Понадобилось несколько месяцев, чтобы отыскать нужную ферму. Никаким рабочим я доверять не собирался, поэтому стойла пришлось выстроить собственными руками. Затем надо было подобрать соответствующих женщин. Я решил сосредоточить свой выбор только на недостойных женщинах, на таких стервах, которые, как паразиты, живут лишь за счет своих мужей. Эти телки должны были быть красивыми, развращенными, завлекшими своих будущих мужей в расставленные ими сети, заставив жениться на себе, а затем высасывали несчастных представителей мужского пола, лишая их денег и человеческого достоинства. Именно эти бабешки словно вновь рождались в моей конюшне. Стойло каждой становилось для нее единственным миром, в котором я и только я был для любой из стерв солнцем, луной, ветром и дождем.
Бетси неожиданно вспомнила описание Колби, когда он спустился в тот злосчастный подвал. Она словно сама увидела пустые глазницы, выступившие ребра. На фотографии, сделанной на стройплощадке, у всех жертв было то же отсутствующее выражение обреченных жертв.
— Признаюсь, что был излишне жесток с этими тварями, но я и хотел добиться определенного успеха, мне надо было лишить эти существа всех признаков человеческого, чтобы воплотить собственные мечты. Когда я появлялся перед своими жертвами, то обязательно надевал маску. Кожаные маски были сделаны и для женщин, причем маски эти не имели отверстий для глаз. Раз в неделю я кормил своих подопечных, так рассчитывая рацион, чтобы держать их на грани голодной смерти. Часы, отведенные для сна, были также ограничены.
Упоминал ли Колби о будильниках и видеомагнитофонах? Наверное, интересно будет узнать, зачем я их там поставил? По сути дела, ради этого все и затевалось. Итак, у меня были: жена, дочь, работа, поэтому к любимому делу я мог возвращаться от случая к случаю на короткий период в течение недели, но мне нужен был тотальный контроль за ситуацией, и особенно на то время, пока меня не было с моими крошками. Поэтому я придумал автоматически подключать видеомагнитофон на время своего отсутствия, через который и передавались команды. Крошки смотрели на часы. И каждый час в установленное время перед камерой они изображали собак, делали несложные кульбиты, мастурбировали и сидели на корточках. Короче, делали все, что я приказывал. Потом я просматривал запись и наказывал непокорных, если в том была необходимость.
На лице Дариуса был написан самый настоящий восторг. Его глаза застыли на той сцене, которую воссоздавало сейчас его воображение и которую не мог бы вообразить себе ни один нормальный человек. Бетси вдруг показалось, что она сейчас рассыплется на кусочки, если сделает хоть одно неверное движение.
— Мне удалось изменить, переделать своих крошек из строптивых телок в послушных куколок. Отныне они принадлежали мне полностью. Я даже мыл их. Заставлял есть, как собак, из соответствующей посуды. Им запрещалось говорить до тех пор, пока я сам не разрешал произнести то или иное слово в виде просьбы и мольбы о наказании, а затем благодарности за полученную боль. В конце эксперимента мои крошки стали стараться делать все, чтобы избежать боли: они пили мою мочу, целовали мои ботинки, если это им было позволено.
Кожа на лице Дариуса так натянулась от напряжения, что Бетси показалось, будто она вот-вот лопнет. Миссис Тенненбаум почувствовала, что ее сейчас вырвет.
— Некоторые из женщин пытались сопротивляться, но очень скоро они уяснили, что с Богом шутки плохи. Были и такие, которые сразу усвоили правила игры и полностью подчинились моей воле. В этом смысле примером для всех была Кросс. Она никогда даже не пытались бунтовать. Совершенная телка. Мягкая, податливая, как воск, как глина. Вот почему я и выбрал ее в качестве жертвы.
Перед тем, как Дариус начал говорить, Бетси была абсолютно уверена, что ее вряд ли уже может что-то удивить, но сейчас она изо всех сил хотела прекратить этот поток признаний — настолько он оказался ужасен.
— Ваш эксперимент принес вам хоть какое-то успокоение? — обратилась Бетси к своему собеседнику, чтобы как-то остановить этот кошмар. Голова у адвоката кружилась, воздуха не хватало. Казалось, что Дариус только сейчас начал выходить из транса.
— Мой эксперимент доставил мне самое изысканное удовольствие, Тенненбаум. Моменты удовольствия и радости, которые я разделил с моими крошками, были самыми счастливыми моментами в моей жизни. Но тут Санди как на грех нашла записку, и все было кончено. Опасность быть схваченным оказалась вполне реальной. Меня действительно схватили, затем отпустили, и это чувство свободы само по себе было пьянящим.
— А когда в следующий раз вы повторили свой эксперимент, Мартин? — как можно спокойнее спросила Бетси.
— Никогда. Хотелось, конечно, не буду вас обманывать, но кое-чему мне удалось научиться и в первом случае. Уж больно случайно мне удалось вырваться, а рисковать провести свою жизнь в тюрьме или кончить ее на электрическом стуле мне не очень-то хотелось.
Бетси с презрением смотрела на Дариуса.
— Я хочу, чтобы вы немедленно покинули мой офис. Я не желаю вас больше видеть.
— Вы не можете просто так бросить меня, Тенненбаум. Я нуждаюсь в вас.
— Наймите Оскара Монтойю или Метью Рейнолдса.
— Оскар Монтойя и Метью Рейнолдс — хорошие адвокаты, но они не женщины. Бьюсь об заклад, что ни один из присяжных никогда не поверит, будто убежденная феминистка станет защищать убийцу-мужчину так изуродовавшего Рейзер, Фаррер и Миллер. Короче говоря — вы моя единственная надежда.
— Тогда этой надежды у вас не осталось, Дариус. Вы — самая мерзкая личность, которую мне пришлось встретить в своей жизни. Не желаю больше видеть вас, защищайтесь отныне сами, как хотите.
— Вы нарушаете наш договор. Я же сказал вам, что не убивал ни Фаррер, ни Рейзер, ни Викки Миллер. Кто-то умело подставил меня. Если меня приговорят и дело закроют, то только вы будете ответственны за то, что убийца останется на свободе. Следующие жертвы окажутся уже на вашей совести.
— Неужели вы думаете, что я поверю хотя бы одному вашему слову после того, что вы рассказали мне? Особенно после всей этой предшествующей лжи?
— Послушайте, Тенненбаум, — начал вновь Дариус, наклоняясь немного вперед и впиваясь в Бетси испытующим взглядом. — Я не убивал этих женщин. Кто-то действительно подставил меня, и главное, мне известно, кто это мог быть. Она…
— Она?..
— Только Ненси Гордон знала в подробностях об обстоятельствах прошлого дела, чтобы так мастерски подставить меня. Ни Викки, ни Рейзер ни в чем не могли бы ее заподозрить. Она же женщина. Впустить такую в дом могла каждая. Поэтому следствие и не обнаружило следов борьбы. Скорее всего, жертвы уходили со своим палачом добровольно, даже не подозревая, в чем дело, пока не становилось слишком поздно.
— Ни одна женщина не смогла бы проделать с другой женщиной ничего подобного.
— Не будьте наивны. Она зациклилась на мне еще с Хантерс-Пойнта, и это вполне могло свести ее с ума.
Бетси вспомнила, что ей удалось узнать о Ненси Гордон. Эта женщина действительно собиралась убить Дариуса. Она готова была посвятить свою жизнь мести. Но подставлять таким образом свою жертву — вряд ли. Гордон больше подходило открытое действие, например, подойти к Дариусу и застрелить его.
