– Вы виделись с мистером Эймсом в третий раз?
– Да, сэр.
– Когда?
– В ночь убийства.
– Где вы находились?
– Возле коттеджа на Старлайт-роуд.
– В котором часу?
– В начале девятого.
– Почему вы так решили?
– Накануне мне позвонила секретарша мистера Бриггса и сказала, что в моем деле появились новые факты и мистер Бриггс хочет встретиться со мной в четверть девятого на Старлайт-роуд. Я стараюсь быть пунктуальной, к тому же, поворачивая на Старлайт-роуд, я сверилась с часами на приборной доске.
– Что вы увидели, подъехав к коттеджу?
– Я увидела мистера Эймса. Он бежал от дома, и вид у него был расстроенный. Увидев мою машину, он закрыл руками лицо. Потом сел в свой автомобиль и быстро уехал.
– Вы уверены, что возле дома находился именно мистер Эймс?
– Я уже сказала, что видела его раньше. В тот момент фары моего автомобиля светили прямо на него. Это все равно что смотреть на человека, который стоит на сцене в луче прожектора.
– И у вас нет сомнений, что человек, бежавший от дома на Старлайт-роуд, – подсудимый Дэниел Эймс?
– Никаких.
– Для протокола – вы видели сегодня в суде мистера Эймса?
– Да.
– Укажите на него судье.
Фэруезер выпрямила плечи и ткнула пальцем в Дэниела, по-прежнему не глядя ему в глаза.
– Что вы сделали после того, как мистер Эймс уехал?
Доктор помолчала, затем продолжила отвечать на вопросы прокурора так же монотонно.
– Я поставила машину и вошла в дом. Свет не горел, и я не сразу привыкла к темноте. Потом увидела, что на полу лежит мистер Бриггс. Я подошла к нему и поняла, что он мертв.
– Почему?
– Он лежал в луже крови. Я наклонилась пощупать пульс, но сердце не билось.
– Что вы сделали потом?
– Я вышла из дома и позвонила по сотовому телефону в службу "девять-один-один".
– Спасибо, доктор Фэруезер. Можете задавать вопросы, мисс Яффе.
– Когда вы родились, доктор Фэруезер? – мягко спросила Аманда.
– В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году, двадцать девятого июля. – Свидетельница смотрела в пол.
– Место рождения?
– Кроуфорд, штат Айдахо.
– Как звали вашего отца?
Дэниелу показалось, что доктор вздрогнула.
– Герман Гарлок, – ответила она тихо.
– А вашу мать?
– Линда Гарлок.
– Фамилия ваших родителей Гарлок, а ваша – Фэруезер. Почему?
– Я поменяла ее пять лет назад.
– Как вас зовут на самом деле?
– Флоренс Гарлок.
– Когда вы последний раз разговаривали с вашими родителями?
– Не помню. Году в семьдесят восьмом.
– Вы не общались с ними больше двадцати лет?
– Да.
– Почему?
– Мне не хотелось с ними общаться.
– Вам не кажется странным, что дочь не видится с родителями двадцать лет?
– Возражаю, вопрос не относится к делу, – встрял Майк Грин.
– Отношения свидетельницы с ее родителями как-то связаны с этим делом, мисс Яффе? – спросил судья Оптон.
– Да, ваша честь, но я вернусь к ним позже.
Аманда вновь повернулась к Фэруезер.
– У вас есть другие родственники?
– Младшая сестра, Дороти.
– Она поддерживает отношения с вашими родителями?
– Да.
Адвокат сделала несколько пометок и перешла к другой теме.
– Давайте поговорим о вашем образовании. Где вы получили ваши магистерский и докторский дипломы?
– В университете Темплтона.
– А степень бакалавра?
– У меня ее нет.
Аманда удивилась.
– Странно, – сказала она. – Разве для получения степени магистра и доктора не нужно сначала окончить колледж?
– В Темплтоне другие правила.
– Темплтон – обычный университет, с кампусом и футбольной командой?
– Нет, это заочный вуз. Я училась заочно.
– И сколько времени вы потратили, чтобы стать магистром и доктором заочно?
– Три года.
– На каждую степень?
– На обе.
Судья Оптон стал слушать более внимательно, и Дэниел увидел, что Майк Грин заметно нервничает.
– По какому предмету вы специализировались?
– По теоцентрической медицине.
– Боюсь, я никогда о ней не слышала. Не могли бы вы объяснить судье Оптону, что это такое?
– Теоцентрическая – значит с Богом в центре. Безотносительно к религиозной конфессии, – ответила Фэруезер, не глядя на судью.
Дэниелу показалось, что она не обращается ни к кому в отдельности, словно отрешившись от происходящего.
– Доктор Фэруезер, "Темплтон" аккредитован в штате Орегон?
– Не думаю.
– И он не имеет государственной лицензии?
– Нет.
– Вернемся к вашим родителям. Скажите, отец жестоко обращался с вами в детстве?
– Возражаю. Абсолютно необоснованный вопрос.
Аманда встала.
– Напротив, ваша честь. Позвольте мне продолжить эту тему, и вы увидите, что она имеет прямое отношение к надежности и компетентности свидетеля.
Судья Оптон нахмурился. Некоторое время он раздумывал.
– Хорошо, можете продолжать. При условии, что ваши вопросы на самом деле обоснованны. Если у меня возникнут сомнения, я приму возражение мистера Грина.
– Спасибо, ваша честь. Доктор Фэруезер, отец жестоко обращался с вами в детстве?
– Да.
– Как он проявлял свою жестокость?
– Сексуально, физически и эмоционально.
– С какого возраста?
– Точно не помню. Мои ранние воспоминания начинаются с четырех или пяти лет.
– Что вы подразумеваете под словом "физически"?
– Побои, удушения, запирания в шкафу, – ответила доктор бесцветным и холодным тоном, словно передавала сообщения из вечерних новостей.
– А под словом "сексуально"?
– Ласки, половые сношения.
– Он вступил с вами в половую связь, когда вам было четыре года?
