– Конечно, я был рад тому, что Лори не появилась на суде. И все-таки я не желал ее смерти.
– На месте убийства Тревиса полиция обнаружила сережку, которая, как предполагается, идентична той, что была на вас во время ссоры с сенатором в "Уэстмонте".
– Неужели?
– А вы не знали?
– Нет. И как она выглядела?
– Золотая, в виде крестика.
– Да, у меня есть такая сережка, да только не понимаю, как она могла оказаться в доме у Тревиса. Я там никогда не бывал.
– Вы беседовали с Тревисом после вашей встречи в загородном клубе? – спросила Аманда.
– Нет.
Аманда сделала запись в блокноте.
– А в тот вечер, когда убили Тревиса, с вами кто-нибудь был?
– У меня было несколько моих девушек. Я много выпил и быстро отрубился. Когда проснулся утром, их уже не было.
– Мне нужен список всех девушек, которые были с вами в тот вечер, чтобы Кейт Росс могла их проверить.
– Приходила Джойс Хамада. Она студентка из университета штата. И Черил... э-э... Черил Риджио. Побеседуйте с ними.
– Хорошо. На завтра назначены слушания о поручительстве. Для вас сейчас главное не отчаиваться. Правда, вы должны понимать, что в деле об убийстве никого автоматически на поруки не отпускают.
– Да, я понимаю. – Дюпре внезапно притих. – Оскар говорил мне.
– Судя по вашему тону, вам уже все известно?
Дюпре кивнул, а затем спросил:
– Вы знаете, что с ним случилось?
– Только то, что сообщали в газетах и по радио.
– Его пытали?
– Так сказано в газетах.
– Грабители, да?
Аманда кивнула:
– Мне все это кажется каким-то нереальным абсурдом. Я ведь всего несколько дней назад беседовала с ним по поводу вашего дела.
– Да, – согласился Дюпре, – нереальным...
26
Когда в 1914 году было завершено строительство здания окружного суда Малтномы, оно занимало практически целый квартал в центре Портленда между Мейн-стрит, Салмон-стрит, Четвертой и Пятой улицами, являясь самым крупным судебным зданием на западном побережье. Внешний вид строения был мрачным и почти зловещим, зато вестибюль отличался величественным изяществом, по крайней мере до тех пор, пока его не испортили громоздкие металлоискатели и кабинки для охраны.
Аманде и Кейт пришлось пробираться мимо телекамер сквозь толпу репортеров, на бегу выкрикивавших вопросы. Обе женщины поспешили как можно скорее подняться по широкой мраморной лестнице в зал заседаний судьи Робарда, расположенный на пятом этаже, надеясь, что тяжело нагруженные оборудованием операторы и не слишком тренированные репортеры не смогут за ними угнаться. Тем не менее несколько преисполненных энтузиазма служителей "четвертой власти" бросились вдогонку за Амандой, одышливо крича вслед вопросы, на которые та постаралась не обращать никакого внимания.
Коридор перед залом был до отказа забит желающими присутствовать на заседании. Им пришлось выстроиться в очередь и проходить через металлоискатель. Аманда помахала в воздухе своим удостоверением, и ее вместе с Кейт без лишних слов пропустили внутрь.
Судья Робард пользовался особым уважением, поэтому дело рассматривалось в одном из самых старых залов. Всякий раз оказываясь здесь, Аманда не могла избавиться от мысли, что этот высокий потолок, мраморные коринфские колонны и орнаментальная лепнина идеально подходят судье с явно преувеличенным чувством собственной значимости.
Зрительские места были почти заполнены, Тим Керриган уже сидел за прокурорским столом. Рядом с ним находилась молодая женщина латиноамериканской наружности, которую Аманда никогда раньше не встречала. Керриган, почувствовав какое-то движение в зале в момент появления в нем Аманды, повернулся в сторону входа. Затем он шепнул что-то на ухо своей соседке, и оба встали с мест.
– Привет, Аманда, Кейт, – сказал Керриган. – Знакомьтесь, мой ассистент Мария Лопес.
Женщины кивнули Марии, и Кейт заняла крайнее место за столом защиты.
– Вы ведь не просите полномасштабных слушаний о поручительстве? – спросил Аманду Керриган.
– Как раз напротив, прошу.
– Робард ни при каких обстоятельствах не отпустит его на поруки.
– В таком случае буду считать, что потратила свое время зря.
Керриган рассмеялся:
– Я знал, что с вами мне придется не сладко.
– Такова моя профессия.
Керриган собирался еще что-то сказать, но тут в зал ввели Джона Дюпре в кандалах и наручниках. Мария Лопес с величайшим удовольствием наблюдала за тем, как Дюпре продвигается по проходу, едва волоча ноги. Аманда вспомнила, что Лопес была прокурором в деле о сводничестве, которое было закрыто за недостаточностью улик.
– Садись рядом со своим адвокатом, – приказал Ларри Маккензи, один из охранников Дюпре.
– Вы что, не собираетесь снять с него цепи? – спросила Аманда конвоира, заметив, что тот явно не склонен освобождать ее клиента от кандалов.
– Согласно приказу они должны оставаться на нем в течение всего слушания.
– Ну что ж, придется решить и этот вопрос.
– Не сердитесь на меня. Я просто выполняю распоряжение.
– Извини, Мак.
– Ну что вы, мисс Джеффи. Хотя на вашем месте я бы не стал слишком настаивать на том, чтобы их сняли. Я был на дежурстве в тот день, когда к нам пришел Уэнделл Хейес и... уже больше не вышел живым. Теперь я жалею, что не предупредил его и не порекомендовал быть поосторожнее.
Аманда отодвинула стул Дюпре, помогла клиенту сесть и только потом устроилась на стуле сама. Секретарь суда ударил своим молотком, и в дверь, располагавшуюся за помостом, быстрым шагом вошел Айвен Робард.
– Прошу садиться! – провозгласил он. – Начинаем слушание дела.
– Слушается вопрос о поручительстве в деле штат Орегон против Джонатана Эдварда Дюпре.
Как только секретарь суда закончил читать номер дела, Тим Керриган встал и заявил, что готов к слушанию.
– Аманда Джеффи, адвокат мистера Дюпре, ваша честь. Прежде чем мы начнем слушания, я бы хотела попросить, чтобы вы распорядились снять кандалы с моего клиента. Он...
Робард поднял руку:
– Ни в коем случае, мисс Джеффи. Вы имеете полное право подать соответствующее прошение властям и в апелляционный суд, но я беседовал с начальником тюрьмы, и он считает, что мистер Дюпре слишком опасен и с него ни при каких обстоятельствах нельзя снимать кандалы.
– Ваша честь, мы находимся на слушаниях об освобождении под залог или поручительство. Вам предстоит решить, можно ли освободить мистера Дюпре из заключения. Решение оставить подследственного в кандалах показывает вашу пристрастность в данном вопросе, и я обращаюсь к вам с просьбой отказаться от участия в слушании.
