…На седьмом этаже в квартире Глаголева горело единственное
окно, но Лара к нему ни разу не подошла, держалась грамотно. «Берлинский
бригадир» уехал час назад, как и собирался, вот-вот должно было сравняться
одиннадцать, но Данил, как ни всматривался, не углядел среди входящих никого,
подходившего бы под описание Валентина. Да и входящих-то можно было по пальцам
пересчитать.
Две минуты двенадцатого. Три минуты двенадцатого. Четыре.
– Ослабла в «Аквариуме» дисциплинка, – тихо
подумал он вслух.
Они с Капитаном устроились в коммерческом киоске, последнем
в длинном ряду, тянувшемся от автобусной остановки к «Дворянскому гнезду».
Обзор открывался великолепный, а вселение прошло без малейших хлопот – Фрол
распорядился, дальше пошло по неизвестной Данилу цепочке, и, когда они приехали
с ключом, киоск был уже пуст, хоть железные жалюзи и не опущены. Вообще-то их
здесь могли шлепнуть, как мыша в бочке, но только в одном-единственном случае –
если бы продал сам Фрол, а столь далеко подозрения Данила не простирались. Вся
остальная цепочка представления ни о чем не имела…
За эти полтора часа Капитан даже немного расторговался – в
основном толкая спиртное и честно складывая выручку под прилавок, выбивая чеки
без малейшего обсчета. Отсюда они не видели усатого Урядника, все это время
старательно разбиравшего у расположенного повыше соседнего дома мотоциклетный
движок (работа серьезная, требует времени и окружающих не удивляет, разве что
лезут с советами и консультациями). Но сигнал увидели бы обязательно, а Урядник
его все не подавал. Значит, засеченная ими «хонда», где сидели два оглоеда, все
еще торчала на прежнем месте, а подкрепление ей не появлялось. Ну, а
предполагать, что Урядника могли снять без малейшего шума Принцевы ребята, мог
только тот, кто не видел его в деле на берегах Днестра. Данил, вообще-то, тоже
не видел, но рекомендовали надежные люди.
Зато Капитана он лицезрел в свое время на протяжении доброй
пары месяцев. Помимо всего прочего, была одна старая история, когда некий
полковник из ограниченного контингента захотел разбогатеть р е з к о. И знал,
сколько обещали обосновавшиеся в Пакистане белозубые англосаксонские ребята за
новейший вертолет огневой поддержки, среди своих прозванный «Барракудой». Из-за
его тяги к обогащению получилась длинноватая и склочная история, способная
кое-чему научить бравых сценаристов кинотриллеров – если бы они об этом слышали.
Но услышать им не довелось, вертолет, так и не упорхнувший за кордон, сгорел в
одном маложивописном ущелье, а Данил с Капитаном вместо обещанных Самых Высоких
орденов получили регалии поплоше – из-за живого характера Капитана, который
златолюбивого полковника, взятого на горячем, живым вести назад не стал, а
поступил с ним довольно скверно, и подыхал полковник долго и беспокойно. Он,
хоть и сволочь, оказался чьим-то племянником, кто-то из группы стукнул, они бы
и этого не получили, но командующий встал в амбицию и сделал, что мог…
Капитан, правда, немного погодя, едва подвернулся случай,
вылетел в отставку – дядя был злопамятный. А когда дядя сам в результате хитрых
игр вынужден был застрелиться из двух пистолетов сразу, Капитан в армию уже не
вернулся…
Вокруг сгущалась темнота, машины по переулку почти не
проезжали, и Данил подумал, что капитан Довнар уже наверняка отчалил.
– Взял бы ты меня с собой в тайгу, – сказал
«бухгалтер». – Скоро геморрой наживу.
– Сиди уж, – отмахнулся Данил. – Было бы за
что башку подставлять… Жена успокоилась?
– Да она давно успокоилась. Переживает только, как бы
меня злые рэкетиры не пристукнули, газет начитается и сидит с трагическим
взглядом…
– Вот и сиди себе. Потому что…
Он замолчал – вверху, на пригорке, мигнул фонарик. Рядом в
полумраке пошевелился Капитан, медленно расстегнул «молнию» на сумке.
Значит, зашевелились, что-то такое Урядник засек… Обзор у
него с верхотуры гораздо лучше.
Вновь мигнул фонарик – тире, точка, точка. Рыла вылезли из
«хонды», вот что это означало…
– Ты тачку носом к дороге поставил? – спросил
Данил.
– Обижаете, ваше благородие… Естественно.
Меж киоском и стеклянной витриной продуктового магазина на
той стороне улицы почти бесшумно проплыл темный «таурус». Свернул к подъезду,
исчез за углом дома с магазином внизу.
– Давай рискнем, – сказал Данил. – Вряд ли
сейчас эфир слушают.
Капитан вытащил рацию, повозился в темноте:
– Что там, казаче?
– Четверо вышли из «форда». Потолковали с хондовскими,
пошли в подъезд…
– Держишь «хонду», – распорядился Данил. –
Если брыкнут, клади сразу – и к тачке…
– Понял.
– Пошли, – сказал Данил, снимая с предохранителя
китайскую «глушилку». – Началося… Где же этот хрен?
Он старательно запер киоск, быстро пошел, почти побежал к
подъезду. Рядом бесшумной летучей мышью несся «бухгалтер», он же Капитан, держа
под полой куртки «скорпион» с глушителем. Ничуть не похож был он сейчас на
замотанную жизнью канцелярскую крысу – собранный, резкий, опасный, как гремучая
змея…
В холле – тишина, только гудит лифт. Шагов на лестнице не
слышно. Стол в углу пуст, нигде не видно нанятого «дворянами» милицейского
сержанта. Что еще ничего не доказывает, конечно…
Они остановились у лестничного марша, прислушались, задрав
головы. Ни малейшего шума вверху. Данил покачался с пятки на носок, переступил,
примеряясь, как он должен двигаться, чтобы не производить ни малейшего шума.
Вверху щелкнули, расходясь, дверцы лифта. Едва погасла
прозрачная кнопка, Данил нажал ее, вызывая лифт, кивнул на дверцы и показал
Капитану девять пальцев. Тот достал чешскую машинку и отодвинулся, на всякий
случай взяв под прицел лифт.
Нет, кабина пуста. Капитан поехал на девятый этаж. Данил
пошел вверх, не производя ни малейшего шума. Руки у него были свободны – еще
выйдет кто-нибудь навстречу, увидит пистоль, поднимет шум…
Добравшись до четвертого этажа, он явственно расслышал
глуховатую трель звонка и узнал – глаголевский. Пошел вверх, а там звонили уже
беспрестанно. Должно быть, отвечая на вопрос Лары, кто-то сказал в полный
голос:
– Откройте, милиция!
Тишина. Шестой этаж. Кнопка не горит – Капитан уже на месте…
Никто, конечно, не встревожился – мало ли что с этими лифтами бывает…
И вновь:
– Откройте, милиция!
Данил, которому до площадки седьмого этажа оставался один
пролет, уже различил перешептывание:
– Да не брякнет она, я провод перекусил…
– А рация?
– Откуда у этой биксы рация?
– Откройте, милиция!
– Пристав, не гомони. Не откроет. Надо ломать.
