Инерция человеческого мышления – вещь жуткая. Взять хотя бы
покушения с использованием ружья. Первое такое, известное истории, случилось в
Париже в 1572, когда в адмирала Колиньи пальнули из аркебузы. Но с тех пор –
как отрезало. Начисто забыв о всех достоинствах ружья, заговорщики и террористы
вплоть до пятидесятых годов нашего столетия возились с бомбами, пистолетами и
кинжалами – хотя еще охрана президента Линкольна сажала на крыши снайперов с
винтовками, так что примеры, казалось бы, налицо. Ружье просто-напросто на
долгие века перестало ассоциироваться с покушениями.
Так и здесь. Среди тех, кто тайком извлекал клад Чингисхана,
не нашлось ни одного сибиряка. Сибирь для них была географическим
пространством, не более. Клад ассоциировался исключительно с сушей – следовательно,
все усилия были направлены на сушу. На суше ставили посты и заслоны, по
сухопутью собирались и вывозить сокровища. Не отыскалось никого, кто мог бы
напомнить, что здешние реки судоходны, и от Номочона до гробницы Чингисхана –
не более восьмидесяти километров по прямой…
– Черский, я тебя обожаю, – сказала Лара, глядя на
него преданно, пренебрегая присутствием Логуна. – Если хочешь, я тебе
отдамся прямо здесь, на песке…
– Времени нет, – сказал Данил, рывками подогнал
машину к кромке, заглушил мотор и выскочил.
Рядом остановился «Урал» Корявого. Лагерный сиделец
выпрыгнул, сунул в рот сигарету и почесал в затылке:
– Ага, вот ты для чего, командир, велел доски
прихватить? Значит, еще поживем…
«Багульник» уже подваливал к берегу, зарокотала черная якорная
цепь. Капитан Ежи Довнар спустился из рубки – в широчайших черных клешах,
перехваченных ремнем с флотской пряжкой, чистейшей тельняшке с закатанными
рукавами и офицерской фуражке Советского Военно-Морского Флота. На ремне у него
висел в кобуре извлеченный из сейфа никелированный «стечкин», на груди –
бинокль. Вокруг витало благоухание доброго коньяка. Вот только отсутствие
трубки чуточку подпортило образ – ее капитан недолюбливал.
Он залихватски отдал Данилу честь и спросил:
– Какие будут приказания?
– Соберите всех, – сказал Данил. – Принесите
мой ящик, настелите доски и в темпе перекидывайте груз. Представьте, что за
вами черти гонятся…
Он достал из-за сиденья гранатомет, проверил – должен
работать. Вставил запалы во все «лимонки». Старпом с автоматом на плече
приволок раздобытый Фролом ящик. Данил поднял крышку – и улыбнулся, словно
встретил давнего приятного знакомого…
В ящике лежал РПД – легкий, изящный дегтяревский пулемет,
принятый на вооружение в год смерти Сталина, чуть ли не сорок лет верой-правдой
служивший десантникам и морской пехоте. Благородные линии, вороненый металл и
покрытое коричневым лаком дерево. Тут же – аккуратно свернутый колечком
брезентовый наплечный ремень и три круглых патронных коробки с удобными ручками
для переноски. Знакомое, изученное оружие, верная смерть на восьмистах метрах.
В самом деле, старый приятель…
Он пристегнул ремень, повесил пулемет на плечо, подхватил
гранатомет, коробку с патронами и направился в лес, чувствуя себя чуточку
нелепо – Рэмбо, в натуре… Однако ничего смешного тут не было. Если появится
погоня, придется держать рубеж в одиночку, чтобы успели перекидать на палубу
как можно больше золота. Потерять клад теперь, на предпоследнем этапе, после
всего пережитого, после стольких трудов – чересчур уж позорно, дело уже не в
золоте, просто-напросто т а к и е предприятия не должны заканчиваться провалом…
Услышав шаги сзади, обернулся. Лара прилежно тащила следом
две оставшихся цинки. Данил ничего ей не сказал, и они прошли еще метров
пятьдесят, к облюбованному им местечку, где открывался хороший обзор на
близлежащие подступы. Там он установил пулемет, прищелкнул цинку, вставил конец
ленты в подаватель. Установил прицел на «200», клацнул затвором. Повернулся к
Ларе:
– Молодец, что помогла. Иди на корабль и покидай со
всеми золотишко. Если тут начнется пальба, всей толпой ко мне пусть не бегут.
Достаточно одного капитана. А нашего гостя нужно погрузить немедленно, в каюте
привязать, что ли… Топай.
Лара кивнула и послушно заспешила назад. Положительно, шалая
девчонка исправлялась чем дальше, тем больше. Великая вещь – воспитание грубой
реальностью, прозой жизни…
Данил остался в тишине и полном одиночестве. Только шумы
торопливой разгрузки долетали с реки – стучали ящики, катились по доскам,
гремели подошвы, что-то протяжно лязгнуло, проскрипело. Он курил, глядя на
равнину. На душе было довольно спокойно, возбуждение стало каким-то привычным,
устоявшимся: не нужно метаться, суетиться, убегать, погоня либо появится, либо
нет, и если появится, придется драться, всего делов…
Последний этап – река. До Шантарска придется идти примерно
сутки. Радиограмму он отправит, как только кончится погрузка, но все равно,
возможны неожиданности. Недооценивать противника не стоит. Обнаружив маячки,
они будут совершенно точно знать, что уж через деревню-то грузовики проезжали.
Начнут обшаривать тайгу, поднимут вертолет, а то и не один. Сначала,
разумеется, будут до упора отрабатывать самую естественную для них версию –
решат, что беглецы будут прорываться в Куруман посуху. Но настанет момент, когда
они все же поймут, что поискать стоит и в д р у г и х направлениях. И самое
важное – к о г д а этот момент настанет… В любом случае до утра время есть. И
темнота скоро опустится на тайгу, и не перестроят они до утра свое мышление. А
вот потом… Номочон, паскуда, петляет, как бредущий домой алкаш, тут Данилова
задумка оборачивается против него же – и скорость теплохода не сравнить с
вертолетной или автомобильной, и дорога долгая, и этот мост на границе
областей, где чертовски удобно поставить пулеметы, а то и что-нибудь
посерьезнее. Ладно, не надо нагнетать тоску. Ни Ростислав, ни Фрол не будут
сидеть сложа руки. Лишь бы у комитетских не оказалось под рукой боевых
вертолетов, Господи, сделай так, чтобы не нашлось у них вертолетов, иначе у нас
не будет ни единого шанса. Тихоходный речной кораблик против вертолета огневой
поддержки – тут, как говорят в народе, ваши не пляшут… А Фрол сказал бы –
крести козыри… Наполеон бы сразу застрелился. Впрочем, ему было не в пример
легче – как-никак император и главнокомандующий в одном лице…
Часа через полтора, когда уже смеркалось, появилась Лара.
Шумно выдохнула, поболтав опущенными руками:
– Перекидали. Употела, на три метра, поди, шибает…
– Однако есть немного, – согласился Данил, потянув
носом. – Ничего, это тебе не в казино коктейли сосать…
– Бог ты мой, искупаться бы…
– На корабле и душ, и винный погреб, – заверил
Данил. – И какава с чаем… Забирай коробочки, и пошли.
– Да я соломинку не подниму… – вздохнула она, но
подхватила цинки, хоть и стеная. – Падла все же этот Стивенсон, Роберт
Луис, у него-то все так легко и элегантно получается…
– Ты, должно быть, читала бегло, – сказал Данил,
шагая следом. – Там у него в конце парой фразочек сказано, что клад они
таскали на кораблик на хребте… Вот так все и выглядело.
