет Бортко.
– Меня нет, – сказал Данил. – Пропал я,
растворился… Понятно? Выкручивайтесь пока сами, как хотите, а я
дематериализовался…
«Дальняя дача» располагалась в лесу, километрах в десяти от
восточной окраины Шантарска. Собственно говоря, это была и не дача вовсе –
просто каменный домик довоенной постройки, бывшая лодочная станция на берегу
озера Белое, знаменитого исключительно тем, что в восемнадцатом колчаковцы тут
утопили по-тихому зверски проворовавшегося ротмистра из интендантства, сгоряча
с возвращением красных произведенного было пропагандистами Тухачевского в
героические подпольщики, но уже через полгода разжалованного. Лодочная станция
тихо закрылась в конце семидесятых, когда построили новую в черте города, рыба
в озере перевелась еще раньше, так что домик два десятка лет ветшал, никому
решительно не нужный, кроме заезжавших сюда на мотоциклах юных парочек. В свое
время его купили исключительно в качестве того самого запаса, который не тянет
карман, – мало ли что… В порядок кое-как привели, но не было ни особого
комфорта, ни постоянного сторожа – так, крыша над головой. В основном сюда
ездили «зондеркомандовцы» тренироваться в стрельбе на пленэре, а иногда на
близлежащих полянах натаскивали собак для охраны завода.
Данил вылез первым, вдохнул полной грудью чистейший воздух.
Пахло слежавшейся хвоей и тиной, стояла тишина, полуразрушенный причал,
проломленный там и сям, торчал над водой грустной декорацией к какому-нибудь
суперпатриотическому фильму о гибнущей русской деревне (по ящику Данил видел
намедни похожий).
Вытащили пленного, несколько бледного от потери крови, но
откровенно шарившего по сторонам цепким волчьим взглядом. Все окна в домике
закрыты деревянными ставнями, у берега догнивает парочка лодок, чуть
возвышающихся над водой носом и кормой. В солнечные дни пейзаж довольно
веселый, но сейчас небо заволокли сероватые облака, отчего общее впечатление было
скорее унылое.
– Ну, поверти головушкой, – сказал Данил. – В
твои годы пора бы знать: если куда и везут, не завязав глаз, то это значит, что
обратно и без тебя поехать могут… Метров сорок от берега отплыть – и глы-ыбоко…
– Что-то не вижу я целой лодки, – сказал
незнакомец недрогнувшим голосом.
– Ну, лодку и не обязательно… – пожал плечами
Данил. – Дать тебе по башке, сунуть за руль, пустить машину в озеро – и
разбирайся потом… Она, между прочим, нигде не зарегистрирована, а все документы
на нее насквозь фальшивые…
– А эти потом не проболтаются?
– Лепим профессионала? – спросил Данил спокойно,
не втягиваясь в перебранку. – Это хорошо… Это очень хорошо. Профессионал,
по крайней мере, точно знает, когда не следует больше вилять, а следует
говорить одну только правду, и ничего, кроме правды… Они не проболтаются. До
сих пор за ними такой слабости не водилось и в более пикантных ситуациях.
– А те шестеро?
– Которые?
– В «тойоте» было четверо. И еще двое, с коляской…
– Это уже мои проблемы, – сказал Данил. –
Пусть ябедничают пахану, как-нибудь разочтемся…
– Вы уверены, что жалоба пойдет к пахану?
– Стоп, – сказал Данил. – Ребята, оттащите-ка
этого хама в дом и обыщите как следует. И для тонуса… – он мигнул
Кондрату. – Что-то он чересчур спокоен, сволочь…
Японец с Кондратом поволокли добычу в дом. Вася, по примеру
всех шоферов, где бы они ни служили, в детском саду или в мафии, от
происходящего устранился полностью – бродил вокруг машины, попинывая колеса.
Упрекать его не следовало – ничего, кроме виртуозной езды и умения держать язык
за зубами, в его обязанности и не входило.
Данил влез в машину, достал из бардачка трофей – чуточку
неуклюжий на вид ПСС с широкой рукояткой. Выщелкнул обойму. Шесть необычно
длинных патронов, больше похожих на винтовочные, седьмой в стволе. Сам он об
этой пушке только слышал, но в руках держал впервые. Если верить рекламе,
пробивает двухмиллиметровый стальной лист с двадцати пяти метров, на вооружение
поступил буквально только что в самые серьезные конторы…
Подошел Кондрат, протянул свой собственный берет,
использованный вместо пакета:
– Все барахлишко. Приварили малость, Японец трошки
добавляет. Интересного гриба нашли, командир…
Сигареты, зажигалка, ключи, носовой платок перочинный ножик,
бумажник… И красное удостоверение.
Федеральный комитет гражданской защиты, следственный отдел.
Уполномоченный по особым поручениям капитан Липатов Юрий Павлович. Фотография
соответствует. Исполнение – на уровне. Сработано не хуже корочек того волчары,
как его, Логуна.
Комитет этот был создан буквально месяца три назад, как
слышал Данил – в результате очередных игр в верхах. То ли правительство решило
обзавестись собственными преторианцами, то ли в полном соответствии с законом
Паркинсона размножились почкованием совершенно другого подчинения структуры. Подробностями
Данил как-то не интересовался, просто пробежал сводку. Для его службы сей
новорожденный комитет пока что не представлял ни угрозы, ни интереса, потому
что функции его, как частенько в последнее время случается с госучреждениями,
не вполне еще ясны и самим работающим там. С одной стороны – похоже на дублера
«конторы Шойгу», Министерства чрезвычайных ситуаций – ибо вменено в обязанность
наводить порядок при стихийных бедствиях и массовых беспорядках, для чего
придаются воинские подразделения. С другой стороны, в составе ФКГЗ создан
следственный отдел, чьи задачи обрисованы предельно туманно – «содействие
правоохранительным и иным органам, контролирующим соблюдение Конституции и
законности». Любой иностранный адвокат или политик, столкнувшись у себя с такой
конторой, рехнулся бы умом, но в родном Отечестве сходило и не такое.
Что там еще? Ходили слухи, что ФКГЗ создан специально под
своего главу, г-на Кучина, успевшего в неполных сорок три года и наследить
изрядно, и отметиться в отечественной политической жизни, вроде бы не раз
тонувшего, но с завидным постоянством всплывавшего то в Верховном Совете, то в
президентской администрации, то в Думе. По этому поводу, как водится, каждая
уважающая себя газета публиковала свои собственные версии, расходившиеся с
версиями всех остальных сородичей. Дума на ФКГЗ пока что особенно не нападала –
коммунисты и жириновцы привычно-занудно талдычили сначала про разрастание
репрессивных органов и, как следствие, грядущую отмену выборов, «Выбор России»,
чисто из принципа, защищал новорожденный комитет страстно, но невразумительно,
Явлинский отмалчивался, а депутат Марычев появился в зале с очком от унитаза на
шее, символизируя собою нечто апокалипсическое. Потом все единодушно умолкли –
видимо, пытались залучить новую политическую звездочку к своему биваку и потому
от оскорблений воздерживались. Милиция, ФСБ и прокуратура в частных разговорах
сохраняли редкостное единодушие, отзываясь о следственном отделе ФКГЗ кто
непечатно-иронически, кто иронически-непечатно. Но на публике представители
всех без исключения «силовиков», конечно же, высказывали надежду, что создание
ФКГЗ послужит, укрепит и станет залогом…
